70 лет назад из Харькова в Киев переехало партийно-правительственное руководство Украинской ССР
Не бывало в Киеве приезжего, который бы не отмечал: особую атмосферу в городе создают древние храмы и монастыри. Но именно эта атмосфера раздражала тех, кто в 1934 году принял решение перенести столицу УССР из Харькова в Киев. По мнению тогдашнего правительства республики, «город церквей и монастырей» должен был превратиться в «архитектурно завершенный, действительно социалистический центр Советской Украины». О том, как воплощался этот замысел, рассказывает в своей новой книге историк Александр Анисимов. На книжных раскладках ее еще нет, но с «ФАКТАМИ» Александр Леонидович всегда готов поделиться своими последними наработками.
«Социалистическая реконструкция» требовала решительной перестройки города, и она началась -- с уничтожения храмов. В числе первых пал Михайловский Златоверхий собор XII века с колокольней, место которых должен был занять Правительственный центр. Идей по части его размещения, правда, было несколько: на Липках, или нынешней Владимирской улице, или на площади, которая теперь называется Европейской. Но в одном случае реализация замысла требовала больших капитальных вложений, в другом -- разрушения жилого фонда. Победило предложение, поддержанное Постышевым и Косиором: партийно-правительственное сердце Украины должно биться в Старом городе.
-- Согласно замыслу, создаваемую правительственную площадь требовалось изолировать от транзитного транспорта, -- говорит Александр Анисимов. -- Поэтому по территории Софийского заповедника планировалось продолжить Сретенскую улицу, создать улицу-дублер на задворках Большой Житомирской, снести нечетную сторону нынешнего Андреевского спуска, чтобы расширить здесь дорогу, уклон которой к тому же планировалось уменьшить. Подобное намеревались сделать и на улице Героев революции -- выпрямить ее и уменьшить угол уклона. Площадь должна была иметь прямую связь с железнодорожным и речным вокзалами -- на его сооружение в это время объявили конкурс.
Интересно, что согласно неосуществленному Генплану, от привокзальной площади станции Киев-Пассажирский предусматривалась эстакада, которая в районе Ботанического сада вливалась бы в широкий подземный тоннель с выходом на нынешнюю Почтовую площадь -- там, где сегодня нижняя станция фуникулера. Сам «пасынок» трамвайного треста -- механический подъемник -- разумеется, ликвидировался. Планировалось построить эскалатор (как в Одессе, возле Потемкинской лестницы, ныне, увы, разобранного) -- от балюстрады «урядового майдана» до самого Подола. Вместе с тем от Правительственной площади хотели соорудить каскад ступеней, ведущих непосредственно к Днепру. Новый плац-парадный майдан должен был доминировать над всем городом и подчеркивать величие диктатуры пролетариата. Не случайно между зданиями ЦК КП(б)У и Совнаркома республики намеревались соорудить многометровый -- от 20 до 100 метров высоты, в зависимости от «аппетитов» проектировщиков -- памятник Ленину.
Возводить правительственный центр должны были 12 тысяч строителей. Но в Киеве набралось только четыре тысячи. Где взять остальных? Срочно объявили амнистию -- и вскоре еще восемь тысяч человек расселили в общежитиях барачного типа, рассчитанных на четыре тысячи (в иных строениях не было не только умывальников, но и уборных).
«Буде збудовано величезний урядовий майдан, що починається вiд площi Героїв Перекопу (ныне площадь Богдана Хмельницкого. -- Авт. ), i тягнутиметься до схилiв Володимирської гiрки. Для цього спецiально знесуть Михайлiвський монастир, а потiм i колишнi присутственi мiсця та колишню реальну школу», -- захлебывалась от восторга газета «Комсомолець України».
Грандиозным планам, однако, не суждено было свершиться. Здание ЦК КП(б) Украины выросло на Михайловской площади, громада НКВД -- на улице Грушевского, и дом занял Совнарком, а Верховный Совет расположился напротив и чуть выше по улице.
