Завтра известному украинскому поэту исполнилось бы 100 лет
Когда в 50-е годы прошлого столетия Микола Бажан на Крещатике садился в свой черный трофейный «Корд» с алым кожаным салоном, десятки прохожих останавливались, засматриваясь на чудо-автомобиль. Второго такого в Киеве не было! Многим казалось, что эта машина из коммунистического будущего, к которому, кстати, в своих поэзиях звал Микола Платонович. Похоже, он имел на это право -- коммунизм с его вкусом и запахом уже жил в душе стихотворца…
Коммунизм, однако, не наступил. Дочь Миколы Бажана Майя Николаевна -- научный сотрудник Национального музея литературы Украины. Единственный внук Бажана Алексей -- кандидат физико-математических наук.
-- Майя Николаевна, неужели даже в детстве не пробовали сочинять стихи?
-- И не пыталась! Поэзию вообще не очень люблю. Предпочитаю прозу. Помню, с каким трудом учила в школе отцовские стихотворения и поэмы. Случалось, получала и тройки…
-- Трудно в это поверить. Разве в школе к вам не относились, как к ребенку «из элиты»?
-- Нисколько. Родители были достаточно строги. Отец с мамой, когда мне исполнилось десять лет, разъехались. Правда, при этом оставались сотрудниками -- мама занималась переводами, и небезуспешно! Я к отцу с почтением обращалась «батечко», а он называл меня «Майця». Особо не баловал -- дарил чаще не игрушки, а книги. У меня и куклы-то в детстве не было. Из игрушек запомнились плюшевый мишка -- подарок Александра Довженко и тигренок.
-- В цирк, зоопарк отец вас водил?
-- Некогда ему было. Иногда брал с собой в оперу. Как-то в антракте мы вышли в фойе. А вернулись в зал -- на наших местах… два деда Мороза восседают! Игрушечных. Эти подарки изготовили в бутафорском цехе оперного театра: одного большого -- для Бажана, другого, маленького -- для меня.
-- Со второй женой отца общались? Говорят, она была светской львицей -- дружила со Щербицкими и дочерью Хрущева…
-- С Ниной Владимировной у меня сложились очень добрые отношения. Собственных детей у нее не было, так она обо мне всегда заботилась. И в доме отца я всегда чувствовала себя достаточно комфортно… Юлия Никитична Хрущова жила по-соседству с отцом и Ниной Владимировной. Что касается Щербицких, я их не видела в доме отца…
-- Вы не сердились на Миколу Платоновича, что он предпочел Нину Владимировну вашей матери?
-- Быть может, это странно звучит, но я его понимала. Нину Владимировну отец не мог не полюбить. Сероглазая блондинка с лучезарной улыбкой была не просто красавицей и прекрасным человеком, но и большой умницей -- доктор медицинских наук в НИИ физиологии. Мама тоже, кстати, сумела понять отца -- жить с человеком только из-за того, что общий ребенок, -- это было не в ее правилах.
-- Чем вас потчевали в доме у отца?
-- Больше всего я любила пирог с капустой и домашние бублики. Бублики делались из дрожжевого теста, варились, посыпались маком и затем пеклись. Подавали их горячими, ароматными, румяными… Все это делала домработница, так как Нина Владимировна была очень занятым человеком. Да, впрочем, что скрывать, она могла позволить себе такую роскошь…
-- Она была модница?
-- Одевалась весьма изысканно, но украшений особых не носила. Очень любила кольцо с зеленым хризопразом -- его не снимала до глубокой старости. Наверное, это был подарок отца. Они любили друг друга безмерно.
-- Говорят, ваш отец знал толк в антиквариате…
-- И это правда. В его коллекциях были картины Шагала, Шишко.. Он любил красивую мебель, посуду. Но главным его богатством была библиотека -- она насчитывала шесть тысяч(!) томов.
-- Машины менял?
-- Сначала ездил на «Корде», потом поменял на «Хорьх», потом -- на «Шевроле»… Автомобили приходилось менять, так как к трофейным машинам запчастей не было! Отец, правда, сам машину не водил -- близорукость не позволяла, всегда -- с водителем…
-- А что привозил вам отец из-за границы?
-- Всего и не припомнить. К примеру, из Италии привез бусы из венецианского стекла, из Парижа духи -- «Шанель N5», они у меня до сих пор на дне флакона сохранились -- несколько капелек… Что еще? Перед рождением Алеши в 60-м -- чемодан приданого внуку привез из Рима…
-- А что рассказывал о загранице?
-- Да почти ничего. Гораздо больше вспоминал об уманской Софиевке -- своей родине, рассказывал о Грузии, которая, по его словам, пробуждала в нем вдохновение. В Тбилиси отметил и свое 70-летие.
-- Вашими друзьями в детстве, наверное, были дети писателей и поэтов?
-- Угадали. Более того, я сейчас анализирую: писателей не воспринимала как классиков литературы. К примеру, Максим Рыльский был для меня отцом мальчика Богдана, Семен Скляренко -- папой Оксаны…
-- Кстати, как сложились судьбы потомков творческой элиты Украины советского периода?
-- Только покойная Соломия Павлычко, пожалуй, стала известной. У остальных -- по-разному…
-- Майя Николаевна, в семьях украинских классиков говорили исключительно по-украински?
-- Именно так и было! Отец и Алешу сам пошел записывать в украинскую школу N92.
-- Вы живете в квартире отца на улице Терещенковской?
-- Нет. Там сейчас его мемориальная квартира-музей. Точнее, он скоро откроется… Я же живу на Шулявке.
-- Правду говорят: судьба играет человеком. Я была уверена, что потомки известных людей все в центре живут. Вы ведь дочь самого Бажана!
-- В моем возрасте говорить, что я чья-то дочь -- вообще смешно. Уже, скорее, бабушка. Вот только внуков пока не дождалась. Надеюсь, что они еще у меня впереди.