Для спасения нашей юной соотечественницы Евы Кононовой шведы собрали 200 тысяч долларов
О невероятной судьбе жительницы Луцка Евы Кононовой «ФАКТЫ» рассказывали в июле 2001 года в материале «Когда Ева появилась на свет, врачи были убеждены, что из-за серьезного заболевания сердца она проживет не больше месяца». По словам ее бабушки Евгении Павловны, девочка родилась с целым «букетом» пороков сердца, в результате которых венозная кровь смешивалась с артериальной. На бедного ребенка невозможно было смотреть без слез: ногти и губки синие, личико -- цвета асфальта. Врачи говорили, что она проживет не больше месяца, но их прогноз, к счастью, не оправдался.
-- В годик Ева могла сидеть только с подушками, не произносила ни слова, -- рассказывала два года назад Евгения Павловна. -- Но радовалась каждой мелочи, тянулась к жизни. Где я с ней только не побывала, пока узнала, что в луцкий детдом приехали шведы и отбирают детей, нуждающихся в неотложной медицинской помощи. Немедленно отправились на прием. Шведский врач, обследовав Еву, сказал, что у них подобные операции делают сразу после рождения и поинтересовался, есть ли у меня деньги. Я честно ответила, что нет. Он мне посочувствовал, но ничего конкретного не пообещал. Правда, Еву сфотографировали и записали все данные. Я поблагодарила за теплый прием и ушла. Это было в начале октября 1993 года, а в конце того же месяца мне позвонили из областного представительства Детской скандинавской миссии и сообщили, что Еву вызывают в Швецию.
На Скандинавский полуостров нас сопровождал представитель Миссии в Украине Бо Валленберг. В самолете Ева практически не выпускала из рук кислородную подушку. Встретили нас очень хорошо, поселили у мамы Бо Валленберга, которая проживает в собственном доме в портовом городе Мальме. Не теряя времени, Бо отвез нас в Люнд, что неподалеку от Мальме, где находится лечебный центр.
После комплексного обследования кардиохирург Пэтэр Йорги подтвердил, что у Евы чрезвычайно сложная патология. Выслушав его прогноз, я чуть не потеряла сознание. Вероятность успешного завершения операции была очень мала. Но без оперативного вмешательства -- стопроцентная смерть…
Сразу после операции у Евы возникло тяжелое осложнение почек, ей пришлось проводить комплекс реанимационных мероприятий. Некоторое время она находилась между жизнью и смертью. А чуть позже я пережила еще один шок. Оказывается, вскрыв грудную клетку, врачи увидели, что у ребенка патология значительно сложнее, нежели показало предварительное обследование. Целый «букет» пороков был практически несовместим с жизнью. Знай заранее точный диагноз, медики вряд ли согласились бы взяться за скальпель. А так, коль уж разрезали, отступать было некуда.
-- Из реанимации малышку перевели в кардиологию, -- продолжает свой рассказ Евгения Павловна. -- На поправку шла очень медленно. Не могла кушать, рвала. Окрепнув, Ева снова прошла комплексное обследование, курс реабилитации. После этого ее состояние признали удовлетворительным.
Врачи планировали сделать еще одну операцию, но отложили. Я поняла, что они не захотели рисковать, поскольку девочка была очень ослаблена и могла не выдержать. Мне посоветовали внимательно следить за ее состоянием, так как главное -- не опоздать. А в 18 лет Еве предстоит третья операция, после которой, если обойдется без осложнений, можно будет вздохнуть с облегчением.
После возвращения в Луцк нас госпитализировали в кардиологическое отделение областной детской больницы, где Ева сделала первые самостоятельные шаги (в четыре года!). Не забывал маленькую пациентку и Бо Валленберг. Несколько раз навещал ее, а в 1996 году забрал в Швецию на проверку. В заключении оперировавшего ее врача было сказано, что есть показания для хирургического вмешательства, но отмечалось: при условии экономической возможности. О какой возможности можно говорить, если первая операция обошлась миссии в 50 тысяч долларов! Осенью 2000 года у девочки оказалась «неважная» кардиограмма. В дальнейшем врачи констатировали ухудшение состояния…
Корреспондент «ФАКТОВ» встретился с Евгенией Павловной и «воскресшей» Евой после их недавнего возвращения из Швеции. Бабушка поделилась воспоминаниями о кошмаре, который им довелось пережить за последний год.
