Ровно 24 года назад десятиборец Леонид Литвиненко нес олимпийский огонь дважды: в эстафете по Крещатику и на открытии футбольного турнира в Киеве
В 1980 году на церемонии встречи олимпийского огня на Крещатике серебряный призер Олимпиады-72 по десятиборью Леонид Литвиненко принимал эстафету у олимпийского чемпиона по гребле Юрия Стеценко и бежал с факелом этап от площади Октябрьской революции до стадиона «Динамо». Через некоторое время он же зажигал огонь на Республиканском стадионе, где состоялось открытие Олимпийского турнира в Киеве.
Об этих событиях мы и беседуем с заместителем начальника Управления спорта Министерства обороны Украины Леонидом Литвиненко.
-- Экипировку факелоносца сохранили на память?
-- Кроссовки, гетры, шорты, повязку и майку с эмблемой Московской олимпиады, а также эстафетный факел я сдал в Исторический музей. Между прочим, в этот раз факелоносцы будут бежать в своей обуви. Так решили, чтобы не создавать неудобств для спортсменов, мол, кроссовки должны подбираться индивидуально. А вот факел, которым я зажигал огонь в чаше Республиканского стадиона, храню как реликвию.
-- Во время открытия Олимпийского турнира в Киеве ничего непредвиденного не случилось?
-- Во-первых, несмотря на то, что эстафета олимпийского огня проследовала через столицу Украины, киевская делегация во главе с вице-мэром Николаем Лаврухиным ездила за ним в Москву. По существующему порядку официально огонь Олимпиады-80 зажгли на церемонии в Моссовете и оттуда он отправился в Ленинград, Киев, Минск, где проводились групповые турниры по футболу, и в город проведения парусной регаты Таллинн. Мы привезли огонь в двух закрытых лампах в здание горсовета на Крещатике, откуда его доставили на открытие Олимпийского турнира.
Во-вторых, перед моим выходом на стадион со стороны Бессарабских ворот никак не могли зажечь факел от лампы, привезенной из Москвы. Огонь эстафетного факела поддерживается с помощью газового баллончика. Факел для зажжения огня в чаше стадиона работает на специальном твердом топливе, горящем даже в воде (его и используют подводники), но зато оно не так быстро зажигается.
-- Переволновались, наверное?
-- А как же! Конечно! Люди же ждут -- переполненный стотысячный стадион. А тут, как нарочно, огонь от лампы не зажигается. Кто-то из сотрудников горсовета уже достал спички и сказал: «Давайте от спичек зажжем!» Но, слава Богу, факел зажегся. Когда я с ним вышел на арену, стадион загудел. Приветствуя олимпийский огонь, 100 тысяч зрителей поднялись со своих мест. И я, казалось бы, опытный спортсмен, не смог справиться с эмоциями -- побежал быстрее, чем следовало. По ступенькам первого яруса поднимался тоже очень быстро. Чувствую, ноги наливаются тяжестью, а впереди еще подъем на верхний ярус… Собрался, вышел на исходное положение и по отмашке под звуки фанфар зажег олимпийский огонь в чаше над Республиканским стадионом. Хотя до этого был момент, когда мелькнула мысль: не добегу!
Точно такая же ситуация была у меня на Олимпиаде-72 в Мюнхене. Во время последнего вида десятиборья -- бега на 1500 метров -- я тоже в быстром темпе прошел первый круг. До этого вида шел на восьмом месте, а надо было попасть в шестерку сильнейших. Но увидев после первого круга на табло свой результат, решил: «Так «чистые» бегуны бегут. А вдруг не дотяну?» -- и сбавил скорость.
-- Каким вы тогда в Мюнхене пришли на финиш?
-- Первым. С личным рекордом 4 минуты 05,9 секунды. Я уже забыл об этом результате, но о нем мне напомнили на… Олимпиаде-2000 в Сиднее. Вместе с другими членами нашей делегации я находился на стадионе, когда объявили: «Олимпийский рекорд в беге на 1500 метров в десятиборье принадлежит Леониду Литвиненко (Украина)». Это был для меня приятный сюрприз.
А тогда, в Мюнхене, после финиша в забеге на 1500 метров ко мне подбежал с объятиями председатель Спорткомитета УССР Владимир Кулик. Ну, думаю, это от радости, что результат все-таки неплохой. Когда же на табло высветились итоги десятиборья и я оказался на втором месте, председатель Спорткомитета признался: «Знаешь, ведь тебя не хотели брать на Олимпиаду! Я твою кандидатуру отстоял». С тех пор я называю Владимира Васильевича своим крестным отцом.
-- Кошмары перед решающим стартом вам не снились?
