Народный артист Украины отметил десятилетие своего Театра песни переездом в просторный офис с собственной студией и… сауной
В новом офисе мы и встретились с Павлом Зибровым. Здесь все по-домашнему: тепло, уютно, комфортно. Есть кухня со всем необходимым, балетный класс, реабилитационный центр, собственная студия, монтажная, где можно сводить видеоклипы… Руководит всем этим семейство Зибровых. Павел Николаевич — художественный руководитель Театра песни, его жена Марина — его директор, племянник Павел — тромбонист. У каждого свой кабинет. У Павла Зиброва — самый просторный. Здесь всегда рядом гитара и клавинова, стилизованная под элегантный черный рояль. Со всех сторон певца окружают любимые женщины: на клавинове — фотография мамы, на рабочем столе — жены Марины, со стены улыбается дочка Диана. В комнате все выдержано в пастельных тонах, гармонию нарушает лишь огромный красный кожаный диван. Это каприз Марины.
- Тут мы проводим очень много времени, — говорит Павел Николаевич, показывая новый офис. — Мебель выбирали раскладную, чтобы можно было здесь ночевать. В шкафчиках лежат теплые пледы. Зачем ехать домой среди ночи, если утром надо возвращаться на работу? Кроме того, именно ночью работается лучше всего. Никто не мешает — ни шума, ни суеты… Кроме того, в офисе можно встречаться с друзьями. Часто в таких посиделках рождаются новые песни или мелодии. Их тут же можно записать в оборудованной по последнему слову техники студии.
- Думаю, в это помещение вам пришлось вложить немало денег.
- Да, тут «зарыто» около сотни тысяч долларов. Мы с Мариной вложили сюда и деньги, и душу. Зато теперь у нас есть пристойные апартаменты. Но так было не всегда. Сначала мы снимали помещение в ПТУ.
- Наверняка эта было на заре туманной юности…
- Не совсем так. Начинал я контрабасистом в Государственном симфоническом оркестре, потом стал его солистом. Почти каждый день давали концерты. Я был уже достаточно популярным, а платили мне всего 250 рублей. Правда, потом добавили до 300. Это меня не устраивало, и параллельно я «халтурил». Пел с Аллой Кудлай. За такие «халтуры» получали по три-четыре тысячи. А тут за двадцать концертов в месяц — триста рублей. Обидно! Я решил открыть свою контору. Естественно, стал вопрос, как ее назвать. ВИА тогда было много, хотелось чего-то необычного. Решили назвать Театром, это давало какие-то льготы. Нас было всего десять человек. Не было ни здания, ни аппаратуры. Только печать, счет в банке и бухгалтер. Оставалось укомплектовать балет. Тогда такую роскошь могли позволить себе Алла Пугачева и Валерий Леонтьев. По «цыганской почте» новость быстро распространилась, и к нам стали приходить девочки. Сначала мы взяли четырех и балетмейстера. Они были такие разные: одна — высокая, вторая — низенькая, третья — немного полноватая, и все с разным цветом волос. Эту проблему я решил кардинально — пошел на базар и купил им всем одинаковые черные парики. Какие девушки в них были смешные! Потом пытался выровнять их по росту. Подбирали туфли на каблуках разной высоты.
- Интересное, наверное, было зрелище.
- Еще бы! Особенно наше первое выступление. Это были съемки новогоднего концерта. Записывали его в цирке. Мы должны были выступать пятнадцатыми. Но некоторые уже раскрученные артисты опаздывали, и график сместился. Кто-то забежал в гримерку и крикнул: «Ваш выход на сцену через пять минут!» А мы только зашли. Нужно было успеть за это время переодеться и нанести грим. Я мигом все сделал. А балет, естественно, не успевал. В итоге одна девочка вышла с одной приклеенной ресницей, у другой парик набекрень, третья губы не успела накрасить, а я с перепугу забыл микрофон. Пришлось взять авторучку и делать вид, что пою в микрофон без шнура. Пока отработал номер, от волнения стал мокрым, лицо пунцового цвета, переживал жутко. Когда посмотрел этот кошмар в эфире, решил кардинально все менять. Начал с балета. Подобрал девочек примерно одного роста. С первым составом проработал год. Обычно у меня танцовщицы больше двух лет не задерживаются — очень быстро выходят замуж. Причем удачно. Одна девочка уехала в Австралию, где преподает в балетной школе, другая была в Японии, уже вернулась, две живут в Италии, одна в Швейцарии, остальные в Украине неплохо пристроились. Это уже стало проблемой — женихи уводят моих лучших балерин.
