Как сообщил руководитель пресс-службы Азово-Черноморского регионального управления Государственной пограничной службы Украины Сергей Поддубный, 2 декабря в 16 часов дежурному по заставе «Алупка», который с помощью специальной системы наблюдения за морской поверхностью общается с проходящими судами, вдруг позвонил капитан теплохода «Екатерина» (хотя ранее он уже выходил на связь и докладывал, что на судне все нормально). Капитан сообщил, что на борту произошел несчастный случай — во время выполнения ремонтных работ сильно травмирован матрос. В это время судно уже находилось в 15 милях от заставы, и капитан попросил у пограничников разрешения развернуться назад и подойти к причалу в Алупке. — Пока корабль возвращался, — рассказывает Сергей Поддубный, — по телефону начальник заставы старший лейтенант Дмитрий Коваленко обсудил с капитаном «Екатерины», как лучше действовать в такой непростой ситуации. На море поднимался шторм, и подойти к берегу российскому судну было очень сложно. Поэтому только спустя два часа, около шести часов вечера, теплоход остановился на рейде Алупки в трех милях от причала. Пострадавшего матроса решили доставить к берегу на мотоботе (лодка. — Авт. ), который, к счастью, имелся на «Екатерине». К этому времени стало уже темно. Зима все же. Волнение моря усиливалось. А на мотоботе не было никаких осветительных приборов. Пограничному наряду, который приехал с заставы и ожидал пострадавшего на берегу, пришлось освещать путь фонарями и очень громко кричать, чтобы помочь российским морякам сориентироваться. Фактически они плыли на голоса наших ребят, которые кричали так, что не выдерживали голосовые связки. Им помогали и врачи скорой помощи, которую пограничники заблаговременно вызвали из Алупки. И вот наконец лодка причалила, раненого сопровождали трое членов команды. Откровенно говоря, на них было жалко смотреть — люди были очень напуганы. Как рассказали пограничники, рана у матроса Вихрова была жуткой — висели куски мяса и кожи, а весь он был залит кровью… Правда, осмотрев пострадавшего, врач скорой помощи заметил: если прошло более трех часов и матрос остался жив, значит, его можно спасти. Бригада «скорой» оказала первую медицинскую помощь пострадавшему и отвезла его в Ливадийскую городскую больницу. Пограничный наряд тоже сопровождал россиянина. Для операции необходимы были лекарства. Но ни у Вихрова, ни у сопровождавших его товарищей при себе денег не оказалось. — Тогда наши ребята сбросились всей заставой, буквально выгребли из карманов последнее, — смеется Сергей Поддубный. — Собранных денег хватило, чтобы купить необходимые для операции медикаменты. Все время, пока Виктор находился в больнице, пограничники были рядом. Хирург, который зашивал рану, настаивал на том, чтобы матрос остался в больнице. Но пострадавший от госпитализации отказался. И наши ребята снова доставили матроса к берегу. Возле мотобота его ждали члены экипажа. Пограничники вновь стали освещать морякам обратный путь, пока лодка не пришвартовалась к теплоходу. По радиосвязи капитан и команда корабля поблагодарили наших ребят за помощь и сказали, что деньги, потраченные на медикаменты, обязательно вернут. Через некоторое время дежурный погранзаставы связался с капитаном «Екатерины» и тот сообщил, что состояние пострадавшего в норме. Здоровье у него оказалось просто-таки богатырским! Правда, случись такое где-нибудь в открытом море, вряд ли все закончилось бы так благополучно…
В приемно-диагностическое отделение Ливадийской больницы даже зимой пациенты поступают круглосуточно. Местные медики лечат всех, независимо от того, гражданином какой страны является больной. Поэтому времени на то, чтобы поговорить с Вахидом Шафаевичем Велиевым, который зашивал рану российскому матросу, было совсем немного: за дверью кабинета его уже ждали новые пациенты. Кстати, в минувший четверг, чтобы как можно быстрее прооперировать Виктора Вихрова, хирург вынужден был отложить оказание медицинской помощи женщине, поступившей в больницу с приступом панкреатита, и мужчине, у которого позже обнаружилось внутреннее кровотечение. К счастью, и для этих пациентов все в тот день закончилось благополучно. — Виктора Вихрова, жителя российского города Ейска, к нам доставили на машине скорой помощи в сопровождении пограничников в 18. 