Бывший киевлянин, написавший сценарии к четырем десяткам популярных фильмов, отпраздновал шестидесятилетие
Классика советского кинематографа со временем странным образом трансформируется в сознании зрителей, и то, что раньше мы принимали спокойно, теперь все больше волнует, погружает в туман воспоминаний о безвозвратно ушедшем времени.
Мало найдется людей, не видевших фильмов «Афоня», «Мы из джаза», «Курьер», «Дежа вю», «Цареубийца»… Все эти картины объединяет имя одного сценариста, под пером которого рождались герои и судьбы нашей трагической, романтической, гротескной эпохи.
Третьего февраля 2004 года Александру Эммануиловичу Бородянскому исполнилось 60 лет. Родился он в Воркуте, окончил Киевский строительный техникум, работал маляром, проектировщиком промышленно-гражданских сооружений. В 1973 году закончил сценарный факультет ВГИКа. Дипломной работой Александра стал сценарий «О Борщове, слесаре-сантехнике ЖЕК N 2», по которому через два года Георгий Данелия снял знаменитый фильм «Афоня»…
-- Прочитав сценарий, один мой приятель посоветовал отослать его на конкурс сценариев о рабочем классе. Я ему говорю: «Ты в своем уме? У меня же главный герой -- сантехник и алкоголик!» А он в ответ: «Все равно ведь рабочий!» Я и послал. И получил приз! Решили снимать кино. Режиссером должен был стать Леонид Осыка из Киностудии им. Довженко в Киеве, а главную роль хотели отдать Боре Брондукову. Но параллельно сценарий дали читать Георгию Данелии, не зная, что я уже договорился с Осыкой. Пришлось отказывать Данелии! На меня смотрели, как на идиота. И все же Госкино надавило на Киностудию им. А. Довженко, и сценарий передали обратно в Москву.
Этот фильм и принес мне всенародную славу. Но это не все. В 1977 году за «Афоню» нам хотели дать Госпремию! Я втайне ужаснулся: мало того, что картина не прославляет советскую власть, еще и герой -- алкаш. Правда, потом в Комитете по Госпремиям решили, что в год 60-летия советской власти это будет уже слишком… Премию не дали, но в Комитете фильм всем очень нравился.
Кстати, Афоню я сначала сделал маляром. Ведь после окончания техникума в Киеве я работал маляром на стройке. Но затем я сделал своего героя сантехником, так как в то время это была культовая фигура: о сантехнике анекдоты рассказывали.
-- После успеха «Афони» вас взяли на «Мосфильм»?
-- Сразу после окончания ВГИКа. У меня не было московской прописки. В то время на «Мосфильме» создавалась комедийная мастерская -- Данелия, Рязанов и Гайдай. И меня пригласили стать ее главным редактором, чтобы я смог получить прописку.
Сразу же возник психологический барьер, связанный с тем, что мне пришлось судить о работах известных мастеров. Тем, у кого я когда-то учился, я должен был говорить «годится» или «не годится».
Получив прописку, я через три года уволился. Я же сценарист. А когда я был редактором, за три года не написал ни одного сценария.
-- Но как вас угораздило попасть в заместители генерального директора «Мосфильма»?
-- В этой должности я проработал только год. Меня попросил Карен Шахназаров, когда в 1998 году его назначили генеральным директором «Мосфильма». Тогда же была инициирована приватизация киностудии. Мы же были против: нельзя отдавать в частные руки отраслевое предприятие. Вот Карен и говорит: «Помоги!» И назначил меня своим заместителем. Хотели назвать заместителем по приватизации, но я испугался, что меня убьют, если решат, что я главный приватизаторщик.
-- Как вы познакомились с Кареном Шахназаровым?
-- Когда я пришел на «Мосфильм», нас познакомил Вадим Абдрашитов. А потом по рекомендации Данелия мы совместно написали сценарий к фильму «Дамы приглашают кавалеров» по рассказу Славина. Это был август 1977 года. Так мы стали вместе работать и работаем до сих пор.
