В Киеве открылась выставка посмертных масок выдающихся людей прошлого
Открытие в минувший вторник в Киеве, в Музее одной улицы выставки, на которой представлены более 50 посмертных масок выдающихся людей Украины, России и Запада, получилось особенно интересным благодаря знаменитому астрологу Павлу Глобе. Он выступал там в несколько непривычной для широкой публики роли физиогномиста и метаскописта (метаскопия -- наука о морщинах и складках на лице). По линиям глаз, носа, подбородка, другим особенностям лица -- посмертная маска фиксирует их с фотографической точностью -- он «прочитывал» явные и скрытые черты характеров исторических личностей. Оказывается, многие из них не были харизматическими, сильными натурами -- в том числе, по мнению Глобы, и Тарас Шевченко. Но это не помешало им стать теми, кем они стали.
В выставочном зале Музея одной улицы ныне собрана одна из наиболее богатых не только в Украине, но и в СНГ коллекция посмертных масок -- Наполеона, Петра I, Карла XII, Суворова, Гоголя, Шевченко, Достоевского, Толстого, Франко, Есенина, Бендеры, Ленина, Сталина и многих других знаменитых людей последних трех столетий. Всего более полусотни гипсовых слепков. Часть из них подарил музею Павел Глоба, в личной коллекции которого насчитывается около ста посмертных масок знаменитостей.
-- Первый экспонат моей коллекции -- маска Бетховена -- мне достался от отца, -- говорит Павел Глоба. -- Он был художником, а для людей его профессии посмертные маски нужны для работы -- в них отражены мельчайшие нюансы лица того или иного человека. Мне же такие маски интересны как физиогномисту, ведь по ним можно узнать многие особенности характера, в том числе и те, которые человек старался скрывать при жизни. Смерть же сбрасывает с людей те образы, которые они пытались себе создать, и вскрывает истинную натуру. В этом парадокс -- посмертная маска открывает лицо. «Читать» характеры по посмертным гипсовым слепкам -- занятие увлекательное, ведь зачастую открываешь в известных людях то, что не согласуется с их хрестоматийным «образом». Скажем, меня поразила маска гениального Тараса Шевченко. На портретах его обычно рисуют хмурым, суровым, но посмертная маска, в частности главная линия подбородка, свидетельствует об обратном -- Кобзарь был человеком мягким, даже беззащитным. А его хмурость, вероятно, происходила от того, что не удавалось из-за сложных обстоятельств биографии в полной мере реализовать огромный творческий потенциал. Кинорежиссера Александра Довженко многие современники вспоминают как человека импульсивного, порой резкого, но его маска открывает в нем черты лирика, человека незлопамятного. Особенность лица Степана Бандеры однозначно свидетельствует о том, что он был умным, целеустремленным человеком, обладающим сильной волей, и порой даже очень жестким. О последнем говорит характерная ямка на подбородке -- такая же была у маршала Жукова, о жесткости которого ходят легенды. Маска Ленина не оставляет сомнений, что вождь обладал хорошими интеллектуальными способностями, но при этом был самоуверенным, тщеславным и вспыльчивым. Ему явно недоставало эмоциональной открытости и сентиментальности. Похоже, любовь для него была не более чем сексом. Судя по маске Булгакова, он не обладал сильным характером, но постоянно играл, как актер. Это позволяло ему умело строить свой образ. В нем присутствовали авантюристические наклонности, однако линия рта говорит о том, что он был податлив влиянию женщин.
В посмертном лике Горького угадывается натура жесткая и деспотичная. Скулы авантюриста, линии подбородка и нижней губы выдают в пролетарском писателе сластолюбие, одержимость сексуальными пристрастиями. Но он не был однозначной личностью: с одной стороны -- щедрость и доброта, с другой -- хитрость и коварство. Любопытно, что в маске Сталина отражена некая загадочность, как будто, умирая, он стремился сохранить в себе какую-то тайну. Кстати, линия глаз и бровей четко свидетельствует, что Иосиф Виссарионович умел контролировать свои эмоции, но при этом был склонен к фанатизму. Маска не подтверждает версию о его психических отклонениях. Это был сильный игрок и маг с сильнейшей интуицией.
Посмертные маски порой позволяют даже разгадать исторические загадки. Например, советская пропаганда утверждала, что поэт Сергей Есенин повесился из-за душевного кризиса. Однако посмертная маска не оставляет сомнений, что в него стреляли -- у Есенина была сбита половина черепа. Нельзя же после такой травмы еще и в петлю полезть. А нашли Есенина именно повешенным.
