Подробности трагедии, разыгравшейся в прошлую субботу на трассе Боярка--Киев, в которой погибли трое и получили серьезные травмы 14 человек, корреспонденту «ФАКТОВ» рассказывают чудом выжившие пассажиры разбитого микроавтобуса
Лежащей в больничной палате жительнице Тарасовки Наташе Шевченко 23 года. Работает реализатором цветов на столичной площади Победы. Сама (с мужем в разводе) воспитывает 4-летнего сына.
-- Мне надо было попросить коллегу подменить меня на следующий день на работе, -- рассказывает молодая женщина. -- Ехать не очень хотелось -- ради нескольких слов убивать полдня… Но все-таки пришлось, и я села в маршрутку рядом с водителем. Только начали спускаться к Крюковщине, я увидела, как на противоположном спуске от идущего навстречу грузовика отрывается вторая машина и двигается прямо на нас. Даже крикнуть не успела. Водитель начал съезжать к обрыву, чтобы разминуться. Получилось, под удар себя подставил. Справа от меня сидел парень. Когда я пришла в себя -- его не было. То ли выпал, то ли вытащили. А меня зажало печкой. Труба какая-то врезалась в ногу -- невозможно было вытащить.
Гляжу на водителя: он мертв. Весь в крови. Говорят, дышло пошло прямо на него. Погиб сразу. А меня часа два, наверное, вырезали из железа, не могли никак освободить. Внизу, там, где пятки и пальцы, ноги так отекли, казалось, вот-вот полопаются. Рваная рана болела. Но терпела. Потом оказалось, что сломана лодыжка на правой ноге и на левой от кости полностью оторвались мясо, сухожилия. На руках -- синяки, но я не помню, чтобы руками ударилась. Не знаю, откуда взялись. Может, когда пытались вытащить…
Тот день для 56-летней жительницы села Тарасовка Киево-Святошинского района Веры Приемской был наполнен приятными хлопотами. Год назад Вера Владимировна, бывшая учительница украинского языка и литературы столичной школы N 97, вышла на пенсию. И теперь для нее, молодой еще женщины, появилась возможность больше внимания уделять семье, дому, огороду, саду, многочисленной живности, без которой сельскому жителю прожить невозможно. Не привыкшая к праздности, Вера Владимировна по утрам часто нагружала сумку-»кравчучку» банками с молоком, творожком, сметаной, а летом-осенью -- выращенными своими руками овощами-фруктами, и тащила все это в город, на базар, чтобы заработать какую-то копейку да людей повидать.
А в ту субботу на закате дня, управившись с хозяйством, они с мужем спешили на электричку в гости к детям на Троещину, чтобы отметить день рождения старшенькой внучки Алиночки, которой исполнилось шесть лет. Приближался еще один праздник -- женитьба среднего сына.
На электричку они опоздали. Но Вера не унывала. Слава Богу, в последние годы транспортное сообщение улучшилось, столько автобусов и маршруток разных развелось!
Евгений Викторович, ровесник погибшей супруги, тоже еще крепкий моложавый мужчина, безутешен. «Господи, Верочка! За что? Почему не я?» -- закрывает он время от времени ладонями лицо. Даже на четвертый день после случившегося в своих густых черных волосах, в которых еще незаметна седина и которые так любила жена, Евгений Приемский находит мелкие кусочки разлетевшегося в момент столкновения лобового стекла их маршрутки.
-- Мы с Верой сели в салоне рядом на передние места, которые расположены спиной к водителю, -- рассказывает Евгений Викторович. -- Только отъехали от станции, жена увидела в окно свою подругу, идущую по улице, хотела ей что-то сказать. «Может, выйдем?» -- предложил я. Ведь маршрутки ходят часто. «Ладно, поехали», -- сказала Вера. -- И так опаздываем, дети уже звонили, гости все собрались, без нас не хотят садиться за стол… »
Перед селом Крюковщина начинается спуск в долину. Водитель сильно не гнал. Но тут, как все обычно делают, немножко увеличил скорость, чтобы не пыхтеть на подъеме. Потом вдруг резко начал тормозить, машина вильнула в сторону обочину… Удара как такового я не помню. Что-то ударило меня по голове, в бок. Вдруг гляжу: у меня в руках разбитая фара. Она там до сих пор валяется в кювете, мы сегодня возили туда цветы. А по голове за шиворот что-то течет горячее. Оборачиваюсь, а это кровь, и на плечах -- мозги нашего водителя. Никогда не думал, что кровь может быть такой горячей!