-- Ваш тандем имеет большой успех. Вы знаете секрет, как создать кинохит?
-- Это очень сложный вопрос. Бывало, мои сценарии казались мне хитовыми, а выходило совсем наоборот. С другой стороны, думаете, что «Мы из джаза» замышлялся как хит? Нет, мы просто веселились! Первым человеком, от которого мы услышали слова восторга, была графиня из Италии, по совместительству -- кинокритик: «О, это так необычно для советского кино!» Я же смотрел на нее и думал, что она «того». Кстати, этот сценарий и сегодня не вызывает у меня восторга.
-- Вам часто приходилось работать в форс-мажорных обстоятельствах?
-- Бывало. Вспоминается скандальный фильм «Душа», снятый в 1981 году. Сначала мы написали сценарий «Рецитал», в котором главную роль отдали Пугачевой. Но уже во время съемок она поссорилась со своим мужем Александром Стефановичем, который был режиссером фильма, и отказалась. На студии сказали, что кино все равно надо снимать. Тогда мы на ходу переписали сценарий, пригласили группу «Машина времени» (тогда они впервые появились в кино) и Софию Ротару. Кино имело чисто условный успех, хотя и собрало в прокате сорок миллионов зрителей.
Гораздо интереснее было со сценарием фильма «Дежа вю». Поляк Юлиуш Махульский очень хотел снимать кино в Советском Союзе, потому что влюбился в актрису Лизу Вергасову. Махульский предложил идею -- в Советский Союз в середине 80-х годов приезжает гангстер. Я ему говорю: «Этого не может быть. Что он здесь будет делать?» И предложил перенести действие в 20-е годы, во времена НЭПа: тогда действительно могли приезжать гангстеры и контрабандисты.
Два года мы ездили друг к другу обсуждать сценарий. Но так были заняты (особенно он здесь), что толком ничего не написали. Оставалось десять дней до сдачи. Я заставил себя сесть и написать сценарий. Фильм снимали в Одессе. Лиза Вергасова сыграла в нем одну из ролей и впоследствии стала Лизой Махульской.
-- С конъюнктурой приходилось сталкиваться?
-- Написал я «Афоню», и меня стали называть комедиографом. Только комедии и заказывали. Написав сценарий «Души», я стал музыкальным автором, кумиром редакторов, студий. И заказывали только музыкальные сценарии. Так появились «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Начни сначала». Мне же неохота писать одно и то же.
Бывало, друзей приходилось выручать. Например: звонит мне однажды Эльдор Уразбаев и просит помочь. В начале 80-х годов его сестра уехала в Америку. И Киностудия им. Горького, где он работал, потребовала, чтобы он реабилитировался. Дали тему ГАИ. Мы стали встречаться с инспекторами, и те рассказывали нам истории. Посчастливилось познакомится с инспектором, который однажды остановил машину сына председателя Моссовета. Нарушитель стал выпендриваться, мол, знаешь, кто я такой? А инспектор ему: «Ну и что?» И проколол дырку в талоне. Тогда ему с погон звездочку убрали. Этот случай и стал толчком к написанию сценария.
Фильм так и назывался -- «Инспектор ГАИ». Даже для тех, кто его смотрит сегодня, это серьезная картина. А на то время -- тем более. Там впервые в нашем кино олигарх местного значения начинает борьбу с простым инспектором. Олигарха играет Никита Михалков.
-- Пожалуй, самая серьезная ваша картина -- «Цареубийца».
-- Это мой самый любимый сценарий. Он неординарный и по структуре, и по замыслу. Ведь ни русское, ни советское кино нигде в мире в широком прокате не шло. А тут англичане заинтересовались. Нам это было выгодно. И для того чтобы фильм было интересно смотреть зрителям Англии, мы решили взять на одну из ролей какую-нибудь западную звезду. Наш продюсер Бенджамин Брамс хотел, чтобы роль Юровского играл Малкольм Макдауэлл.
