Во многих частных коллекциях и музеях мира уже есть картины украинской художницы — очаровательные ангелы, трогательные девчонки, напоминающие героинь рождественских сказок. В подарок двадцати детским домам мастер готовит коллекцию своих работ
На встречу с художницей я пришла в ее мастерскую. Очень хотелось увидеть там картины, напоминающие порой детские рисунки — такие же трогательные и очаровательные. Детки-ангелы, девочки с поросятами, игрушечные мишки… Взглянув на них однажды, невозможно не влюбиться в этих очаровашек, которые за последние несколько лет буквально разлетелись по миру и теперь входят как в частные коллекции, так и в экспозиции музеев. Меня встретила хозяйка — женственная фантазерка в цветастом фартуке.
- Я даже не заметила, как меня заметили, — говорит Евгения Гапчинская. — Просто начали поступать предложения от галеристов Парижа, Москвы, Лондона, Франкфурта, после каждой выставки все картины раскупались. Много работ раздарила друзьям. Именно поэтому в мастерской картин практически нет. Иван Малкович, руководитель издательства «А-Ба-Ба-Га-Ла-Ма-Га», предложил мне проиллюстрировать детскую книгу об ангелах. Однажды, прижав к себе игрушечного мишку, смотрела по телевизору передачу о больных обездоленных детях. Расстроилась и поняла, что слезами чужому горю не поможешь. Нужно делать что-то конкретное. Сделала игрушечных мишуток и организовала благотворительный аукцион, куда, естественно, пришли жены богатых людей и раскупили картины по 400 долларов за каждую. Все вырученные деньги были перечислены в Одесский дом ребенка — 1, где живут ВИЧ-инфицированные детки. Теперь работаю над новым проектом — создаю 20 картин для детских домов Украины. Смысл: не хлебом единым… Надеюсь, что могу подлечить души людей тем, что мне дал Бог.
… Что такое беды и болезни, Женя знает не понаслышке. В 13 лет у нее возникла несвертываемость крови. Пункции костного мозга, лекарства, консультации врачей — все было напрасно. Родители измучились: в семье пятеро детей, едва сводили концы с концами, а дочка таяла на глазах, постоянно нужны были лекарства. Когда по направлению Минздрава Женя попала в Москву к одному профессору, тот велел все отменить и… обливаться холодной водой.
- Как ни странно, обливания помогли, — говорит Евгения. — Анализы крови пришли в норму. Через некоторое время стала даже моржевать и занимаюсь этим до сих пор. Не хочется, чтобы болезнь когда-нибудь вернулась.
- Самый мучительный вопрос, который мне задают довольно часто: «Откуда ваши образы?» — сетует Гапчинская. — Елки-палки, да просто закрываю глаза и вижу! Правда, иногда персонажи навязывают свое мнение. Когда задумала солнечный морской пейзаж с двумя отдыхающими в плетеных корзинах, даже не подозревала, что буду так плакать, заканчивая их писать. Говорю мужу, а слезы просто ручьем: «Когда мы уйдем из этого мира, то будем так лежать в корзинах у моря. Это не они, это мы: ЭТО — Я, ЭТО — ТЫ». И название картины родилось: «Мне все равно, где жить, лишь бы с тобой».
Мы познакомились с Димой 17 лет назад, еще в училище. Мне было 13, ему — 15. С тех пор никогда не расставались. Он у меня один, и я у него одна. Муж тоже художник, успешный график. Не так давно мой Дмитрий Гапчинский был отмечен на иронически-исторической выставке «Козацькї покрови».
После училища я закончила институт, факультет живописи, стажировалась в Нюрнбергской академии художеств. Получив в Украине классическое, фундаментальное образование и приехав в Германию, увидела, как все ахают, охают, трогают портреты «за нос». Поняла, что умею нечто, чего они не умеют. Талант — это как бы вознаграждение от Бога за то, что ты отработал, отпахал. Как-то Башмет сказал, я запомнила: «Уверен, тот, кого мы называем гением, сотворив что-то стоящее, говорит: «Господи, спасибо тебе!»
- Вы что-то пишете для себя или все находится в музеях, частных коллекциях?