-- Дошло до того, что Евочка не пройдя и десяти метров, начинала задыхаться, -- сквозь слезы говорит Евгения Павловна, которую девочка называет мамой. -- Даже дорога в гастроном занимала у нас очень много времени. Девочка держала меня под руку и все время просила, чтобы я шла не так быстро. Поднимаясь домой, на четвертый этаж, она останавливалась на каждой площадке, чтобы отдышаться. Спасти ребенка могла только срочная операция. Но в Киеве кардиолог сказал, что в Украине ее никто оперировать не будет, а на лечение за границей нужны огромные деньги, которых у нас не было. Оставалась только надежда на Скандинавскую детскую миссию в лице ее нынешнего президента Бо Валленберга.
… С господином Валленбергом Евгения Павловна встретилась минувшей осенью в Луцке на праздновании 10-летия возглавляемой им организации. Ева только что вышла из больницы, где пролежала три недели. Врачи делали все возможное, однако ее состояние оставалось крайне тяжелым. Внимательно выслушав взволнованную женщину, Бо Валленберг ответил: «Раз нужно, будем лечить».
-- В Люнд мы прибыли 11 ноября 2002 года, -- продолжает Евгения Павловна. -- В клинике, где обследовали внучку, я с ужасом услышала от врачей, что мы приехали слишком поздно и шансов на выздоровление практически нет. Она может погибнуть на операционном столе, а без хирургического вмешательства неизбежно умрет через несколько дней. Мне сказали, что не только в Украине, но и во всем мире никто на такой риск не пошел бы. Но почти нулевые шансы нужно попытаться использовать. Нам оставалось лишь уповать на Бога и золотые руки и талант одного из лучших в мире кардиохирургов Пэтэра Йорги. Он и его коллеги сразу узнали украинскую пациентку, которую видели много лет назад.
… Операция была назначена на 16 декабря. Она длилась 14 часов, а через день дала трещину сердечная сумка, и началось кровотечение. К счастью, и после второй операции Ева осталась жива. Но ее страдания на этом не закончились. У бедняжки отказали почки, не работали печень и желудок, возникли проблемы с кровью. Донорская кровь, большое количество которой ей влили во время операций, стала поедать ее собственные красные кровяные тельца. Врачи опасались, чтобы нарушения в работе организма не повлияли на мозг. Евочка месяц (вместо запланированных четырех дней) лежала в реанимации. Она была подключена к аппарату искусственной почки. Я каждую минуту с ужасом ожидала самого худшего. Из шести месяцев нашего пребывания в Швеции пять ребенок пребывал на грани жизни и смерти.
Накануне Рождества у всех было предпраздничное настроение, а Ева кричит: «Бабушка, очень больно!» Я уговариваю: «Потерпи немножко!» Думаю -- швы болят. А она продолжает кричать, что не может лежать, потому что очень болит спинка. Вскоре пришел Бо Валленберг и дежурный врач. Рентген показал: у Евы повреждены ребра. Врач объяснил, что это произошло при вскрытии грудной клетки. Чтобы хоть немного облегчить страдания, ее уложили на специальную кровать с несколькими матрасами. Ева лежала на ней, как принцесса на горошине. Невозможно передать словами, что она пережила. Похудела на 13 килограммов. Долго не могла кушать. Сначала ей пытались вливать питание через носик, но она вырвала вместе с трубкой. Организм не воспринимал пищу из-за нулевой кислотности. Тогда стали вводить питательные растворы внутривенно. Самостоятельно стала есть лишь в конце марта. Сейчас, когда моя девочка говорит: «Бабушка, хочу есть», я плачу от счастья.
-- Ребенок должен чувствовать присутствие близких, -- говорит Евгения Павловна. -- В шведских больницах родственникам разрешают находиться в реанимации.
В клинике Еву навещали местные жители. Развлекали, играли на гитаре. Даже клоун приходил. А какой там уход со стороны медперсонала! Во время перевязок Ева кричала от боли на всю кардиологию. Бедные медсестры покрывалась красными пятнами, но ни разу даже не подали виду, насколько им тяжело. Все выполняли тактично, спокойно, на высочайшем профессиональном уровне. Бывало, я просила у них прощения за то, что им приходится терпеть, но в ответ слышала лишь доброжелательное «о'кей».
