На родине, в Замбии, инженеру Еноку Чимбанга был положен служебный автомобиль, а в Украине он ездит на велосипеде. Однако если приятели спрашивают, не собирается ли он всю жизнь проторчать «в этой дыре», африканец обижается… за державу
Мистер Чимбанга увез жену-украинку в свою Замбию, лет пятнадцать назад. Когда одна из крупных тамошних фирм предложила своему инженеру, проектировавшему сельскохозяйственную технику для фермерских хозяйств, за счет компании получить еще одну современную специальность в голландском университете (компьютеризация аграрной отрасли), Енок долго не раздумывал. Супругу с маленькой дочуркой на время учебы студент привез к теще на Херсонщину. Как получилось, что, вернувшись из Европы, дипломированный африканец остался в Украине, он и сам не может объяснить…
У села Змеевка в Бериславском районе на Херсонщине наша машина въехала в сплошную снежную круговерть. Но местной ребятне, похоже, непогода в радость: мальчишки забрасывают друг друга снежками и хохочут.
-- А я догадываюсь, к кому вы приехали, -- хитро улыбается паренек лет семи. -- К учителю английского. Да, ведь так?
Чернокожий преподаватель, действительно, стал достопримечательностью степной Змеевки, и журналисты заезжают сюда частенько. Так что найти калитку, за которой в глубине двора стоит крошечная хатка семьи Чимбанга, не составило труда.
-- Чтобы не жить «в приймах» и отделиться от родителей, решили перейти в летнюю кухоньку, переоборудовали кладовку под крошечный кабинетик, -- извиняется за тесноту Светлана, хозяйка. -- Мне самой поначалу казалось, что стоит мужу расправить плечи, как он тут же снесет часть дома.
Света идет в сарай, набирает чурбачков, щепок, потом долго возится у печки, поливает дрова соляркой, чиркает спичкой, -- наконец, огонь разгорается.
-- Иметь в Лусаке, столице Замбии, свой просторный дом со всеми удобствами, набитый продуктами холодильник, держать прислугу, ни в чем не нуждаться и вдруг опять вернуться в каменный век… -- жена Енока, как любой много поездивший по миру человек, «больна» сравнениями и не скрывает своего чемоданного настроения: она хоть сегодня готова улететь из родного села назад в Африку, плохо ей тут. Тяжелый быт удручает Светлану больше всего.
Вернувшись в свою Змеевку, она уже отлично знала, как живут в разных странах люди, а потому на родительском подворье задерживаться надолго не собиралась. Ну, не была десять лет дома, соскучилась. Погостила, выслушала и перецеловала всех, пора обратно. Наконец Енок с новеньким голландским дипломом в кармане прилетел, чтобы забрать свою семью в Замбию. Но…
-- Так случилось, что к началу учебного года наша школа осталась без преподавателя иностранного языка, -- рассказывает завуч змеевской школы Любовь Шибинская. -- И мы попросили Чимбанга выручить нас. Конечно, он не учитель по профессии, но отлично знает английский. Енок согласился.
Но не зря говорят, что нет ничего более постоянного, чем временное. Учительское дело так увлекло африканца! Одним словом, он преподает в школе уже четыре года.
-- В Замбии местное население разговаривает на 72 языках, у каждого племени свое наречие, -- объясняет мне Енок. -- Поэтому государственным языком в моей стране считается английский. А поскольку я родился и вырос в столице, то в нашей семье родным был именно он. Правда, немножечко понимаю наречие племени ламба.
Кто мог думать, что в свои сорок лет Чимбанга придется учить украинский? Поначалу даже за более-менее сносный местный суржик Еноку приходилось расплачиваться не одним лишним часом ночного труда. Впрочем, «ридну мову» африканец шлифовал не только по учебникам.
-- Енок обожает спорт, так что сразу же влился в сельские футбольную и волейбольную команды, -- рассказывает его жена. -- А обязательная выпивка после матча -- составная часть местного менталитета. И чтобы не «выпасть» из компании, супругу приходилось «держать марку», не отставать от других, хоть к горилке он так и не привык за все эти годы. Бывало, приходит мой спортсмен домой «под мухой», а я, как и положено настоящей украинке, руки в боки и ну ругаться. «Сэрдэнько, -- уговаривает он меня, -- я нэ мог это кушай, но для дружбы нэмножко трэба, гаварыв хлопцям «спасибо» и бегом до хаты».