- Ежедневно обещаю: «Вот утром приду в мастерскую и что-то напишу для себя». И даже начинаю, да поспевает очередная выставка или кто-то вдруг заболевает моей новой работой — и опять все уплывает. Недавно Дима взял новоиспеченную маленькую картинку в круглой рамочке — ангела с поросенком — и сказал: «Не отдам, она моя!» И стало так приятно…
Туфелька от Гуччи
Пару лет назад совершенно случайно, подыскивая подарки на Новый год, я забрела в одну из киевских галерей. В маленьком зале натолкнулась на работы Гапчинской. Это потом я узнала, что пишет она только девчонок всех возрастов. В первый момент обомлела: «Как? Откуда? Не может быть! Как можно так много знать о нас!» Смотрю — это со мной было, и то. А этот «Любимый утренний кофе» — мое утро. Кстати, поклонницы совершенно искренне считают, что все работы о них.
На презентации, недавно проходившей в мастерской художницы, увидела новые работы под названием «Шопинг», написанные по заказу журнала «Vogue». Ну до чего же на этих картинах возбуждены девочки, выходящие из магазинов и еще не верящие, что все купленное действительно принадлежит им! И даже те, кто, стоя у дорогих витрин, только мечтает обладать хотя бы одной туфелькой от Гуччи, тоже счастливы. Эти ранимые очаровашки не видят себя со стороны, зато их видит мастер, прикасаясь к настроению, передавая его в трогательных позах, поворотах головок, улыбчивости глаз.
- Ваши коллажи о шопинге — жизнь, полная настоящих страстей. Вам знаком такой восторг?
- Да что вы, магазины для меня — абсолютное мучение, повинность. Я вспоминаю, что нужно купить новые брюки, когда, в очередной раз похудев, вижу: старые большие. Просто вынуждена тратить время на магазины. Может, чего-то не понимаю, но мне в шопинге интересно только одно — наблюдать. Все схваченные нюансы — оттуда и из рассказов подруг. Когда мне взахлеб, с восторгом трещат о новой вещи, слежу за игрой глаз, мимикой — я работаю. Остается только прикрыть веки — и выплескивается на полотно обаяние эмоций не очень избалованных жизнью девочек. На моих картинах изображены не алчные коллекционерки, больные вещизмом, а милые простушки, нащупывающие свой робкий успех.
Услышав от вольного художника четкое «На работу всегда прихожу в 8-9 часов», поняла: легкостью успеха тут и не пахнет. Ее утро — тренажер, холодное обливание, а зимой, по возможности, прорубь. И в мастерскую!
- Вы морж?
- Если честно, не по убеждению, в свое время это стало моей единственной соломинкой. В 13 лет у меня вдруг кровь перестала свертываться — при норме 200 тысяч тромбоцитов было 18. Врачи объяснили, что при любой травме я могу погибнуть от потери крови. Долго лечили, пункции спинного мозга следовали одна за другой, количество лекарств могло любого испугать. Естественно, в школу, это было в Харькове, ходить перестала: едва хватало сил делать уроки дома. Надо было что-то предпринимать, ведь родители, у которых я была пятым ребенком, постоянно мучились. В Минздраве папа добился, чтобы мне дали направление на консультацию в Московский институт гематологии. Мы были потрясены, но все лекарства там отменили. Среди прочих рекомендаций — холодное обливание и моржевание. Поверить в это было трудно. Но я всегда верила в чудо, как-то неуправляемо, безрассудно, неистово…
Приехав домой, приступила к исполнению. Одно утро, второе, третье обливаюсь — и чувствую себя лучше. Прислушиваюсь, не верю — и все же лучше! Через две недели тромбоцитов было уже 40 тысяч, потом 80. Постепенно исчезла слабость, и я рискнула поступить в художественное училище. Никогда не забуду впечатление, которое произвели на меня моржи в Гидропарке — было 15 февраля, 17 градусов мороза. Посмотрела на воду и сразу поняла: смогу.
Однако выздоровление было не таким быстрым. Когда уже вышла замуж и мы захотели ребенка, врачи были категоричны: «Это безумие». Пришлось вдвоем написать расписку, что всю ответственность берем на себя, ведь передумывать не собирались. Было это 11 лет назад. Я, 19-летняя тяжелейшая пациентка, поступила в больницу 29 декабря. Видимо, всех раздражала, ведь врачи предупреждали об опасности. Нет, поди ж ты, вся в синяках и вздумала рожать перед самым Новым годом. И родила, выкарабкалась!