И стоим. Тишина. То ли меня на миг оглушило. Крик начался, визг. А Вера на меня склонилась и молчит. Я к ней -- у нее глаза открыты. Думал, испугалась. Я не сразу понял, не мог предположить, что моя жена мертва! Ее, бедняжку, так дернуло, что она своим локтем сломала мне ребро. Она погибла мгновенно. Хоть не мучилась. А то вон женщина из Гатного, Надежда Александровна Марченко (кстати, наша ровесница), умерла в реанимации в Боярке.
Вера была такой жизнерадостной. Так любила жизнь и всех нас. Знаете, в последние полгода мне иногда снилось, что она от меня уходит. Да, 34 года душа в душу прожили. Троих детей вырастили, двоих внучат поднимать надо.
-- Насчет примет… -- вступает в разговор Вика, дочь погибшей. -- Соседка-старушка после похорон вспоминала, что за пару дней до случившегося страшно кричал сыч. И у нас на дереве сорока плакала. Баба Зина еще тогда подумала, что не к добру это.
Тут, понимаете, еще одна беда. Родители собирались привезти к нам дедушку, маминого отца, из Полтавской области на операцию. Теперь же -- привезем, а что скажем? Где его дочь? Ему уже под 80. Боимся сообщать…
-- Да, детей хоронить… -- вытирает слезы Евгений Викторович и сжимает кулаки. -- Я бы этого водителя… Ну возьми же, ты, подстрахуй жесткую сцепку тросом! Я сам всю жизнь на автобусах и грузовиках работаю…
-- Для нас это тоже пока загадка, почему стальная петля буксировочного дышла выскочила из серьги, окончательную причину установят следствие, автотехническая экспертиза, -- сокрушается начальник Киево-Святошинского отдела ГАИ Вячеслав Червяк. -- Пока же установили, что 33-летний Виктор Крупский, водитель грузовика МАЗ-5332, занимавшийся извозом как частный предприниматель, родом из села Попивци Барского района Винницкой области, буксировал откуда-то из-под Киева (откуда точно, тоже предстоит установить следствию) на жесткой сцепке грузовик «Урал». В его кабине не было водителя. При буксировке на жесткой сцепке такое допускается. Но на околице Крюковщины, там, где начинается спуск, буксируемая машина отцепилась и продолжала ехать по инерции. С горки ведь!
А там дорога еще делает небольшой изгиб вправо. И, соответственно, неуправляемую машину понесло на левую, встречную, полосу, по которой двигалась маршрутка. Ее водитель, похоже, заметил препятствие, пытался увернуться правее, до предела съехал на обочину. Кювет там глубокий. Но… Удар был не совсем лобовой, а наискосок, в передний угол микроавтобуса, где сидел погибший водитель. Шофер МАЗа говорит, что увидел произошедшее в зеркало заднего вида. После случившегося он очень подавлен. Ничего не отрицает. Плачет. В той кутерьме мог двести раз сбежать. Не сбежал. Бросился помогать вытаскивать из разбитой маршрутки пострадавших. Хотя наверняка знал, что с минуты на минуту может взорваться бак.
Как выяснила винницкий собкор «ФАКТОВ» Тамара Малиновская, Виктор Крупский -- потомственный водитель, имеет право управлять всеми видами автотранспорта. Работал в совхозе на бензовозе. Односельчане отзываются о нем как о добросовестном труженике, порядочном человеке. Свой МАЗ он купил, часть денег заработав от продажи выкормленных с матерью свиней и бычкой, а часть одолжив…
-- Вы знаете, работаю в ГАИ много лет, -- продолжает рассказ начальник ГАИ. -- Десятки раз выезжал на разные ДТП. Но такой ужас увидел впервые. Водителю маршрутки Виктору Голишевскому (по иронии судьбы он тоже из Винницкой области, жил в селе Леляки Жмеринского района) весной исполнилось сорок…
Оба водителя были трезвы. Первыми, услышав страшный удар, на место катастрофы прибежали люди с СТО, которая находится через дорогу, и жители села. Вскоре примчались гаишники, несколько карет «скорой» из Боярки, Вишневого, Киева, спасатели. В который раз убеждаюсь в том, что, наверное, все автопатрули ГАИ должны быть обеспечены инструментом для спасения людей. Ведь мы, как правило, приезжаем первыми.
