В Киеве состоялась премьера спектакля скандально известного режиссера «Мою жену зовут Морис»
В редакционный двор «ФАКТОВ» Роман Виктюк, как настоящая звезда, въехал на восьмиметровом черном «Линкольне». Известный франт Виктюк в ярком цветастом пиджаке просто очаровал женскую половину редакции. Много шутил, кокетничал и хулиганил. Сделав пару звонков по мобильному телефону, бережно упаковав его в серебряную коробочку и, потягивая виски с кофе, стал отвечать на вопросы наших читателей.
-- Здравствуйте, Роман Григорьевич. Это Валерия Михайловна Барбо из Симферополя. Сейчас много пишут о вашем проекте с Борисом Моисеевым…
-- Я знаю Бориса очень давно, еще когда он был в Литве. Знаю всю его жизнь. Он приехал в Москву с рублем в кармане. Я был первый, с кем Боря встретился в Москве, когда решил попробовать себя в этом АДУ -- я имею в виду шоу-бизнес!.. Мы гуляли в парке Горького, и я, как мог, пытался ему объяснить, КАК это ТРУДНО!.. Его ничего не пугало. Я всегда поражался его трудолюбию. Он просто фанатик этого дела! Думаю, кстати, что и Алла Борисовна именно это в нем почувствовала, она одна из первых, кто его приютил. Борис очень благодарный человек. Чего в шоу-бизнесе ПРОСТО не бывает!
Сейчас мы готовим музыкальный материал к постановке. Это будут совершенно новые номера -- не похожие на то, что Моисеев делал до сих пор. Я хочу, чтобы Ахеджакова играла его маму. Мама его родила в тюрьме -- это страшная судьба. Это не биографические зарисовки, а, скорее, творческий портрет.
-- Пугачеву кто будет играть?
-- Или Алла, или Кристина. Мы хотим, чтобы в постановке был занят и Николай Цискаридзе -- первый танцовщик Большого театра. Придумано много чего…
-- День добрый! Можно задать вопрос Виктюку? Это Марианна из Мукачево. Роман Григорьевич, что сейчас в ваших творческих планах на первом месте?
-- Репетирую оперу Бизе «Искатели жемчуга» в Новой опере -- это была наша последняя договоренность с Колобовым перед его смертью… Параллельно становлю спектакль о Рудольфе Нуриеве. Я ему это пообещал. В Италии, во Флоренции, уже когда он НЕ мог танцевать, но решил, что может продлить жизнь только благодаря тому, что он все-таки на сцене. А в Италии зрители такие нехорошие… Он выбегал на поклон, как будто имел невероятный успех, аплодисменты были очень-очень жиденькие. А он все равно выбегал, кланялся, прыгал -- все, как раньше!
Там же, во Флоренции, произошло самое печальное для него событие -- двое зрителей, муж и жена, подали на него в суд: что это не Нуриев, а его тень, и что он испортил им вечер после ужина… После этого Нуриев перестал танцевать и занялся дирижированием в Вене и в Нью-Йорке.
Когда прошло десять лет после его смерти, я ощутил, что Нуриев подает мне знаки свыше. Я их чувствую.
-- Вы верите в мистику?
-- Без этого я бы не существовал. Когда мне было 13 лет, цыганка сказала, что я буду дирижером. Потом во сне я видел, что я -- главный режиссер в Вильнюсе… Я с этим ощущением жил, пока не приехал в Вильнюс после увольнения из театра в Калинине. Я узнал телефон начальника отдела театров министерства культуры СССР, телефоны начальников отдела театров Литвы, Латвии и Эстонии. Я бросал в телефон-автомат на Пушкинской площади две монеты по 15 копеек, одну выбивал и потом разговаривал сколько угодно. Позвонил в Литву Кученису и голосом того самого вышестоящего начальника отдал распоряжение относительно Виктюка. Мы позже с ним подружились, но я так и не отважился признаться, что сам себя устроил!.. Не мог! Мне было сты-ы-ыдно!!
И вот я приехал в Вильнюс, иду по улице Ленина, поворачиваюсь -- и вижу дом из моего сна! Это был тот театр. Четыре года я мог там делать все благодаря моему приятелю, первому секретарю ЦК республики Снечкусу. В Москве мне бы никогда не позволили ставить то, что я поставил там. В Вильнюсе ЦК партии был напротив Русского театра. И он просто приходил на репетиции! Один, без охраны.
