Чтобы спасти тяжелобольного ребенка, которого мать бросила в роддоме как нежизнеспособного, херсонской пенсионерке пришлось пойти на невероятные тяготы и лишения
«Вы посмотрите, какой я красивый! -- хвастается шестилетний Славик, демонстрируя свою школьную форму. Нарядный костюмчик, бабочка -- все это ему очень идет. От других школьников Слава отличается лишь тем, что за ручку его ведет в школу пожилая дама. Маме мальчика за семьдесят…
Тамара Голубятникова на пенсии уже семнадцатый год. Шесть лет назад «ФАКТЫ» рассказали историю о больном ребенке, появившемся на свет в одном из родильных домов Херсона. Мама крохи бросила нежизнеспособного сынишку. Положение сироты усугублялось еще тем обстоятельством, что шесть лет назад медучреждения сами отчаянно бедствовали. Врачи взывали о милосердии, обращаясь к херсонцам с помощью средств массовой информации. Голубятникова услышала о попавшем в беду младенце от батюшки, который призвал прихожан отправиться в городскую больницу Тропиных, где голодали брошенные груднички.
Когда Тамара Михайловна (благополучная пенсионерка, в прошлом инженер) впервые увидела немощного Славочку, она и представить себе не могла, чем эта встреча обернется для нее.
-- Врачи, конечно, боролись за жизнь малыша, -- вспоминает Тамара Голубятникова. -- Хотя бороться, главным образом приходилось с разными дефицитами, без которых ребенку невозможно было оказать необходимую помощь.
В первый же день пенсионерке вручили внушительный список лекарств, с которым она начала обходить аптеку за аптекой. А на завтра все повторилось. Когда личные сбережения Голубятниковой иссякли, и она, придя в больницу, беспомощно развела руками, там не скрывали: это приговор для ребенка! Тамара Михайловна в отчаянии бросилась по знакомым, друзьям, вспомнила о бывших сослуживцах. Люди помогли раз, другой, но в конце концов женщина осталась один на один с чужой бедой, которая лишила ее сна и аппетита. Она стала продавать газеты, мыть подъезды. Когда ноги заболели, на коленях ползала. Но денег не хватало. И Голубятникова вышла на улицу с протянутой рукой. Тамара Михайловна обходила организации и учреждения, умоляя о помощи. Кто-то гнал прочь попрошайку, кто-то удивлялся, до чего наглой может быть вроде бы приличная женщина: ты ей на дверь указываешь, а она в окно лезет. Знакомые Голубятниковой были в шоке!
Тем временем малыш подрастал и стал узнавать лицо своей благодетельницы. А она, денно и нощно работая ради его спасения, еще не понимала, что связала себя с этим мальчишечкой навсегда. Взрослой дочери, которая, жалея маму, ругалась с ней, обещала: чуть-чуть потерпи!
Славочке было четыре месяца, когда «ФАКТЫ» рассказали, как самоотверженно сражается за жизнь мальчика херсонская пенсионерка. И сразу сотни людей из разных уголков нашей страны предложили женщине материальную помощь.
-- Неожиданный отклик так окрылил меня! -- вспоминает Тамара Михайловна. -- «ФАКТЫ» подарили мне десятки преданнейших друзей. Некоторые сами примчались в наш город.
Возможно, эта поддержка и подтолкнула ее к решению взять ребенка. Казалось, все рассчитала: есть где жить, еще в силах поднять мальчика. Когда Славочке исполнилось два года, Голубятникова оформила над ним опеку. Она верила: любовью, парным молочком, свежей клубничкой ей удастся одолеть хвори своего любимчика. Но врачи знали, что малыша придется не просто растить, а буквально каждый день спасать.
Проблемы возникли в самом начале: дочь Тамары Михайловны была категорически против решения матери. Конфликт закончился тем, что дочери пришлось купить отдельную однокомнатную крартирку, где Тамара Михайловна и поселилась со Славой. Однако эта счастливая развязка тут же омрачилась рецидивом болезни: «скорая» в буквальном смысле дежурила у их подъезда. Ежедневно на лекарства требовалось 100--150 гривен.
-- Все эти шесть лет мы жили с оглядкой на почтовый ящик, -- говорит бабушка Тамара. -- Окажись он пустым, я не знаю, что делала бы. Очень опасалась, что этот источник рано или поздно иссякнет. Бывало, запаздывает очередной перевод, я тут же бью телеграмму: «Умоляю, не бросайте нас!». Оказывалось, деньги просто задержались в дороге. Шли месяцы, годы, одних помощников сменяли другие, но механизм читательской поддержки продолжал действовать безотказно. Я верю, что завтра не будет хуже, чем сегодня. Эту веру мне и сейчас дает ставший уже родственным круг читателей газеты.