-- Знать хорошо язык и научить ему других -- это разные вещи, -- убеждают меня сельские коллеги мистера Чимбанга. -- Поначалу иностранцу не хватало методических навыков, и свои первые зарплаты он полностью тратил на приобретение специальной литературы. А со временем так преуспел в педагогике, что уроки английского у наших школьников стали любимыми. Мы сперва даже ревновали, потом, правда, привыкли.
Енок любезно разрешил мне поприсутствовать на одном из своих занятий. Когда обаятельный чернокожий мужчина в потертых джинсах вошел в класс, я поразилась его элегантности, раскованности. В том, как учитель стоял у доски, ходил по классу, общался с семиклассниками, было что-то и в самом деле нездешнее, столичное. Он играл с ними, устраивал конкурсы, физкульт-минутки -- прозвенел звонок, а на переменку никто не хотел уходить. Школьники, кстати, обращаются к нему по имени -- Енок.
Популярность африканца буквально в считанные месяцы выросла в Змеевке неслыханно. Даже почтенные местные старцы, завидев его издали, подходили поздороваться, и он учтиво отвечал им: «Здоровеньки булы!». А так как хата родителей Светланы стала в селе первой, где появился компьютер (его привез Енок), то стар и млад потянулся сюда осваивать заморскую технику. Дальше -- больше: Чимбанга со своей видеокамерой стал желанным гостем в каждой семье, где рождался ребенок, гуляли свадьбу или случалось иное торжество. Скоро без гостя из Африки нельзя было представить ни одну сельскую помолвку либо венчание. Правда, к местной кухне замбиец относится прохладно: до сих пор не привык к украинскому борщу и вареникам. Но змеевцы смотрят на это философски -- у всякого, дескать, свой вкус: кому арбуз, а кому -- свиной хрящик. А вот сплясать на гулянке Чимбанга просто обязан. Едва ли не все молодички приглашали Енока встать на брошенный перед ним рушничок, чтобы поцеловаться. «Мы бы тоже не спешили при таком раскладе покидать здешние места», -- шутят змеевские парубки.
Но если серьезно, Чимбанга уважают и за то, что он увидел много смысла, достоинства и гордости в том, чтобы жить в их селе и никуда не уезжать.
У Енока в Змеевке учеников хватает -- он занимается репетиторством за весьма условную цену. Порой это сердит Светлану. Уже погас свет короткого зимнего дня, а муж все не возвращается: либо компьютер кому-то чинит, либо дает частные уроки. В последние годы работа забирает все его время и порой заслоняет даже то, ради чего он и приехал сюда -- семью.
«Быть учителем -- не профессия, а дурная привычка», -- частенько бросает в сердцах жена. И женщину можно понять, ведь учительские хлеба супруга если и кормят их, то не очень сытно. Но наша жизнь состоит из компромиссов: Света поворчит-поворчит, да и успокоится. И живут они дальше. Это «дальше» женщина преодолевает, словно измотанный пехотинец намеченную высоту: то в селе отключат водопровод, и за каждой чашкой воды приходится идти к Днепру, то сидят долгими вечерами без света. «Я видела бедность в разных странах, но и там при самой большой нищете лампочка все-таки горела», -- устраивает она «митинги», ожидая возобновления подачи электричества.
-- Да, очень я чувствовал себя виноватым за эти отключения, -- признается мне Енок. -- Жена требовала уехать куда-нибудь, где ситуация не так безнадежна, и у нее было право так говорить. Но…
Чимбанга не умеет и не любит произносить пафосные слова, но супруга и без слов понимает: он не бросит своих учеников. Конечно, плохо без воды, горячего душа, плохо без света. Но купить билет -- значит дать понять сельчанам, будто он считает, что у них нет будущего. А он так не считает.
Еще менее готова к решению главы семьи остаться в Змеевке оказалась дочь Енока и Светы -- маленькая Эмма.
-- Когда жили в Замбии, -- возвращается к «больной» теме Светлана, -- вовсе не планировали куда-либо переезжать, и уж тем более на просторы бывшего СССР. Поэтому, кроме английского, наша девочка никакого другого языка не знала. Она там, на своей африканской родине, пошла в школу. И вдруг папина командировка в Европу. Со временем стало ясно, что продолжить учебу ребенку придется в Украине, а я ведь не учила ее ни русскому, ни украинскому. Целый год ушел на то, чтобы подготовить дочку к школе. Когда Эмма здесь в первом классе вновь села за парту, я очень волновалась. Но она моментально стала лидером в детском коллективе, домой приносит только отличные отметки. Сейчас она уже в четвертом, Эмма круглая отличница, а ее мову не отличишь от мовы «щирого украинца» -- щебечет так, будто в Змеевке родилась. Нам с ее отцом приходится в отдельные дни общаться только по-английски, чтобы дочка совсем не забыла его. Сейчас она изучает еще и шведский: наше село выросло из поселения шведов.