Заключение Глобы о чертах характера нескольких десятков выдающихся людей, сделанных по их посмертным маскам, опубликованы в книге «Посмертные маски», которая презентовалась на открытии выставки. Книга написана совместно с директором Музея одной улицы Дмитрием Шленским.
-- Коллекцию посмертных масок мы собирали в Украине, России, Германии, Франции, Польше, Англии, -- говорит Дмитрий Шленский. -- Некоторые экспонаты уникальны -- это оригиналы масок, на которых сохранились волоски тех, с кого их снимали. Так, сын скульптора Макагона Игорь передал нам оригинал маски писателя Юрия Яновского, снятой его отцом. На ней осталась бровь писателя. На маску другого писателя 1920-х, Бориса Антоненко-Давидовича, также прилипла бровь. Кстати, технология снятия масок такова, что волосы и тем более кожа остаются целыми: перед нанесением гипса лицо, усы, бороду смазывают вазелином, уши и ноздри закрывают ватой. Так что отрываются разве что небольшие волоски. Но как раз из-за таких деталей нам не удалось раздобыть посмертные маски некоторых деятелей прошлого -- начинаешь снимать с оригинала копию, накладывая на него гипс, а бровь или другой волосок отрываются. Поэтому музеи, в которых хранятся оригиналы, ответили нам отказом. Другие -- как это было в случае с маской Павла Тычины -- предложили снять копию бесконтактным способом. Но это будет уже не маска, а просто скульптурный портрет. В некоторых случаях мы отказывались от приобретения масок из-за очень большой цены. Скажем, за маску Петлюры запросили 500 евро. Это очень дорого, ведь речь идет всего лишь о гипсовой копии.
Сейчас мы пытаемся установить, где находятся посмертные маски писателей Александра Грина, Владимира Короленко, советских лидеров -- Брежнева, Андропова, Черненко, Суслова. Маски политиков, писателей, ученых СССР снимал скульптор Иулиан Рукавишников. Право снимать посмертные маски «сильных мира сего» он получил отчасти благодаря случаю. Все началось с летной школы, в которой Рукавишникову довелось учиться вместе с сыном Сталина Василием. Иулиан Митрофанович рассказывал, что закадычными друзьями с Василием они не были, но «по бабам вместе ходили». Когда Рукавишников стал студентом института, Василий его разыскал, чтобы предложить сделать надгробие на могиле своих дедушки и бабушки Аллилуевых. «Я подготовил эскизы, которые следовало показать самому Сталину, -- вспоминал Рукавишников. -- Я, конечно, перетрясся не на шутку. От общения со Сталиным особенно отложилась в памяти его манера говорить -- очень тихо и медленно. Ему эскизы понравились… А маски я почти со всех знаменитостей снимал».
Но со Сталина маску делал другой скульптор, Матвей Манизер. Рукавишников стал его преемником по части масок после смерти Манизера в 1966 году. Манизеру довелось делать маски Блока, Кирова, Мичурина, Павлова…
Но самым знаменитым мастером посмертных масок был предшественник Манизера Сергей Меркуров. В его «послужном списке» около сотни масок известных людей, в том числе Льва Толстого, Маяковского, Есенина, Ленина… Хотя уже первая сделанная им маска, казалось бы, могла раз и навсегда отворотить его от такой работы. Меркурова попросили сделать маску католикоса Армянской апостольской церкви Хримена. Мастер остался один в комнате с покойником, был вечер, со стороны гор отчетливо слышался вой волков. Меркуров допустил какую-то ошибку, и ему пришлось срывать с лица католикоса полузастывший гипс. И в этот момент глаза старца вдруг открылись и, как показалось Меркурову, посмотрели с укоризной. Уже потом скульптор понял, что при кристаллизации гипса образовалось тепло, лицо покойника согрелось, и глаза открылись. Но тогда Меркуров пережил до того сильный стресс, что у него на время отнялись ноги.
Похожий эпизод произошел с Меркуровым, когда он снимал посмертную маску Ленина. «Приступив к работе, я хотел поправить голову Ильича -- склонить ее немного набок. И когда коснулся шеи покойника, мне показалось, что пульсирует сонная артерия. Отняв руки и попросив увести Надежду Константиновну Крупскую, позвал врача. Тот и пояснил, что это пульсируют мои пальцы: «Нельзя так волноваться… ». Под утро я закончил работу и, кроме головы, сделал слепки рук, правая кисть была сведена… »
С этой маски началась работа Меркурова над памятниками Ленину, которых он сделал неисчислимое множество. Один из них -- для советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке в 1937 году. Теперь этот один из лучших памятников Ленину, изготовленный из полированного красного гранита, стоит в центре Киева, напротив Бессарабского рынка.