Полтора года назад Тамара Михайловна перенесла тяжелую операцию. Прежде чем лечь под нож, написала о своей беде всем, с кем за эти годы сдружилась. Больше всего ее, конечно, волновало, что будет со Славочкой, если… Сразу несколько человек поспешили заверить женщину, что не отдадут мальчика в интернат, а возьмут в свою семью.
-- Я с этими конвертами сразу пошла в районный опекунский совет, -- рассказывает, не скрывая слез, моя собеседница. -- К счастью, там согласились исполнить мою последнюю просьбу.
Проснувшись после наркоза в реанимационной палате, она увидела огромные испуганные Славкины глазищи. «Мама, ты живая?» -- осторожно спросил мальчик.
Мы уже рассказывали о многих, кто помогал херсонской пенсионерке. В этот раз Тамара Михайловна попросила никаких фамилий не называть.
-- Всякий раз после публикаций, -- замечает женщина, -- они упрекают меня за мой язык: мол, помогаем вам со Славиком совсем не ради газетной строки. А мне казалось, что милосердие любит счет, и хотелось всех-всех поблагодарить. Что за замечательные люди ваши читатели! Они и меня после операции выходили! Денежные переводы из Киева и Николаева настолько регулярны, что если они задерживаются, я знаю: у моих друзей что-то случилось. Часто пишут: мол, утечка умов, многие из Украины уезжают. Может, и так, но утечки сердец явно нет, это я могу стопроцентно засвидетельствовать.
К первому сентября, как и ко дню рождения Славы, в Херсон пришло много посылок с подарками. В одной из них была записка: «Тамара Михайловна, спасибо вам за ребенка, которого вы сохранили, по доброй воле обрекая себя на все тяготы. Хочется встать перед вами на колени. Пусть вам и вашему сыночку Бог посылает здоровья и удачи».
У Славочки много игрушек, детских книжек, есть скейт, велосипед -- все это подарки читателей «ФАКТОВ».
-- После публикаций в газете меня много раз приглашали в Киев на телевидение, в разные ток-шоу, -- говорит Тамара Михайловна, -- но я отказываюсь. Есть вещи, из которых делать шоу нельзя, правда?
Эту энергичную женщину многие в Херсоне называют «железной леди», хотя в облике Тамары Михайловны ничего «железного» нет -- милая, добрая, мягкая. Поэтому и разбаловала своего приемыша без меры.
-- Пусть, -- снисходительно соглашается Голубятникова. -- Я хочу столько любви ему дать, чтобы на всю жизнь хватило. На всю его долгую жизнь без меня.
Однажды Тамаре Михайловне довелось встретиться в больнице с родной мамой Славика. «Я слежу за судьбой сына по газетным публикациям, спасибо вам, бабушка», -- сказала она пенсионерке. Из газеты эта женщина, наверное, узнает и то, что ее сын пошел нынче в первый класс…
У Славика пока нет портфеля, и мама временно приспособила ему для тетрадок старенькую папочку.
-- Я умею считать, рисовать и выучил уже все буквы, -- хвастается мальчик.
Он с удовольствием идет в школу. Правда, переживает, как мама без него будет теперь продавать газеты.
-- Тебе трудно придется, -- по-взрослому замечает сорванец. -- Но можно и после уроков вместе ходить, правда?
-- А кем ты хочешь стать, Слава? Почему ходишь в школу?
-- Я буду морским котиком.
-- ?!
-- Мы летом частенько ходили в гидропарк купаться, -- объясняет Тамара Михайловна, -- а там есть небольшой зооуголок. Представьте, жуткая жара, волки, медведи, лисы мечутся из угла в угол в тесных вонючих клетках. Славик смотрел-смотрел и говорит: лучше быть морским котиком! Думаю, он запомнил свои сиротские кроватки с металлическими прутьями, в которых чувствуешь себя, словно в клетке. А морской котик -- это воплощение какой-то безбрежной свободы.
-- А зачем морскому котику в школу? Зачем ему математика?
-- Чтобы измерить океан вдоль и поперек, -- парирует мальчишка, не задумываясь.
Мама Тамара намеревается тоже сесть за школьную парту. Слава такой шалун, что все превращает в баловство и веселье. Если его с первых дней не контролировать, толку в учебе не будет. Она не отпускает сорванца одного во двор гулять, но он уже успел нахвататься плохих слов и норовит пустить их в ход!
-- Вам мое человеческое имя ведь известно, правда? -- пристает ко мне Слава. -- Я разрешаю вам называть меня Славутичем. Как почему? Ну, это пиво такое. Что, разве не знаете? Да вы, я вижу, шуток вообще не понимаете!
-- Трудно, наверное, в семьдесят лет быть мамой первоклашки, да еще такого шустрого?
-- Когда я вижу бабушек, которые сидят у дома на скамеечке, у меня мороз по спине! Может, меня уже и на свете не было, если бы я рядом с ними сидела. Слава, забота о нем дают мне силы жить.