81-летняя жительница Хмельника Евдокия Ященко, которую бывшая невестка на протяжении полутора лет морила голодом осталась живой лишь потому, что была закалена голодомором 1933-го и фашистской неволей
Больше года соседи Евдокии Тихоновны Ященко, проживающей на улице Комсомольской, в самом центре курортного городка Хмельник Винницкой области, не видели старушку и ничего о ней не слышали. За бабушкой, инвалидом I группы, ухаживала старшая невестка, слывшая женщиной жестокой и ни с кем из соседей не общавшейся. После того как она врезала на калитке забора замок, а во дворе спустила с цепи огромную овчарку, никто из знакомых Евдокии Тихоновны не решался ее навестить. Только однажды сосед, присмотревшись к окну комнаты, в которой старушка обычно отдыхала, увидел ее лицо, застывшее в скорбной задумчивости. Еле слышным и хриплым голосом старушка умоляла спасти ее от голодной смерти…
После смерти единственного сына Александра, работавшего хирургом в Житомирской области, Евдокия Тихоновна долго не могла прийти в себя. Прикованная к постели, она осталась совершенно одна. Соседи -- добрые, отзывчивые люди -- по очереди навещали ее, приносили кушать, убирали в доме, стирали. А когда к бабушке приехал ее внук Коля, она очень обрадовалась, что на склоне лет будет кому подать ей стакан воды.
Вскоре прибыла и мать Коли Надежда -- старшая невестка Евдокии Тихоновны. Именно тогда она и начала уверять старушку, что умеет хорошо готовить, любит порядок в доме и ее, бывшую свекровь, никогда не обидит, если бабушка согласится, чтобы она за ней ухаживала. Не очень-то верила старушка Надежде. Не забыла Евдокия Тихоновна и о том, как однажды (тогда они еще не развелись с Александром) невестка, сильно рассердившись, поколотила ее. Да вот только, считала бабушка, с годами люди должны меняться к лучшему. Наверняка и Надежда изменилась, осознала свои ошибки в отношениях с людьми, терялась в догадках старушка, слушая, как сладко приговаривала молодая женщина, что вместе им будет хорошо. И Евдокия Тихоновна решила дать невестке шанс…
О том, что бабушке Дусе в собственном доме живется плохо, что она сильно похудела и жалуется, будто Надежда морит ее голодом, соседи сразу же сообщили младшей невестке бабушки Валентине, проживающей в Бердичеве. Валя отложила все свои дела и поехала к свекрови с девятилетним внуком Сашей (младший сын Александра от второго брака. -- Авт. ). Но попасть к старенькой Евдокии Тихоновне, увы, не смогла ни в день приезда, ни на следующий: на калитке по-прежнему висел замок, а на всех, кто останавливался у дома, бросалась овчарка. Тогда Валентина и обратилась за помощью в райотдел милиции.
-- Когда муж умер, я предлагала Евдокии Тихоновне, чтобы она вместе со мной ехала в Бердичев, -- сетует Валентина Ященко. -- Но она ответила, чтобы я даже не думала об этом, и убеждала, что не хочет обменивать свой дом на жилье в Бердичеве. Мол, ей нигде не будет так уютно, как в собственном доме. К тому же она согласилась, чтобы за ней ухаживала старшая невестка. Кроме того, у меня самой начались проблемы -- сын Саша тяжело пережил смерть отца и заболел, я вынуждена была постоянно заниматься его лечением. Но когда мне передали, что свекровь нуждается в помощи, я не могла оставаться равнодушной. А помог нам войти в дом свекрови сотрудник милиции Алексей Заричнюк, проживающий по соседству с бабушкой. Очень благодарна этому чуткому и мужественному человеку. Увидев несчастную старушку, я просто потеряла дар речи! Перед глазами сразу замелькали кадры документальной хроники с жертвами фашистских концлагерей.