Теперь у нас есть Настюша. Такая серьезная и ответственная, что стала для нас с Димой и мамой, и бабушкой, и домоуправом. Идем вечером из мастерской, а нас уже ждет дома жареная картошечка, изобретенный дочкой салатик. Везде чисто, и кот мурлычет… Вы теперь понимаете, как хорошо, что я всегда верила в чудо.
Вообще-то я не подвержена каким-то модным течениям, методикам, предсказаниям да гаданиям. Я — реалист, хоть и жуткий оптимист.
Сказав это, Женя посмотрела на меня глазами своих героинь, открытых миру, которые настроены на необыкновенное и не знают, что такое самолюбование. Думаю, художница так легко музицирует с нюансом, потому что, похоже, дорожит каждым днем и все в нем для нее важно, и все в нем — важны. И все, кто мечтает о счастье, непременно дождутся его. Реалист и оптимист. Кто сказал, что это так уж противоречиво звучит?
- Вы сказали: «В очередной раз похудела», значит, играете в диеты?
- Нет, все не так. Никаких диет не знаю, наше меню написала сама жизнь. Долгие годы семья была бедной, о том, чтобы покупать мясо, хорошую колбасу (выше этого фантазия даже не поднималась), речи не было. Овощи с родительского огорода, кое-что из магазина. Ежедневно — любимая нами тушеная капуста, свекла, кефир… Теперь, когда можем купить все, почему-то нет желания употреблять деликатесы. Так, иногда. Так что вегетарианцы мы не по убеждению, а в силу сложившихся обстоятельств. Похудела же, думаю, после занятий шейпингом, да еще отказалась от майонеза.
Нынче же у меня нет времени и на шейпинг, а килограммы не возвращаются. Говорят, это и есть самое правильное похудение — невозвращаемые килограммы. Из всех продуктов люблю, просто обожаю черный хлеб, и когда-нибудь этому чуду посвящу картину.
О каком похудении, признаюсь, мы говорили, так и не поняла. Моя визави похожа на трогательную Дюймовочку — при росте 152 сантиметра весит 48 килограммов. Но раньше, утверждает она, муж называл ее Солнышком, такой она была кругленькой.
- Мою работу в мастерской за меня никто не сделает, — говорит Евгения. — Я не отслеживаю обратную связь, мне даже было смешно, когда американские гости сказали: «У нас все знают, что ныне Гапчинская очень модная украинская художница».
- Почему часто подписываетесь по-английски — Gapchinska?
- Была приглашена в Лондонскую галерею, и, работая там, подписывалась Gapchinska, Gapchinska — каждый день для нового заказчика. Так и повелось — сейчас это мой логотип.
Директор прославленной венской галереи «Альбертина» Альфред Вейдингер, покоренный работами художницы, приехал в Киев и предложил необычный проект: с помощью написанного Гапчинской персонажа — естественно, чудесной девочки — помочь открыть особенности сокровищ, хранящихся в галерее. А Евгения, рассказывая об этой встрече, смешно так упомянула: «Альфредик приезжал».
Как-то, возвращаясь вечером с работы домой, Дмитрий спросил жену: «Думала ли ты когда-нибудь, что вот и «Vogue», и галеристы мира выстроятся в очередь, и Нацбанк предложит организовать выставку?»
- Я и сейчас не думаю, — призналась Женя. — Завтра придет новое утро, и с порога мастерской смогу крикнуть: «Привет, девчонки!» Они для меня не нарисованные, они живые.
… Мне на память Евгения протянула пуговку, приносящую счастье. Эта самая пуговка прочно удерживала на нитке картонное облачко. Раз Женя придумала, уверена, что это не иначе как седьмое небо. Во всяком случае, для меня! И как она догадалась, что я тоже храню дома круглую коробочку с пуговицами от всех моих счастливых нарядов и рассматриваю их так же часто, как любимые фотографии.
На одной из картин — пушистая девочка, увлеченно пускающая мыльные пузыри в ванной. Она не забыла отстегнуть крылышки и аккуратно повесить рядом, как школьный воротничок. Разве возразишь? Мыльные пузыри — причина, уважительная даже для взрослых!