-- Долго не мог уснуть -- организм не отключался, настраивался на борьбу. Удивительно, но на вопрос подошедшего ко мне на старте американского спортсмена Беннетта, на какой результат я буду бежать, показал на пальцах (в школе-то учил немецкий): 4. 05. Смотрю, руки у парня длиннющие, аж до колен -- задрожали. Ну, думаю, с одним соперником будет проще. В прогнозе ошибся всего на 0,9 секунды.
-- Почему же вас не хотели брать на Олимпиаду?
-- Накануне Игр 1972 года в Москве проходил чемпионат СССР по легкой атлетике. Тогда стояла страшная жара, в бетонной чаше Лужников температура достигала 42 градусов. Нам негде было укрыться от палящего солнца, даже ночью спали на мокрых простынях. Двое спортсменов пострадали от теплового удара. В таких условиях я занял третье место с результатом 7975 очков при олимпийской норме отбора 8000.
Что такое недостающие 25 очков? Это 0,1 секунды в беге на 100 метров или пять сантиметров прыжка в длину -- словом, небольшая потеря. Но чиновники решили не брать бронзового призера чемпионата страны, ограничившись в этом виде олимпийских соревнований двумя представителями. Принцип Пьера де Кубертена «главное не результат, а участие» в советской команде не работал. Нам говорили: «Если только участвовать, то нечего вам делать на Олимпиаде. Нужны медали!» Поэтому и отбор на Игры был очень жестким.
-- Во время Мюнхенской олимпиады террористы захватили в заложники израильских спортсменов. В операции по их освобождению погибли люди…
-- Однажды под утро, когда вход в Олимпийскую деревню еще был закрыт, с улицы человек восемь со спортивными сумками перемахнули через забор. Охрана подумала, что это олимпийцы возвращаются после гуляний в городе, и не придала значения случившемуся. «Спортсмены» оказались переодетыми членами палестинской организации «Черный сентябрь», которые под угрозой оружия взяли в заложники израильских олимпийцев, собираясь обменять их на арестованных в Израиле палестинцев.
Переговоры с террористами велись до вечера. Полиция вынуждена была предоставить им вертолет для перелета в мюнхенский аэропорт. Здесь группа планировала пересесть на самолет и вылететь в Палестину. В сумерках во время выхода людей из вертолета внезапно включились прожекторы и снайперы открыли огонь. Поскольку и террористы и заложники были в спортивных костюмах, пули настигали и тех и других. Кроме того, страхующий группу захвата в вертолете подорвал себя гранатой -- и там погибли несколько олимпийцев.
По дороге на тренировку мы с десятиборцами встретили спортсменов, возвращающихся со стадиона. Оказалось, в связи с терактом на Олимпиаде объявлен День траура, соревнования перенесены. Неожиданно я получил сутки передышки, за которые подлечил простуду и смог лучше выступить.
Постепенно жизнь в Олимпийской деревне вошла в обычную колею. В культурном центре каждый день выступали артисты, демонстрировались фильмы разных стран, на дискотеке звучала музыка. Советкий Союз предоставил фильм «Операция «Ы», но поскольку у немцев нет такой буквы, на афише написали «Операция «Смех». На первом сеансе зал был неполный, а потом уже не всем желающим хватало мест. Приходилось закрывать двери, но спортсмены продолжали ломиться в кинозал.
В мюнхенском магазине я впервые увидел Юрия Никулина. Знаменитый клоун с серьезным выражением лица примерял джинсы. Но когда я вспомнил его роль в фильме, не сдержался и рассмеялся. Хорошо, что артист не заметил.
-- В этом году за «золото» Афинской олимпиады положено 100 тысяч долларов. За медали Игр-72 советских спортсменов поощряли валютой?
-- В Мюнхене впервые выплачивались премиальные в валюте. Если не ошибаюсь, за «золото» -- 500 марок, за «серебро» -- 200 и за «бронзу» -- 200 марок. Тогда за 200 марок можно было купить дефицитный западногерманский магнитофон «Grundig», но я привез сувениры жене, маленькой дочке, сестре, родителям, друзьям. Даже немного валюты осталось, потому что десятиборцы, выступающие последними, получили деньги под конец Игр, а за оставшееся до отъезда время было сложно все потратить.
После возвращения в Москву выдали еще 1000 рублей премиальных, из которых у спортсменов вычли подоходный, и получилось на руки 910.
-- Как вас встречали на родине?
-- Земляки -- я родом из Смелы Черкасской области -- прислали за мной в Киев райкомовскую машину. В городском клубе железнодорожников, где я рассказывал об Играх, мне вручили большую радиолу «Урал». «Урал» давно вывезен на дачу. Не знаю даже, работает он или нет, а выбросить жалко, потому как с памятной надписью. Отец с матерью очень гордились моим достижением.