Но согнанным в Киев строителям дело нашлось. В невиданно короткие сроки возвели 150 тысяч квадратных метров жилья, железнодорожный и речной вокзалы, гостиницы, кинотеатры, универмаги. Асфальтировались и озеленялись улицы, реконструировались базары, обустраивались кладбища.
Все это было бы хорошо, если бы не страшная цена, которую заплатил древний Киев. Сколь поверхностно государственные мужи судили о ценности исторических памятников, свидетельствовал уже тот факт, что нарком образования Владимир Затонский, раздраженный затянувшимися работами по съему древних мозаик в Михайловском Златоверхом, называл ученых -- исполнителей работ «любителями древнего хлама». Но если Затонский хотя бы поначалу пытался защитить памятники, то у «партийцев» Косиора (первый секретарь ЦК КП(б)У) и Балицкого (комиссар госбезопасности) и в мыслях такого не было. Они так бесцеремонно указывали главе Совета Народных комиссаров Любченко, какое строение и когда сносить, что дело закончилось самоубийством председателя Совнаркома.
Это, однако, не впечатлило «партийцев», и культовые сооружения уничтожались… «за ненадобностью». На месте Златоверхого устроили площадку для выгула собак. Разобрав Георгиевскую церковь, построили дом для нужд Наркомата связи, наглухо закрыв проезд от Золотых ворот к Софии Киевской. Место Трехсвятительской церкви заняла партийная «обитель» (ныне там разместился МИД).
Иные храмы разрушали под благовидными предлогами: церковь Сретения на Львовской площади убрали ради «расширения местности», Иоанно-Златоустовская на улице Галицкой якобы мешала движению трамваев. «Пали» церковь Богородицы Пирогощей XII века, множество храмов XIX -- начала XX веков, шедевры украинского барокко, возведенные в конце XVII века: Богоявленский собор Киево-Братского монастыря и Военно-Николаевский собор. Колокольный звон запретили еще в 1930-м, так что, умирая, храмы не могли и голоса подать.
Если так относились к древним, намоленным храмам, то что уж говорить о тех, которые были не достроены. Две таких «незавершенки» рассматривались на предмет размещения в них… крематория. Одна расположилась на Зверинце -- теперь там Институт проблем прочности. Другая -- в районе Владимирского рынка. Знаете, где стоит дворец «Украина»? Так вот представьте, что там должна была дымить печь крематория. Слава Богу, нашлись трезвые головы, сообразившие, что размещать крематорий в густонаселенном районе просто бесчеловечно.
Всего за время тогдашней «перестройки» было уничтожено 150 одних только православных храмов. Повезло лишь тем, разрушение которых подпортило бы репутацию власти в глазах мировой общественности. Например, Софию отстояли французы, напомнив советскому правительству, что строил ее Ярослав Мудрый, отец Анны Ярославны -- королевы Франции.
Культовые сооружения, с которыми большевики не смогли расправиться, они «перепрофилировали». Например, Киево-Печерскую лавру -- во Всеукраинский музейный городок, и определили храму ключевое место в рядах… борцов с религиозным дурманом. Правда, чтобы Лавра могла функционировать в новом качестве, пришлось провести серьезную подготовительную работу: в частности, доказать, что большинство мощей сфабриковано в специальной мастерской из… полусгнивших монашеских останков. Семеро из десяти членов комиссии, занимавшейся расследованием деятельности «фабрики мощей», в течение месяца… ушли из жизни: двое застрелились, трое повесились, один попал под трамвай, один утонул. Да кто считался с жертвами, когда дело касалось принципов?
Антирелигиозным музеем стал и Владимирский собор. Выдубицкий монастырь стал городком металлистов. Трапезная церковь Лавры и Андреевская церковь многие годы работали в режиме концертных залов. Но, несмотря на «перепрофилирование», храмы все же играли роль духовных центров. Каждый, кто слушал музыку в их стенах, подтвердит, что звучала она не так, как в обычном концертном зале.
Так что воинствующим атеистам (а их в Киеве насчитывалось более 157 тысяч), несмотря ни на какие ухищрения, не удалось изгнать особую атмосферу из храмов -- а значит, и из самого златоглавого Киева.