Я часто вижу вещие сны, когда люди умирают… Только раньше я не понимал, что нужно уметь сны расшифровывать.
-- И часто вам приходилось «химичить» с устройством на работу?
-- ВСЕ ВРЕМЯ! Если бы я этого не делал, помер бы от скуки. Сейчас я вам расскажу, и вы поймете, что я сумасшедший. Приехал я как-то в Петербург -- колыбель революции! А «колыска» не колышется даже: замерла, и все. Ну не двигается! Скучно… Репетируем пьесу «Льстец». А в то время Солженицын как раз Нобелевскую премию получил, Синявский выпустил книжку «Голос из хора». Она у меня была, естественно, потому что я с ним дружил, и с Даниэлем, и со всеми диссидентами… А у меня на всех спектаклях и репетициях сидели люди из КГБ и все время за мной следили, чтобы я ничего ТАКОГО не вытворял… Я же их и трогать не собирался, но кое-что придумал…
Говорю чиновникам: «Ой, вы знаете, я нашел дневники Гольдони, я их привез. Потрясающие дневники! Это будет открытие!.. » Спектакль получился -- просто смех! Начиналось все красиво: музыка Вивальди, все во фраках, свечи горят… Выходит артист и читает 20 минут три страницы нобелевской речи Солженицына, во втором акте -- «Голос из хора». Так гэбисты прошляпили Солженицына и Синявского.
-- Добрый день, Роман Григорьевич. Светлана Павловна из города Киева. Это правда, что вы любите простую кухню?
-- Приехало ко мне как-то домой ОРТ. Говорят, войдем только на кухню. Я: «Пожалуйста!» Спрашивают, «А вы действительно любите пельмени?» Я говорю: «Самые сра-а-аные, самые деше-е-евые, которые только могут быть!.. » «Да не-е-ет! Ха-ха-ха… » -- не верят они. Потом говорят: «А как вы можете доказать?» «Откройте холодильник там, где морозилка», -- говорю. Открывают… А там полная морозилка забита пельменями… Самыми плохими.
Был я как-то в Италии. И первая актриса, звезда, Валерия Марикони (я репетировал с ней «Месяц в деревне»!) вечером после репетиции говорит: «Мы сейчас поедем в самый дорогой ресторан!» Поехали. Поели: «Гiмно!» Она тогда говорит: «Поехали ко мне, у меня все вкусно, я все сделаю… » «Хорошо». Приехали к ней, она спрашивает: «Что ты хочешь?» «Макароны по-флотски… » -- отвечаю. У нее мимика была нехорошая… Тогда я ей объяснил, что такое РАЗЛЯПИСТЫЕ ма-кар-ро-ны -- помните, были такие, в воду бросишь, а они расползаются! -- «и мья-я-ясо, -- говорю, -- с ко-о-осточками, хрящиками, прожилками-- печеночка, и лука побо-о-ольше… » Все это перекрутить на мясорубке: «Даже во сне мне такое не снилось… » -- опозорилась она.
И я ей из Москвы через какое-то время привез в кастрюле эти макароны!.. Сделанные по этому рецепту! Я не ВРУ! Она ела, как САМОЕ ДОРОГОЕ ПИРОЖНОЕ!.. И сказала: «Да, наверное, прав Оскар Уайльд, говоря, что иногда самая простая пища дороже, нежели самое изысканное, что человек может только во сне увидеть».
-- Вы всегда были так непритязательны в еде?
-- Категорически да! Кроме пельменей, варэныкы люблю, аж вмираю! Ем варэныкы даже в Колумбии! Нашел там украинскую кухню, пошел в наш национальный ресторан, а они так были похожи на варэныкы, как варэныкы -- на пельмени… Ну, чепуха! Но все равно, от того, что это называлось варэныкы, я был счастлив!
Мы с замечательной актрисой Аллой Демидовой повезли наш спектакль «Федра» в Канаду. Это было много лет тому назад. Нам давали командировочных по 25 долларов в день! И она мне говорит (копируя голос Демидовой): «Роман, если мы с вами сложимся, то можем пойти в хороший ресторан». Повела меня в ресторан и говорит: «Тут есть одно блюдо, и если мы это съедим, нам этого хватит на неделю. Там будет так много приправ, овощей!.. А карто-о-ошки жареной!.. Вы даже себе не представляете!» Умирать буду, вспомню название этого блюда -- «Шейка лангусты».