-- Я сначала с бабушкой, а потом с подружками «разговаривала» на пальцах, -- присоединяется к разговору 12-летняя Эмма. -- А потом мне в букварике кто-то показал украинские буквы, я быстро стала складывать их в слоги и читать, еще ничего не понимая…
В Змеевке нет музыкальной школы, поэтому Енок сам учит Эмму играть на пианино. Компьютерной грамоте он обучил девочку едва ли не с пеленок.
-- Папа -- прирожденный учитель, -- улыбается девочка.
В Змеевке -- две школы, и Енок с Эммой снежным зимним утром отправляются по разным адресам. Учителю идти намного дальше, километра четыре. И эта еще темная утренняя дорога, по единодушному мнению отца и дочки, самое неприятное в здешней жизни. Почему?
-- Что украинцу здорово, то африканцу -- смерть, -- шутит Енок.
-- Холодно тут моим замбийцам, -- объясняет Светлана. -- Особенно часто простужается и болеет муж. Все лето Енок заготавливает дрова: пилит, колет. И это единственная сельская работа, которую супруг выполняет безропотно. А в остальном он столичный житель: мы не садим огород, не держим живность. Когда муж видит, как с помощью лопаты весной здесь засаживаются целые гектары, он моментально теряет свой оптимизм. Особенно удручает его вид согнутых в огородах бабушек, которые день-деньской пропалывают, поливают. Тогда в Еноке просыпается инженер и, мне кажется, он в такие минуты жалеет, что не востребован в Украине в своем главном профессиональном качестве. Ведь из-за рутинной работы сельчане постоянно отказывают себе в удовольствиях, не остается времени. А в Африке любят жизнь-праздник.
-- Спрашиваете, как папа отдыхает? -- улыбается Эмма. -- Когда по телевизору футбол, да еще, не дай Бог, играет киевское «Динамо»(!) -- лучше уйти из дома. Он очень шумно болеет. А уж о том, чтобы переключить телек на другую программу и, скажем, посмотреть фильм, и речи быть не может! Папа страстный поклонник Андрея Шевченко… Летом, конечно, ходим на Днепр. Правда, за все эти годы отец, хоть и отменный пловец, ни разу в речке так и не искупался: считает, что плавать можно исключительно в бассейне. Еще они с мамой книголюбы. По электронной почте как навыписывают книжек! И английских, и русских, и украинских. Когда папа приходит с почты с очередной посылочкой в руках, то преподносит ее маме, словно корзину цветов. Потом сидят у печки, греют душу чаем и читают. Впрочем, я тоже это люблю…
И хоть Светлана по-прежнему считает, что решение мужа остаться в Украине было крайне неудачным, это не мешает им быть очень счастливой семейной парой. «Счастье? Это нетрудно. Перестань требовать от меня уехать», -- как-то сказал ей Енок.
-- Он не теряет самоуважения даже тогда, когда его решения оказываются неудачными, -- смеется женщина. -- Мне в муже знаете что нравится? В нем нет страха. По-моему, это в любом мужчине самое важное. То, что по большому счету и делает его мужчиной. Иногда наш семейный кошелек оказывается совсем пустым, в такие дни сомнения, а то и раздражение вновь одолевают меня, но я неизменно слышу: «Не паникуй, сэрдэнько, якось выкрутымося!».
Иногда они садятся в автобус и отправляются в Новую Каховку -- город своей юности. Здесь Света и Енок познакомились, стали мужем и женой. Енок только получил новенький советский диплом мелиоратора-гидротехника и несколько лет не мог оформить из-за разных формальностей брак со Светланой, чтобы увезти ее к себе на родину. Почему-то тогда он дождаться не мог, когда покинет здешние места. Зато сейчас, если африканца спросят, не собирается ли он всю жизнь проторчать в Украине, мистер Чимбанга обижается: мол, вопрос некорректен. За державу, говорит, обидно.