В херсонском селе бандой из трех школьников руководил 48-летний рецидивист, отсидевший в тюрьме почти 30 лет
Маленькие разбойники выбирали своими жертвами старых людей -- одиноких и беззащитных. Правоохранители утверждают, что в раскрытии этих детских преступлений чуть ли не самой большой помехой оказался возраст потерпевших. Из-за склероза бабушки путаются в показаниях, сегодня говорят одно, завтра — совсем другое. Многие вообще забыли обратиться в милицию, и стражам порядка приходится разыскивать жертв малолетних грабителей, используя оперативную информацию.
Почти месяц старушки в селе Лиманское Белозерского района Херсонской области жили на осадном положении. Всю округу держали в страхе налетчики. Стоило одинокой бабушке получить 80 или 100 гривен доплаты к пенсии, ночью через окно к ней залезали грабители. К чести правоохранителей, бандитов задержали быстро. Ими оказались трое местных мальчишек, самому младшему из которых исполнилось всего девять лет.
-- Это случилось 27 сентября, -- вспоминает 83-летняя Анна Горелкина. -- Я в тот вечер легла спать рано. За полночь проснулась, оттого что в моей комнате загорелся свет. Сначала подумала: неужто забыла выключить? И тут что-то метнулось в мою сторону. Тогда я поняла, что это не лампочка горит, а кто-то светит на постель фонариком, шарит лучиком по подушке, пытаясь из темноты выхватить мое лицо. Увидела три человеческие фигурки, непрошеные гости были в масках. Мужской голос бранно выругался (назвал меня таким словом, что и повторить стыдно) и потребовал деньги! Я хотела закричать, а потом думаю: зачем, кто меня услышит. В следующее мгновенье две сильные руки сомкнулись на моей шее. Если бы деньги были спрятаны, меня задушили бы, но кошелек лежал на столе. Его быстро нашли, и рука разжала пальцы на моем горле.
Пока хозяйка соображала, на этом она свете или уже на том, грабители копались в шкафу, неторопливо сновали по комнатам, что-то пили (потом оказалось — опорожнили банку с молоком, которое Анна Моисеевна купила вечером), гремели засовами на входной двери. Старушка подумала, что еще кого-то впускают, но разбойники ушли. «Неужели я жива?» -- удивлялась женщина. Натянув одеяло на голову и прислушиваясь к ночным звукам, проникавшим в разбитое окно, она боялась пошевелиться. Когда стало светать, отважилась встать, чтобы набросить щеколду на входную дверь -- не дай Бог, вернутся! Но воры позаботились о бабушке: самый младший выпустил всех через дверь, запер ее на засов, а сам вылез в окно.
Утром Анна Моисеевна, держась за сердце, медленно потопала в опорный пункт милиции.
-- Фрагмент стекла, вытянутый ночными грабителями из оконного проема, был настолько мал, что не приходилось сомневаться: в такой узкий лаз мог проникнуть только ребенок, -- рассказал «Фактам» участковый инспектор милиции села Лиманское Михаил Балюк. -- Стали отрабатывать «детские» версии, но заподозрить кого-либо из сельских мальчишек, способных на столь дерзкие преступления, не могли. Провели ряд оперативных мероприятий и при обыске изъяли в одном доме необычной красоты старинные бусы. «Ваши?» -- спросили у Анны Моисеевны, и бабушка узнала свое украшение. Эти бусы и стали той ниточкой, которая привела к организатору детской банды. Прижатый к стене вещдоком малолетка вынужден был сознаться, что разбойную группу из трех несовершеннолетних сколотил… взрослый человек.
Минувшим летом на постоянное место жительства в Лиманское приехала супружеская пара из Молдовы. Муж с женой нанялись к арендатору, работали в поле. Неплохо зарабатывали, никто о них слова неуважительного за все время не сказал. Любое дело буквально горело у них в руках, а в селе работящих уважают. В этой семье подрастает школьник, пасынок главы семьи. Доплаты к пенсиям, которые в конце августа стали приносить пенсионерам, сделали вчера еще малоимущих стариков в глазах молдаванина почти богачами. Он решил, что пора «овечек» стричь, а делать это сподручнее детскими руками. В банду малолеток, кроме его 14-летнего пасынка Коли, вошли ученик четвертого класса и девятиклассник местной школы.
После того как взрослого организатора арестовали, сельчане очень удивились, что 48-летний работящий мужик был не просто трижды судим, а отсидел в тюрьмах без малого три десятка лет. В банду вор со стажем вовлек мальчишку из семьи, которая тоже совсем недавно появилась в Лиманском. Ребенок, которым родители не занимались, вместо школьной стал постигать совсем другую науку -- криминальную.