- Бороться с этим не пытались?
- Думаю, контракты в этом деле не помогут. Ну разве можно бумажкой уберечь девушку от беременности? Презервативами надо пользоваться, а не контрактами.
- На освободившиеся места наверняка стоит очередь желающих не столько танцевать, сколько удачно выйти замуж…
- Провинциальных девочек привлекает возможность вырваться в столицу. Они впечатлительны и верят каждому слову. Однажды этим воспользовались ребята-техники. После концертов по Николаевской области они остались собирать сцену и реквизит. Как только мы уехали, повесили на клубе объявление, что в Театр Павла Зиброва нужны актеры, после двух ночи у пруда будет прослушивание. Люди думают, что у нас огромный театр, человек 100, а нас всего-то 25… и хотят попасть к нам на работу. Техники этим и воспользовались. Девушки приходили изо всех близлежащих сел. Ребята представлялись замдиректора, главным режиссером, главным балетмейстером… Можно только представить, что они наобещали этим девицам, но развлекались, судя по всему, неплохо. Единственная оплошность, которую допустили, — «прошедшим» конкурсный отбор дали телефон и адрес нашего офиса, где назначили генеральное прослушивание… И вот к нам из сел повалил народ. Приходили девочки и спрашивали главного режиссера, кстати, у нас даже такой должности нет, Василия Ивановича (это наш водитель). Многие долго не могли поверить, что их просто обманули.
- В вас девочки из балета часто влюбляются?
- Если и было что-то подобное, то я об этом не знаю. Глазами, конечно, стреляют, не без этого. Но, скажу честно, у них нет шансов. Рядом со мной всегда моя любимая жена Марина. Я заметил, что девочки из балета не то чтобы сами не пытаются меня соблазнить, но даже во время гастролей стерегут мое тело. Думаю, Марина им доплачивает за это. После концертов часто бывают застолья. Особенно, если это заказные выступления. Девочки всегда едут со мной. Следят буквально за каждым моим шагом, по очереди невзначай проходят мимо моего номера или гримерки. Помню, в Черновцах после двух сольных концертов за кулисами ко мне подошла барышня из первого ряда. Очень красивая, в шикарной шубе, от нее пахло дорогими духами, а глаза такие грустные, и говорит: «Павел Николаевич, такой прекрасный концерт был, и хотя уже за одиннадцать, мне так не хочется возвращаться к мужу. Как вы думаете, что мне делать?» А я был выжат как лимон. Мечтал выкурить сигаретку, выпить воды и завалиться спать. Я даже не знал, что ответить, как-то растерялся. А тут как раз балет подоспел и уволок меня в гостиницу.
- Неужели ни разу не было соблазна?
- Был один случай, но он закончился не так, как планировалось. После концерта в Николаеве поклонники приготовили мне сюрприз. Был фуршет, и я вернулся в номер около четырех часов утра. Через несколько минут в дверь постучали, вошла девушка. Она узнала меня и от удивления просто остолбенела. Оказалось, что девица — одна из моих фанаток. Правда, сначала я в это не поверил. Я прекрасно знал, зачем эта девушка пришла. И когда она несла всякий вздор типа, что ее семья слушает мои песни, не верил ни единому слову и сказал ей об этом. И тут она начала напевать «Женщина любимая», «Крещатик», «Мертвi бджоли»… Это меня обезоружило. Короче говоря, пропели мы до утра. Потом еще и маме ее позвонили. С ней полчаса обменивались любезностями по телефону. Оказалось, что девушка занималась в музпедучилище, мечтала стать певицей…
- И после этой роковой встречи с вами она решила круто изменить свою жизнь…
- Вот этого я не знаю. Больше с ней не встречался. Если буду в Николаеве, уверен, что она обязательно придет на мой концерт.