30, — рассказывает Вахид Велиев. — Рана у него была огромной, начиналась от мочки правого уха, переходила на шею и тянулась под подбородок. Кожа с лица свисала, как тряпочка. Когда я глянул на него, то сразу же подумал, не задета ли сонная или какая-нибудь другая крупная артерия. Потому что там, где была рана, проходил сосудисто-нервный пучок. Но парень родился в рубашке: если бы «болгарка» прошла на полсантиметра глубже, исход на 90 процентов был бы смертельным. Он чудом остался жив! Если учесть, что ремонтные работы велись на судне во время морской качки, переходящей в шторм, его действительно можно назвать счастливчиком… Врачи «скорой» наложили Виктору давящую повязку, которая на какое-то время остановила кровотечение. Но без операции, которую сделал Вахид Велиев, матрос вряд ли бы остался жив. — В таких случаях мы обычно делаем так называемую ревизию раны: открываем ее и смотрим степень тяжести повреждения, — продолжает хирург. — У мужчины был поврежден один, хоть и не магистральный (то есть не самый важный), но очень крупный сосуд, из которого обильно шла кровь. Артерию надо было прошить и перевязать. Рану пришлось несколько раз промывать перекисью водорода и фурациллином, чтобы удалить из нее остатки «болгарки», металлическую стружку и прочие мелкие предметы. По ходу надо было делать гемостаз — остановку кровотечения. А затем наложить послойно швы на рану. — Послойно, это как? — Отдельно зашивались сосуды, потом надо было сопоставлять соответствующие ткани — подкожную жировую клетчатку сшивать с подкожной жировой клетчаткой, кожу — с кожей и т. д. Швов было наложено около сорока, не меньше! В трех местах (в центре раны и по краям) я оставил дренаж — специальные резиновые трубочки. После операции, как правило, случаются реактивные воспаления, сопровождающиеся различными выделениями. Через этот дренаж закачали около 60 миллилитров новокаина, чтобы обезболить рану и поверхность вокруг нее. — Наркоз применяли? — Нет, операция проводилась под местным обезболиванием. Надо сказать, что парень вел себя мужественно. Я смотрел на него и думал: на лице такая жуткая рана, а он спокоен. По крайней мере, внешне производил такое впечатление.
— А если бы Виктор Вихров оказался с такой травмой в открытом море и к ближайшей больнице пришлось добираться не два с половиной часа, а гораздо больше, какой был бы исход? — Скорее всего, прогноз был бы неблагоприятным, — отвечает Вахид Шафаевич. — Чем позже он попал бы в операционную, тем меньше шансов оставалось бы у него на положительный исход. В общем, можно считать, что эпопея закончилась для больного относительно благополучно. Но его судьба меня по-прежнему беспокоит. Ведь после такой операции Виктор должен был находиться в стационаре под наблюдением специалистов, а не продолжать рейс на теплоходе в Болгарию. Хотя я подробно расписал, какие лекарства и физиопроцедуры ему надо принимать, чтобы процесс заживления шел нормально и рана не загноилась. Тем не менее не уверен, что на судне это удастся делать так, как положено. Да, до сих пор парню везло. Ведь травму он получил фактически из-за того, что работал, нарушая правила техники безопасности: «болгарка» была без защитного кожуха. Более того, как выяснилось, он стоял по оси вращения диска. Что тоже категорически запрещено. Малейшее отклонение в сторону (а море ведь было неспокойное) — и диск, вращающийся со скоростью семь тысяч оборотов в минуту, раскалывается на куски, которые разлетаются в стороны, как пули или снаряды. Один из осколков прошелся по шее Виктора… У меня к вам просьба, — сказал на прощание Вахид Шафаевич. — Сообщите на теплоход «Екатерина» мой телефон в Ялте: 31-25-89. Пусть свяжутся со мной. Повторяю, судьба Виктора Вихрова меня очень беспокоит! Я был категорически против того, чтобы он продолжал рейс. Но он отказался оставаться в стационаре и даже сделал запись об этом в нашем регистрационном журнале. Вот, посмотрите…