-- Что касается третьего ребенка… -- вздыхает Михаил Балюк. -- Когда после случившегося я собрал учеников школы, чтобы рассказать о ЧП, то даже не стал называть им ни класс, в котором учится паренек, ни фамилию. Пока. Потому что он из очень хорошей, порядочной семьи. За ним, правда, раньше числились кое-какие проделки, но и мы, и родители были уверены: мальчишка исправился, и все неприятности остались в прошлом. И тут на тебе!
Такая вот разношерстная банда неопытных разбойников выбирала в жертвы одиноких старушек, которым перевалило за восемьдесят. Я не буду называть количество преступлений, совершенных малолетками. Расследование только началось, его вместе с нами ведет Белозерский райотдел милиции, и о подробностях я не имею права пока говорить. Точку в этом деле можно будет поставить где-то через месяц, не раньше. Организатор преступлений в настоящее время находится под арестом, самый маленький — девятилетний Саша (мальчик по прозвищу Ночной кошмар) сейчас бродяжничает, нам пока не удалось его найти, а двое других ребят в ожидании суда пока ходят в школу.
Даже после изобличения ночных разбойников пострадавшие старушки не торопятся идти в милицию. То ли боятся, то ли, как шутят в селе, уже обо всем забыли.
-- Это злая шутка, -- замечает Михаил Балюк. -- Но у пожилых людей и в самом деле непросто брать свидетельские показания. Горелкина сегодня рассказывает одно, а завтра -- совсем другое. То, о чем твердила вчера, старушка уже запамятовала.
-- Склероз? -- переспрашивает Ксения Егоровна Дума, соседка Горелкиной. — Анна Моисеевна стала страдать им после ночного кошмара. Такое пережить в ее возрасте! Что вы, не дай Бог!
Дом бабушки Анны расположен напротив дома бабушки Ксени, и по этой дорожке Моисеевна могла бы пройти с закрытыми глазами. Они подруги. Обе одиноки, обе в прошлом школьные учительницы, ровесницы. Каждый вечер собираются, чтобы посидеть, узнать новости, читают вслух Шевченко, Пушкина.
-- Поэтический клуб, да и только, -- улыбается Ксения Егоровна. -- К нам частенько присоединяется еще одна учительница-пенсионерка Нина Степановна. У Ниночки память! Она преподавала литературу, так целые поэмы до сих пор наизусть читает. Такое удовольствие слушать! Говорит, не дал Бог красоты, вместо этого наделил куда более ценным даром. Мы вечера напролет можем ее слушать. Одним словом, нам хорошо вместе. Дружеская компания дает какое-то чувство защищенности.
Бабушка Ксеня прихворнула, пришлось лечь в больницу. Когда узнала, что ее подружек Нину Степановну и Анну Моисеевну ограбили, все лечение, по ее словам, пошло насмарку.
-- Со дня ограбления почти месяц прошел, а Моисеевна до сих пор то одну пропажу обнаружит, то другую, -- сокрушается Ксения Егоровна. -- Бусы -- ладно. Но украли то, что она на смерть себе приготовила. Ко всему, еще две пары очков унесли, представляете? Как без них? Верните, умоляет милиционеров, но нельзя -- это теперь вещественные доказательства. Чтобы почитать, мои одалживает. Больше всего соседку огорчает, что половина из украденных 150 гривен — мои. Она ведь, по моей просьбе, получила и причитающуюся мне доплату к пенсии. Я в больнице была. Теперь твердит, что будет ее малыми частями возвращать. Я отказываюсь. Может, завтра ко мне придут, станут душить, от этого никто не застрахован. В том, что мои деньги пропали, ее вины нет. Да только слушать не хочет: «Буду отдавать». Упрямая!
Знаете, мама одного из мальчишек-налетчиков приходила к Моисеевне с просьбой простить ее сына. Ну, как такое можно простить? Конечно, вина взрослого главаря намного больше. В селе говорят, что он все награбленные деньги забирал, купил на них себе новые часы. Мальчишкам мелочевка доставалась: бусы из стекляшек. Хотя Моисеевне они дороги. Это память о покойной сестре, да и к лицу очень были.
О подробностях ограбления Нины Степановны местные пинкертоны не велят распространяться: тайна следствия. «Будет суд, все узнаем», -- покорно соглашаются пенсионерки.
-- Одним словом, нищета наша благодаря добавкам к пенсии стала меньше, зато прибавилось страху, -- вздыхают мои собеседницы. -- Теперь с колотящимся сердцем спать ложимся и всю ночь от малейшего шороха приходим в состояние, из которого валидол не всегда может вывести. Отвлекаемся от своих катастроф разве что спорами о политике. Даже поэзию из-за предстоящих выборов забросили. Последние известия никогда не пропускаем. Бывает, проговорим до рассвета. Поспать можно и днем. Ночью теперь страшно глаза сомкнуть, хотя банду и взяли. А нам что ночь, что день -- какая разница?!
-- Уж вы про это в газете не пишите, -- смеются бабушки, -- а то к нам прямо днем и влезут!