На своей даче в Конче-Озерной известный украинский прозаик пишет мемуары, прочесть которые, по его словам, можно будет только после его смерти
Юрий Мушкетик -- не просто известный автор. С 1958 по 1972 год он был главным редактором журнала «Днiпро». А с 1986 по 1992 год возглавлял Национальный Союз писателей Украины. Дача Юрия Михайловича находится в Конче-Озерной. Когда-то его соседями были ныне покойные Микола Бажан, Андрей Малышко, Олесь Гончар, Андрей Головко… А нынче -- Павло Загребельный, Дмитро Павлычко, Дмитро Билоус, Иван Драч…
-- Так называемый писательский хутор появился в 50-е годы, -- рассказывает Юрий Мушкетик. -- Дом, в котором я сейчас живу с ранней весны до поздней осени, был куплен в 1985 году у родственников известной детской писательницы Натальи Забилы. Во дворе я построил беседку и гараж, в котором нынче стоит моя «Волга». Больше никаких особых реконструкций.
-- Я думала, писателям дачи выделял Союз писателей…
-- Что вы! Все писатели строили дачи за свой счет. Выделяли им только участки. Далее бросали жребий -- так определялось, где чей участок. Правда, государство помогало со стройматериалами -- они в то время были дефицитом.
-- Не представляю, как иные ваши коллеги умудрялись строить за свой счет. Неужели писатели были богатыми людьми?
-- Писатели вообще не получали зарплату! Только гонорары за свои произведения. Правда, гонорары были неплохими. К примеру, в брежневские времена я как главный редактор получал жалованье 140 рублей в месяц, а гонорар за роман мог быть и 15 тысяч рублей! При этом, правда, учтите, что роман пишется обычно не за год, а за два, а то и три. Многие писатели бедствовали. Григор Тютюнник, например, писал всего три-четыре новеллы в год. Он был Мастер с большой буквы -- не мог халтурить.
-- Поэты были побогаче?
-- Стихотворная строка стоила от 70 копеек. Максимум -- рубль сорок. Вот и считайте. Стоимость определялась качеством, а качество -- рецензентами. Стать членом Союза писателей было не так-то просто -- без двух-трех напечатанных произведений туда не принимали. А напечататься было довольно-таки сложно. Это сейчас -- были бы деньги -- напечатают все. В советское время цензура пропускала немногое. Поэтому основная масса моих коллег самой большой льготой, которую сулило членство в Союзе писателей, считали, возможность напечататься. Ведь настоящий писатель -- тот, который не может не писать…
-- Слышала, в журнале «Днiпро», где вы были главным редактором, публиковались многие диссиденты -- Василь Стус, Михайлина Коцюбинская, Иван Светличный, которые везде получали отказ… Вы шли на риск…
-- Да, если бы правда открылась, мне бы грозила тюрьма… А установить правду было не так уж сложно -- достаточно было сотрудникам ЦК партии проверить в бухгалтерии, кто получает гонорары… Именно об этом я сейчас пишу воспоминания, но, думаю, они будут напечатаны после моей смерти.
Конча-Озерная -- место сказочное. Могучие великаны-сосны. С ветки на ветку прыгают резвые рыжие белки.
-- И это еще не все! -- восклицает Юрий Михайлович. -- В болоте водятся бобры, а на заповедных лугах -- дикие птицы. Правда, с каждым годом человек наступает на дикую природу все яростней: выкорчевываются рощи, дубравы, засыпаются озера и болота, а на их месте вырастают дворцы. Участки под строительство продаются за баснословные деньги -- кажется, одна сотка стоит 7 тысяч долларов. Другие говорят -- 15 тысяч… От Киева до самого Канева вы мало где сможете искупаться в Днепре. Все уже чья-то собственность, все приватизировано! Больно! Ведь, знаете, я воспитывался в атмосфере социальной справедливости. Моя мать была председателем одного из крупнейших на Черниговщине колхозов, а я -- самым бедным мальчишкой в школе: мои валенки были пошиты из трех лоскутов! Поэтому душой я отнюдь не с теми, кто ездит в «мерседесах», а с теми, кто оказался за бортом жизни -- пенсионерами, учителями, врачами, которые сегодня едва сводят концы с концами. А писатель, поэт? Сколько газет и журналов могут выписать они сегодня? Сколько книг купить, чтобы еще и на хлеб хватило?