Заказали мы шейку лангусты. Ждем. Принесли громадную тарелку. На ней трошки по краю сметанки, а в середине -- ма-а-асенький кусочек… И вот это кругленькое -- шейка лангусты! Я говорю: «Алюся, а кто будет есть? Вы или я? Как мы будем делить эту шейку лангусты»? Она говорит: «Вы знаете, кажется, я ошиблась на этот раз!» Мы поели это и целую неделю сидели без денег, на одной водичке.
-- А сами постоять у плиты любите?
-- Обожаю!.. Я умею варить такой борщ, как никто. На кефире. Меня научили этому в Литве. Но там никакого мьяса, ничего… Все постное! И только хороший, хороший кефир. Это сказка! И летом, и зимой хорошо. Это холодный борщ, в него кладут все, что есть на базаре. Все тра-а-вы идут!..
-- Это «ФАКТЫ»? Здравствуйте, вас беспокоит Игорь Кондратьев из Киева. У меня вопрос к Роману Виктюку. Роман Григорьевич, Алла Пугачева -- великая пиарщица. Известно, что большинство слухов и сплетен о себе она выдумывает сама. Бывали ли у вас случаи, когда для своей рекламы вы запускали «утку»?
-- Никогда в жизни! Алла мне тоже сделала очень хорошую рекламу. Был прямой эфир на ОРТ, говорили про «желтую» прес-су. И я объяснял, почему нужна «желтая» пресса, в чем ее смысл, что «желтая» лучше, чем серая… Я все это популярно, примитивно, хорошо рассказал. И вдруг раздается голос Пугачевой. Я подумал, сперва что это или Хазанов, или Галкин, или Фима Шифрин… Это же прямой эфир, все-таки СТРАНА слушает!.. Она говорит: «Это я, Алла! Как ты можешь, Рома, защищать «желтую» прессу? Неужели ты не знаешь, как она нас уничтожает!.. » И потом добавила: «А публика -- дура!.. » Вот тут-то она и получила. Я на нее набросился, разошелся, и она затихла. Она, когда это сказала, наверное, ела -- в одной руке бутерброд держала, во второй чашку -- попивала что-то… Ляпнула ТАКОЕ! И все!.. Начальство канала после эфира принесло мне три бутылки коньяка, сказав: «Вы ее не боитесь!.. » А чего мне ее бояться?
-- И как у вас складываются отношения с Самой?
-- Чу-удно. У нас прекрасные отношения.
-- А как насчет того, чтобы поработать вместе?
-- Она хочет. Недавно сказала мне об этом. И Филипп горит желанием… А я очень хочу поработать с Андреем Данилко! Он не только талантливый, он замечательный человечек!.. В тысяча девятьсот каком-то году я шел по Крещатику, подошел ко мне ребенок з такими переляканими очима, трясется и говорит: «Скажiть, будь ласка, подивiться на мене, я буду актором?» Я отвечаю: «Будешь!» «Ви правду кажете?» «Будешь! Как тебя звать?» Оказалось это был Андрюша Данилко. Тогда он еще учился в эстрадно-цирковом училище. Прошли годы, он подошел ко мне и сказал: «А тодi я до вас пiдiйшов!» Я говорю: «Ты думаешь, я отi очi не запам'ятав переляканi?»
Данилко безу-умно талантливый!.. И я придумал пьесу, в которой должен играть Фима Шифрин, он и я! Он хочет. И Фима хочет. Они обожают друг друга! Это редко бывает в этой сфере, чтобы не завидовали, просто сейчас все времени нет…
-- С кем сложнее всего работать из знаменитостей?
-- Ни с кем!.. Мне всегда говорили, что с Татьяной Васильевной Дорониной работать не-воз-мож-но! Недавно включил телевизор, а она мне такие дифирамбы пела!.. Причем, я ее так ругал на репетициях! Когда у нее был юбилей, она попросила, чтобы я с ней сделал спектакль. Я сделал, и она играла фен-но-ме-нально! Мы тут играли, в Киеве, ее тогда ненавидели в Москве, она вышла -- и публика ее приняла!