-- Пришлось долго постоять у запертой на замок калитки, прежде чем невестка Надежда вышла из дому, -- рассказывает старший следователь райотдела милиции Алексей Заричнюк. -- Сразу и объяснил ей, что одна из родственниц бабушки обеспокоена тем, что не может встретиться с ней, и попросил женщину провести меня к старушке. Едкий запах мочи неприятно ударил в нос. На диване, съежившись под грязным одеялом, лежала бабушка Дуся -- неподвижная, сухонькая. Взгляд у нее был обреченный, а весу в ней, казалось, совсем не осталось. Поверх одеяла лежали руки в синяках и кровоподтеках. Рядом на тумбочке стояли две пустые пол-литровые банки и кружка, на дне которой была вода. Ухаживающая за бабушкой невестка сразу же предупредила, что у бабушки склероз, что она выжила из ума и обращать внимание на ее бредни не стоит -- наговорить, мол, она может всякого. А я тем временем спросил у Евдокии Тихоновны, когда последний раз она ела, и, пока она, видимо, вспоминала, невестка ответила, что буквально недавно давала ей макароны. Еще меня поразило, что, несмотря на тяжелейшее истощение, бабушка ориентировалась в происходящем. И даже то, как боязливо она смотрела на невестку, свидетельствовало, что она и при памяти, и при уме… Когда невестка отлучилась, старушка еле слышно, шепотом попросила поскорее забрать ее отсюда. Вскоре пришедшие родственники тут же подхватили ее, как маленького ребенка, и унесли с собой…
Осмотревшие бабушку врачи диагностировали у нее крайнюю степень истощения, резкую бледность кожных покровов, отсутствие подкожной жировой клетчатки -- по обтянутому кожей скелету можно было изучать анатомическое строение человека. Кроме того, у старушки была резко выражена общая слабость: она с трудом говорила, не могла самостоятельно пошевелить ни рукой, ни ногой. Переворачиваться со спины на бок без посторонней помощи тоже не могла. Изможденной старушке, весившей всего 26 килограммов, тут же было назначено медикаментозное лечение, а также частое и дробное питание. Бабушка жаловалась на боль в сердце. А вот со стороны других внутренних органов, как показало ультразвуковое исследование организма, особенных изменений не наблюдается. Ухаживать за бабушкой взялись невестка Валентина и проживающая по соседству племянница Надежда Котюжанская, приютившая старушку в своем доме.
-- Несколько дней мы кормили Евдокию Тихоновну легкими протертыми супчиками маленькими порциями, -- волнуясь, рассказывает племянница Евдокии Тихоновны Надежда Котюжанская, -- всего по нескольку ложек. После того как она все съедала, прижимала к себе тарелку и не хотела ее отдавать, уверяя, что подождет, пока ей снова дадут покушать. А после того как ее угостили любимым вишневым киселем, у нее поднялось настроение. Каждый день к нам приходят соседи, приносят пирожки, апельсины, лимоны, конфеты, но к такой еде мы приучаем тетю Дусю постепенно… А еще продолжаем отучать ее целовать нам с Валентиной руки и все время нас благодарить. Правда, тетя очень переживает из-за того, что написала дарственную на дом старшей невестке. Вспоминает, как вместе с мужем они строили этот дом из глиняного самана, как потом обкладывали его кирпичом, как ездили за окнами и дверями в Белоруссию, а за шифером -- в Ленинград. Как счастливо прожили с супругом в этом доме более сорока лет. Евдокия Тихоновна уверяет, что Надежда угрожала лишить ее жизни, если она не напишет ей дарственную на дом. Надеемся, что со всем этим разберутся компетентные органы…
О пережитом в своей жизни Евдокия Тихоновна вспоминает тихо, не спеша. Оказывается, на протяжении последнего года она видела только постную похлебку, причем один раз в три-четыре дня. Когда как-то пожаловалась невестке, что ей очень хочется есть, та ответила: старикам много есть нельзя, да и нет денег, чтобы покупать еду.
-- Ведь она не только мою пенсию получала, но и остарбайтерские деньги прикарманила, а мне хоть бы конфетку купила, -- сокрушается Евдокия Тихоновна. -- Впрочем, я ведь знаю, что такое голод. И в 1933-м выжила, и в 1947-м, а в годы войны фашисты вывезли меня вместе с другими односельчанами в Германию. Работала сначала в селе у местного фермера -- коров доила, а как только кто-то ему доложил, что я, голодная, глоток молока отпила из кувшина, хозяин очень рассердился, отстегал меня. После этого меня перевели на ремонтный завод. Работа была тяжелой, но немцы каждый день кормили нас баландой с брюквой.