- А у вас были кумиры?
- В свое время я был без ума от Муслима Магомаева. Познакомился с ним на всесоюзном концерте в Колонном зале Дома Союзов. На том концерте артистов ниже ранга народного артиста не было. Только я и Дима Хворостовский. С Магомаевым я оказался в одной гримерке. После концерта он сказал мне: «Для того чтобы покорить зал, таланта, голоса и внешности мало. Нужно сделать так, чтобы тебя полюбили все женщины, для которых ты поешь. Для этого нужно видеть не только первые ряды — научиться замечать глаза и в тридцатом, и в сорок пятом. Нужно стараться охватить глазами весь зал. Публика это почувствует. А уходя со сцены, ты должен «трахнуть» всех женщин». «Как?!» — удивился я. «Глазами», — ответил он. Это мне очень помогло в жизни.
- Ваша жена редко появляется на сцене, хотя всегда чувствуется ее присутствие…
- Марина занимается всем, начиная от костюмов для меня и балета и заканчивая подбором и шлифовкой репертуара. Она по образованию филолог. Правит стихи многих известных поэтов. Иногда Марине приходится приложить немало усилий и терпения, чтобы уговорить мэтров пера изменить хоть слово. Часто она полностью переделывает песни, меняет местами куплеты, выбрасывает строчки, пишет новые.
- На творческой почве ссоритесь с Мариной?
- Я бы сказал «очень сильно спорим». Но одна ссора все-таки была. Спор возник из-за песни «Женщина любимая». Тогда у нас только родилась Диана. Николай Щур принес текст. Я набросал музыку. Хотелось срочно показать это Марине. А она просит меня понянчить дочку. Я говорю, что нужно работать за синтезатором, готовить очередной хит. Накричала на меня, обиделась и послала… очень далеко. Меня это задело, пошел на кухню, выпил стакан коньяка и всю ночь работал над мелодией. Спал плохо. Наутро сразу же побежал к Марине. Ей понравилось. Жена — мой первый слушатель и критик. Еще проверяю все песни на своем женском коллективе, секретаре и бухгалтерии. Если вижу у них на глазах слезы, значит, все нормально.
- Известных артистов, с которыми вы время от времени появляетесь на сцене, слезой не прошибешь. Трудно было уговорить зарубежных знаменитостей на совместное творчество?
- Многое решали гонорары, немаловажную роль сыграли и личные отношения. Хотя при первом знакомстве Ивар Калныньш нам с Мариной очень не понравился. Во время одного из концертов Ивара в Киеве мы пересеклись, пригласили его в ресторан. Во время ужина он был очень закрыт, не шел на контакт. Марине было неловко с ним сниматься в клипе «Жене». Но наше первое впечатление оказалось ошибочным. Ивар стал другом семьи. Мы сделали совместную программу на День влюбленных «Зимний поцелуй», где спели дуэтом. У меня в планах записать полноценный диск — «Ивар Калныньш поет песни Павла Зиброва».
- Новые дуэты готовите?
- Марина моя запела. У нее очень хороший тембр. Юрий Рыбчинский сказал, что, если она захочет петь, он станет ее продюсером.
Сейчас занимаюсь подбором песен — ведь через два года у меня юбилей, как-никак 50 лет. Для сольного концерта нужна солидная программа. Вот тогда развернусь на полную катушку. Будут и новые дуэты, и старые хиты.
- Юбилейный концерт немалых денег стоит…
- Если выступать в главном зале страны — Дворце «Украина», понадобится, как минимум, 50 тысяч долларов. В свой последний сольник, посвященный Дню влюбленных, я вложил 53 тысячи, а заработал около 13. Самые дорогие места, в партере, всегда раздаем тем, которых особенно приятно видеть на концерте. Иногда приходится просто отбиваться, ведь получить бесплатный билет хотят многие: звонят из приемных министерств и администраций, из налоговой, прокуратуры, пожарники, армия, милиция…