Так вот, когда она репетировала, закрывала все двери в зрительном зале, чтобы никто не слышал. Но артисты есть артисты -- они приходили в гримерку и включали радио. И все было слышно… Как-то на репетиции со мной был только Эдик Радзинский, так он был в шоке! Я так орал на Доронину -- у нее ничего не получалось. Кричал на нее, как только мог: ста-а-арая, безда-а-арная, жи-и-ирная… Это же прием такой: придавить, а потом она начнет из пепла возрождаться. И вдруг я вижу: Эдик со стула сполз и… в коридор. И мне оттуда шепчет: «Сейчас она тебя убье-е-ет. Пря-я-ячься». А мне только это скажи!.. Я тогда встал и говорю: «Начали!» Потом она подошла к Жоре Буркову и говорит: «Он единственный человек, который мне за всю жизнь сказал правду. Как я его люблю-ю-ю!»
А вечером мы поехали к ней домой -- кушать са-а-ало наше… Она же все-таки светская женщина, картины висят, книг полно!.. У нее маникюр такой хороший, а тут все руки в сале. С горилочкой -- потрясающе.
Как-то мы снимали «Игроков». И я собрал десятку лучших актеров: Гафт, Калягин, Терехова… Я не говорю, что у Тереховой характер -- п… ец!.. Даже не могу вам передать, что это такое! Она Огненная Лошадь, ее заносит!.. И она потом плачет!.. Но все бесполезно! Даже Валя Гафт, с которым просто невозможно работать, слушал меня. У него столько фонтанирует идей в голове, и он все предлага-а-ает… Валя сыграл сперва так, как видел. Я говорю: «Валечка, ты попробуй такой вариант». Рассказал, он попробовал. И сказал: «Я замолкаю, бл…, навсегда!» И все. Они дети. Это потрясающе!.. Но когда они ВЕРЯТ! А когда нет -- ничего не будет!
-- Роман Григорьевич? Здравствуйте, вас приветствует Владимир Иванович из Ялты. Слышал, у вас есть коллекция пиджаков…
-- Я раздаю, дарю…
-- А одеваетесь где?
-- У многих дизайнеров. Я знал Версаче. У него не было ювелирного производства. И вот это кольцо (показывает золотой перстень на пальце. -- В. Г. ) -- память от него. От него у меня есть и тарелки, и пепельница…
Я многих знаю. Ямамото, Лагерфельда, Фэнди. С этим связано безумно много смешного, потому что мы жили у Фэнди в Риме… Приехали туда ни-и-ищие -- я и Люся Гурченко! На мне была китайская курточка джинсовая -- и такие же бручки нехорошие. Гурченко тоже была плохо хорошо одета -- она ведь сама себе все шьет… Ей даже мама тогда помогала. И нас приглашают на канал «Rai Uno». 20 минут в эфире на всю страну. Нам сказали, что мы с Фэнди можем пойти в любые магазины и выбрать все, что хотим. Мы так и сделали! Люся выбирала больше трусики, комбинации… Фэнди дала ей модное платье, красное. Ей чудно шло! Она была дохленькая, на ней все сказочно смотрелось! Лагерфельд мне дал пиджак. Когда я был у Лагерфельда и мерял пиджаки, он все кричал: «Бел-ле, бел-ле!» Думаю: «Хоть бы он сказал: «Бери!» Ни черта! Я и Гурченко говорю: «Люся, громче кричи, как мне хорошо!» Ничего! Тогда я решил: наверное, даст ткани на костюмы для «Соломии».
А мы были такие нищие… Гурченко говорит мне: «Я при них переодеваться не могу, у меня нижнее белье ТАКОЕ. Когда разденусь, Фэнди увидит и второй раз сюда не пустит!» Говорю: «Давай, я заговорю с Фэнди -- я же языка не знаю, в основном на пальцах! А ты в это время -- шусть -- и одевайся. И она оделась! Без трусов так и пошла!.. Это была песня!..
И вот передача. Перед эфиром подбежала какая-то дама с какими-то бумагами, а Люся так же знает язык, как и я! Я первый расписываюсь, она -- вторая… Говорю: «Все, Люся, после передачи получим деньги -- гонорар за программу». Уже радуемся, сидим мечтаем, кто в какой магазин побежит, что кто купит… Успех у нас -- невозможный!.. передачу записали. Нас целуют. Я говорю: «Щось, сука, не йде! Конверта не несе!» Люся: «Надурили нас капиталисты, они так всегда!» Вечер, магазины закрываются. Нашли переводчицу, говорю: «Деточка, не стыдно? Звезда совеЦкая, ну нельзя, не позорьтесь! Скажи итальяшке этой: пусть несут гонорар». Она удивилась: «Какой гонорар, вы же подписали бумагу, что отказываетесь от денег». Люська сразу в слезы… «Люся, да черт с ними, с деньгами», -- говорю. Думаю, хоть вещи, которые на нас, нам подарят. Ни фига. Мы ждали до последнего момента, оставили в своих номерах она -- свое красное платье, я -- пиджак. Думали, скажут: «Что же это вы забыли?» Принесут в машину. Ага! Ничего подобного… Так мы и уехали ни с чем.