-- Советские писатели, говорят, получали спецпайки…
-- Не верьте! Питались, как все -- из одного гастронома. Льготы были другие: кроме девяти квадратных метров жилплощади на каждого члена семьи, писателю было положено дополнительных двадцать на кабинет. Если, конечно, писатель был рангом не ниже лауреата Государственной премии. Летом ездили отдыхать, а зимой -- работать в дома творчества -- в Ирпень, Одессу, Коктебель, Ялту. Там были очень хорошие условия -- полный пансион, -- дело писателя было писать и ни на что не отвлекаться.
-- И вы не отвлекались?
-- Какое там! Такие розыгрыши устраивали, что вам и не снилось! Особенно удавались они моему другу писателю Анатолию Димарову. У него был приятель -- критик, который с утра принимал на грудь и вместо того, чтобы писать, отправлялся спать. Димаров же придумал вот что: где-то раздобыл лошадь, надел на нее уздечку и по ступенькам завел ее в домик к спящему критику. Привязал к кровати. А лошадь: «Фр-р! Фр-р!». Критик продрал глаза. Думает: снится. Закрыл глаза -- открыл. Прямо над ним -- лошадиная голова! Привстал -- в комнате действительно лошадь. Он в чем был -- на улицу и в испуге кричит: «Хлопцi! В мене бiла гарячка!» А те, видя, что он не в себе, смеются: «Заспокойся, це тобi сниться!» Он -- в домик. А через минуту выбегает еще более возбужденный: «Ага, сниться! Там отака купа!» Разумеется, смеху было!
-- Вы тоже попадали в эпицентр розыгрышей?
-- Бывало. Но кто был непревзойденными мастерами розыгрышей, так это поэт Андрей Малышко и писатель Анатолий Шиян. Как-то перед сном один писатель прогулялся по лесу, пришел домой, погасил свет и лег. И вдруг мистика: только закрыл глаза, одеяло… начало сползать. Включил свет -- ничего. Выключил -- опять! Это и были проделки Малышко и Шияна. Они сидели в засаде в кустах у домика и спиннингом стаскивали одеяло, которым укрывался их приятель. Сначала жертва не могла понять, в чем дело. Когда одеяло убежало в третий раз, несчастный выскочил из домика с криком «Ря-ту-йте!»
С Юрием Михайловичем мы сидим в беседке, которая утопает в зелени.
-- Природа вас вдохновляет?
-- Безусловно! Любимая моя пора -- когда на даче кипит сирень. Красота невероятная! А как, скажите, не залюбоваться стройными красавицами-мальвами! Однако писать, глядя на облака, -- увы, не мой жанр. Я пишу о наболевшем, остром, социальном… К примеру, на фоне стремительного технического прогресса человечество духовно деградирует -- и это страшно.
-- Даже рыбалка не отвлекает вас от проблем?
-- Рыбачить я любил когда-то… -- улыбается мой собеседник, -- я объездил много мест. Раньше вода в Днепре была такая чистая, что ее можно было пить пригоршнями. А какие пейзажи были -- вечереет, вода меняет цвета, становится совсем темно и только тень птицы видна на болоте, словно она не птица вовсе, а потерянная людская душа… И всю ночь напролет откровенный разговор с друзьями.
-- А что обычно готовите на природе?
-- Полевую кашу с дымком. Для этого нужно заготовить дрова, развести костер. В кипящую воду бросаете картошечку, добавляете немного пшенной крупы, чуть позже укроп, петрушку, лавровый лист. Когда картофель и пшено готовы, отцеживаете жидкость, картошку тщательно толчете, вбиваете пару свежих сырых яиц и заправляете все это поджаренным на сковороде салом с луком. Блюдо -- пальчики оближете! Кстати, каша эта хороша сама по себе, к ней не обязателен кусок мяса или сосиска. А вот салатик или просто огурчики-помидорчики с грядки будут нелишними. К такой каше пойдет и рюмочка!
-- Семья часто собирается на даче в полном составе?
-- Лучшие моменты в моей жизни, когда мы с женой ждем приезда дочерей, зятьев, внуков. Я горжусь своей семьей: старшая моя дочь Леся талантливый переводчик, член Союза писателей Венгрии, младшая Оксана работает в рекламе. Иногда звонит: «Тату, вигадай нову назву горiлки!» -- улыбается Юрий Михайлович.
-- А писатели захаживают друг к другу?
-- Когда-то, рассказывают, здесь был «Бродвей», все общались, вплоть до того, что устраивали вечеринки. Нынче все сидят по домам -- и кто знает, пишут ли они, водку ли пьют, -- шутит Юрий Михайлович.
Напоследок мы напрашиваемся в дом. В нем все осталось таким, как было во времена молодости Мушкетика. Спидола, буфет, диван… На стенах картины -- в основном любительские. На полках книги -- в большинстве своем в простых переплетах. В этом доме, похоже, время над духом не властно.