Наш отец погиб на фронте, мать умерла во время войны, вот она и загадала, что со мной все должно быть хорошо. Жили мы тогда в Полтавской области. Позже сестра переехала на Донбасс, связь с ней оборвалась. Знаю лишь, что муж у нее умер, а сын погиб на шахте, сама же она после этого попала в дом престарелых…
Да и моя жизнь никогда не казалась мне сладкой. Как-то я дня три или четыре и капли воды во рту не имела. Так захотелось пить! Просила у внука Коли, чтобы принес водички, но он отказался, говорил, что мать будет недовольна, если узнает. Тогда я сама поползла на кухню на четвереньках. Увидев это, Надежда так меня ругала, так избивала! Впрочем, сейчас мое самое заветное желание -- возвратить себе свой дом. Хочу умереть в своей постели своей смертью…
С Надеждой Ященко, ухаживавшей за своей подопечной так, что та чуть не умерла от голода, корреспонденту «ФАКТОВ», увы, встретиться не удалось. Хотя вместе с участковым Василием Калачиком мы неоднократно пытались вызвать ее из дома со злой овчаркой во дворе. Участковый, правда, рассказал, что после того, как соседи унесли Евдокию Тихоновну из дому, Надежда Тимофеевна сама пришла в милицию с просьбой… вернуть бабушку обратно. Когда участковый разъяснил ей, что старушка сама вправе решать, с кем ей оставаться, Надежда предоставила правоохранителям написанные Евдокией Тихоновной письма, в которых значилось, что такого доброго и отзывчивого человека, как Надежда, не найти в целом мире. Как позже рассказала сама бабушка Дуся, эти письма она действительно писала под диктовку своей обидчицы, потому что они нужны были ей для предоставления социальным работникам.
-- Мы несколько раз в разное время суток на протяжении месяца приходили ко двору Евдокии Тихоновны, -- объясняет социальный инспектор управления труда и социальной защиты населения Хмельникского городского совета Ольга Клименко, -- пытались встретиться с ней самой и ухаживающей за ней Надеждой Тимофеевной, чтобы выяснить, как складываются у них взаимоотношения. Но никто нам дверь не открыл. Бабушку через окно мы видели, хотели передать ей булочки, но поняли, что окно забито. Еще соседи жаловались, что женщина, которая ухаживает за Евдокией Тихоновной, никогда не выводит ее на улицу, запретила им общаться с ней. А ведь договор по уходу за бабушкой, инвалидом первой группы, оформлен еще в ноябре 2001 года. Все это время Надежде Тимофеевне шел трудовой стаж, кроме того, она получала соответствующие денежные выплаты, которые сейчас уже приостановлены. По желанию Евдокии Тихоновны мы можем назначить ей опытного социального работника из сотрудников управления или, если она захочет, оформить ее в дом-интернат для престарелых.
Как сообщил исполняющий обязанности Хмельникского межрайпрокурора Владимир Белый, Евдокия Тихоновна обратилась в прокуратуру с жалобой о том, что Надежда Ященко издевалась над ней, не кормила, отобрала деньги, которые она получила за принудительные работы в Германии в годы войны. Как следует из материалов проверки, эти факты подтверждаются многочисленными свидетельскими показаниями. Также назначено судебно-медицинское освидетельствование пострадавшей. Решается вопрос о возбуждении уголовного дела. А вот что касается дарственной на дом, согласно которой старушка подарила его бывшей невестке, а теперь просит вернуть его ей как единственной законной владелице, то этот вопрос будет решаться в судебном порядке. Есть в Гражданском кодексе Украины статья, предусматривающая расторжение договора дарения по требованию того, кто подарил (если получивший такой подарок, как недвижимость, совершил преступление против дарителя или близких ему людей). Впрочем, пока на время проверки прокуратуры наложен запрет на отчуждение принадлежавшего Евдокии Тихоновне имущества, в том числе и жилого дома…
Валентина Ященко и Надежда Котюжанская, которая сейчас присматривает за бабушкой, пытаются вернуть документы старушки, оставшиеся в доме, и ее инвалидную коляску. С этим им пообещали помочь сотрудники местного райотдела милиции, хоть сделать это нелегко -- Надежда Тимофеевна по-прежнему никому не открывает дверь…