С Макдауэллом смешной случай был. Приезжаю я как-то на съемку, а он репетирует сцену умирания -- лежит почти без движения. И говорит: «Саша, как мне хорошо! Я вчера за 160 рублей такое пальто купил, какое в Лос-Анджелесе тысячу долларов стоит!» А у меня тогда пальто не было. Я и спрашиваю: «Где?» Он говорит, что водитель, который его вчера возил, покажет. А сам лежит -- умирает.
А пальто было плотное, настоящая шерсть -- такие когда-то члены Политбюро носили. Я поехал искать. Приезжаю в магазин -- обыкновенное сельпо, смотрю и ничего не нахожу. Я и говорю: «Мне сказали, что у вас тут пальто есть… » Продавщица сначала удивилась, а потом отвечает: «А-а! Висело тут одно лет пять. Дурак-иностранец приехал и купил, слава Богу!» Так я и остался без пальто.
-- У нас «Цареубийца» не имел особого успеха у зрителя…
-- Потому что он серьезный. Да и организация проката в 1991 году была уже не той, что раньше. Но по деньгам, полученным от продажи, фильм оказался рекордным. Он окупил все затраты и с нашей, и с английской стороны, и принес неплохую прибыль. Дело в том, что его купил один человек, думая, что Шахназаров сделал новую комедию типа «Курьера». Нам предложили двенадцать миллионов -- мы и продали. Потом приезжали бандиты и объясняли, что деньги надо вернуть. Мы очень испугались, но удалось выкрутиться.
-- Интересно, какие фильмы, снятые по вашим сценариям, вам больше всего нравятся?
-- Мне очень близок главный персонаж фильма «Курьер». Повесть написал Карен Шахназаров, но в герое я узнал себя: он был моим отражением. Кстати, за сценарий «Курьера» мне дали Госпремию. Герой хоть и нигилист, но уже шла перестройка, и власти стали нужны такие герои.
Кино мне нравится не «правильное», а со сдвигом, хулиганское. Вот «Афоня» мне не нравится -- это «правильное» кино. Я очень серьезный человек и люблю серьезное кино. Но всерьез говорить о серьезном -- тоска зеленая.
Но вообще-то я не смотрю свои фильмы. Разве что на премьерах. За исключением двух -- «Город Зерро» и «День полнолуния».
«День полнолуния» -- мой любимый фильм. Я его придумал еще в 1968 году, когда поступил на сценарный факультет ВГИКа. Я прошел последним из десяти, поэтому было ощущение настоящей победы.
Шел я по улице. Мимо меня прошел какой-то человек. И я вдруг подумал: «Вот можно кино снять! Идет студент, поступивший во ВГИК, а мимо идет другой человек. Здесь камера бросает этого студента и следует уже за новым персонажем. А у него -- свидание» и так далее.
-- Напряженная творческая жизнь имеет и негативные стороны…
-- Вы правы, хотя я всегда работаю с интересом. И все же в 1994 году был момент, когда я вдруг подумал: «Вот написал тридцать сценариев, напишу тридцать первый… А зачем?» Даже заболел тогда. Мне полгода врачи не могли диагноз поставить, подозревали онкологию. Причем в личном плане у меня все было нормально. Просто пропал интерес к жизни и кино. Потом это прошло -- помогла система доктора Попова.
Наверное, у каждого человека бывает в жизни кризис. У кого-то он случается уже в восемнадцать лет. А есть 80-летние старики, которым все интересно. Например, мой отец, когда ему было за семьдесят, каждый день смотрел в газетах курс рубля по отношению к валюте других стран. Если рубль «падал» по отношению к перуанскому песо, он писал письмо в Центробанк, как это они такое допустили!