Житель села Гороховое Кагарлыкского района Сергей Маслаков лежал под капельницей. Аккурат накануне аварии, 21 мая, ему исполнилось 23 года. Отмечали? Да нет, двухмесячный ребенок болеет, находится в Боярке в областной детской больнице. В субботу навестили его с женой и возвращались в Киев. Тоже не стали ждать электричку.
-- Когда тронулись, я задремал, -- рассказывает Сергей. -- Проснулся: шум-гам. Жене плохо -- у нее переломы были. Выбрался сам, потом помог Лене. Сумки наши повыбрасывал. Потом велели лежать. Кстати, хорошо, что в момент удара я спал. А то травмы могли быть посерьезнее. И так операцию на животе сделали. То ли что-то там сшивали, то ли вырезали. Что, пока не сказали… А Лену «скорая» увезла куда-то в Киев. Где она, пока не знаю.
… Где находится Лена Маслакова, я узнал от другой пострадавшей, уже выписанной из столичной областной больницы 20-летней студентки Национального экономического университета Иры Орищенко, у которой сломан нос, сотрясение мозга, под глазом синяк, на ногах -- ушибы и раны.
-- Меня привезли в областную больницу часов в шесть вечера, -- рассказывает Ира. -- В палату, после того как со мной поработали медики, я попала часов в десять. А где-то в час ночи к нам привезли женщину. Я ее помню, они с мужем сидели перед нами. Ее муж был в форме, похожей на военную (Сергей Маслаков работает в охране. -- Авт. ). У нее мальчик, которому два с половиной месяца, лежит в детской областной больнице в реанимации. А муж -- здесь.
Когда Лену начали спрашивать насчет телефонов родственников или знакомых, она сказала, что ничего не помнит, записная книжка и документы в сумке. Но ни сумки, ни каких-либо других вещей при ней не было.
Вы знаете, никогда не думала, что в областной больнице медперсонал может так плохо относиться к людям. Как ее привезли в залитой кровью, запачканной футболке, так она и лежала все три дня, пока я там находилась. Никаких медпрепаратов ей не давали. Когда мы сказали врачам, один из них бросил: «А что, я должен бежать в аптеку?» У Лены были вывихнута нога, сломана ключица, повреждена челюсть. Медсестры вроде бы делали ей обезболивающие уколы. Но она так кричала, что мы не могли спать.
За эти два с половиной дня Лену никто не покормил, не спросил, не надо ли ей, извините, на судно. Когда женщина, лежавшая в нашей палате, не выдержала, пошла к медперсоналу попросить утку для Лены, санитарки ей ответили, что надо иметь свою. И только через час, после того как женщина поругалась с ними, принесли судно…
Вот так, вся семья в разных больницах. Хорошо, что мой папа забрал меня оттуда, добился перевода в другую…
Мы разговаривали с Ирой в палате травматологического отделения, куда Ира с отцом пришли навестить маму -- 41-летнюю Оксану Орищенко из Боярки, которая лежит с открытым переломом правой руки, вывихом тазобедренного сустава и прочими тяжелыми травмами. Оксана с Ирой и младшеньким, шестилетним Сашей, ехала в Киев в гости к сестре. Муж был на работе. Как все случилось, ничего не помнит. Пришла в себя уже в реанимации, спросила мужа, где дети. Ира столкновения тоже не помнит. Очнулась -- братик, сидевший до того на руках, лежал без сознания под соседним сиденьем, и она его доставала, потом передала через окно людям и стала поднимать маму. «Не трогай руку, она оторвана!» -- сказала мама и рухнула. Ее выносили через двери.
-- Саша словно чувствовал, почему-то не хотел с нами ехать, -- вспоминает Оксана Степановна. -- А я настояла… Ребенка не с кем было оставить.
-- Мне позвонили на работу, -- рассказывает муж Оксаны, Валентин Орищенко, директор транспортной фирмы. -- Я сразу же выехал туда на своей машине. Схватил сына на руки -- у него ручка болтается на одной кожице -- и не знаю, куда бежать. Посадил их в машину и отвез в Киев. Столько горя, крови и отчаянья сразу я никогда в жизни не видел. И представляете, из-за какого-то куска железа!