Хирург сказал, что предвидел послеоперационные осложнения, но не такие тяжелые. Он думал, что обойдется без повторного хирургического вмешательства. Все это требовало дополнительных средств, Ева оказалась в центре внимания шведских газет и телевидения. Кстати, если бы внучка была гражданкой Швеции, лечение обошлось бы значительно дешевле. К примеру, сутки пребывания в реанимации стоили 3800 долларов, а родителям шведского ребенка это обошлось бы в 100--200 долларов.
Наверное, Богу было угодно, чтобы Ева осталась жива. За нее молились и в луцком храме, который мы с ней регулярно посещаем, и в церквях Швеции, Дании, Финляндии, Филиппин, Фарерских островов…
Верующие с Волыни передали в Швецию платочек, освященный в одном из местных храмов, и получивший, по религиозным канонам, чудодейственную целительную силу. Бабушка прикладывала этот платочек к Евиной груди, и с той поры она пошла на поправку.
-- На Фарерских островах мы с Евой побывали незадолго до операции благодаря Бо Валленбергу, -- продолжает Евгения Павловна. -- Летали туда вместе с волынскими эстрадными артистами Василием Чепелюком, Михаилом Лазукой с сыном и Геннадием Гусинцевым, выступившими с благотворительным концертом. Валленберг рассказывал людям о том, что Еве нужна срочная помощь. Нам сказочно, фантастически повезло, что в мире есть Бо Валленберг со своей благотворительной миссией. На какое-то время жизнь чужой девочки стала для него дороже всего. Он забывал о своем тяжелобольном отце, семье. Они с Евой подбадривали друг друга. В реанимации, смотря в ее больные глаза, на истощенное тельце, в котором едва теплилась жизнь, он… строил ей рожицы, а она, едва заметно улыбаясь, говорила: «Мне хорошо, все нормально». С нетерпением ждала его прихода.
Бо Валленберг раздобыл 200 тысяч долларов -- деньги, огромные даже для Швеции. Добывал их, несмотря на то, что порой от безнадежности опускались руки. Обращался к людям через прессу и телевидение, умоляя спасти ребенка. Если бы не добрые шведы, даже не знаю, что бы мы делали. Местные жители подходили ко мне, говорили теплые слова. Не зная языка, мы понимали друг друга.
Домой мы вернулись 2 мая, и Ева сразу повела меня в церковь. Очень тепло ее встретили друзья и одноклассники. А классный руководитель, как был в рабочей одежде (делал дома ремонт), так сел в машину и примчался с ней повидаться. И папа за дочку очень переживает. Так сложилось, что он живет в селе. Еве в городе лучше -- и врачи на месте, и школа близко, поэтому она живет у меня. Отец не оставил девочку, как сообщал один из местных телеканалов. Он заботится о дочке, отдавая ей много сил и времени…
-- Как самочувствие? -- интересуюсь у веселой, жизнерадостной непоседы.
-- Сейчас нормально, а дальше видно будет, -- философски ответила девочка.
Ева пока не решила, кем станет, когда вырастет. Но из всех школьных предметов ей больше всего нравится французский. Танцевать она тоже любит, но нельзя увлекаться, сердце постепенно должно привыкать к нагрузкам. Кроме того, ей из-за ослабленного иммунитета следует остерегаться инфекций и каждый год ездить в Швецию на ультразвуковое исследование сердца.
-- Нам радостно смотреть на Еву, -- говорит руководитель луцкого филиала Скандинавской детской миссии Людмила Лонюк. -- Девочку спас Бог и самоотверженность руководителя миссии Бо Валленберга. Никогда еще в Швеции не собирали такую сумму для одного ребенка, к тому же иностранного. А ведь в это время в жизни Бо была черная полоса. Почти одновременно с Евой прооперировали его отца, который до сих пор находится в тяжелейшем состоянии. Затем сгорели склады миссии. На складах хранились готовые к отправке рождественские подарки для украинских детей. Но даже в такой ситуации Бо Валленберг не сломился. Вместе с нами он радуется чудесному выздоровлению Евы…