Правда, Люське дали отрез ткани, а мне -- три книжки великого Уайльда, «Эрос». Так что какие пиджаки? А я обожаю дарить! Честное слово.
-- И часто вы такие подарки делаете?
-- С Сережей Маковецким летим мы в Колумбию играть «М. Батерфляй». Нищие, как не знаю кто. Он мне: «Можно в магазин сходить?» Я говорю: «У тебя же все равно денег нет». «Ну хотя бы просто пойдем, посмотрим… » Пошли. Один смокинг ему там ТАК понравился…
Летим через Амстердам. Идем опять же, как нарочно, та же фирма, тот же смокинг висит на втором этаже хорошего магазина. Цена -- ого-го: не одну тысячу долларов. Мизансцена та же: українське ж обличчя! Хи-и-итре. Я ему: «Что ты хочешь?» -- «Я хотел бы такой… » -- «Я тоже хочу. Нет денег!» Он и брюки уже одел, и жилетку нацепил… Померял… Все хорошо: и сорочку мы ему нашли, и бабочку… Полтора часа мы продавцам голову морочили. Только обуви в этом магазине не было. Он -- в шкарпетках. Нехороших советских шкарпетках, застиранных. Ну померял -- и хватит. Вернулись ни с чем в гостиницу. Я посмотрел на Сережу, а у него на лице вековая грусть, тоска, что у него никогда такого не будет! Пришли мы в отель, я тихонько возвращаюсь в тот магазин, покупаю все это, иду в другой, покупаю туфельки, потому что размер знаю -- 42. Ничего не говорю. Привожу в Москву. А через месяц была Пасха. Я звоню: «Серьожа, негайно бiжи до мене!» Пауза. Я говорю: «Негайно iди до мене!» «А буде щастя?» -- спрашивает он. Говорю: «Не знаю. От тебя зависит». Прибегает он ко мне, а в спальне, на одеяле Версаче, разложены все вещи -- смокинг, рубашечка, туфельки… Прикупил еще носочки черные. Что вы думаете? Вот плохой человек бы тянул: «О-о-ой, что вы! Нет-нет, я не возьму! Это так ужа-а-асно, это такие расходы!.. » Он же знает цены. А он зашел. Без текста раздевается, опять это все надевает и говорит: «И туфли подошли. И носки хорошие!» Я говорю: «Сережа, а можно сказать «спаси-ибо»?» Он говорит: «А вы что, не чувствуете, что я уже давно сказал?» И когда он получал первую премию за фильм, и вышел в этом шикарном наряде -- это было так красиво!.. Он подошел к микрофону и вместо того, чтобы сказать «благодарю папу, маму, Родину», сказал: «Вы знаете, я вышел и думаю: откуда Виктюк знал, что я буду получать премию? Этот костюм он мне купил в Амстердаме!.. Если бы не было этого костюма, я бы не получил премию!»
-- А вам подарки часто делают?
-- Сейчас расскажу. Приглашает меня как-то к себе в программу на канале «Культура» министр культуры Швыдкой. Тема «Про Интернет». Соглашаюсь только с одним условием: «Миша, то, что я скажу в конце, ты не вырежешь». Он пообещал.
Идет передача, дают мне слово, и я говорю: «Так вот, а у меня Интернета нет, и компьютера у меня нет. Если мне кто-нибудь его подарит, может быть, я освою компьютер и смогу лучше рассказать об этом следующей передаче!»
Утром раздается звонок, говорит американец на ломаном языке: «Вы потрясающе выступали. Мы вам послали компьютер!.. » Отправили компьютер на канал -- украли! Куда делся? Спрашиваю: «Ну как вам не стыдно воровать? А мне говорят: кажется, Миша взял его себе в кабинет. Я говорю: «Ну, уж совсем стыда нет!» Короче, компьютер пропал до сего дня.
А дней десять тому назад раздается звонок. Я никогда не беру трубку, а тут взял. «Можно Романа Григорьевича?». Отвечаю: «Его пока нет. А что вы отите?» «Это звонят из такой-то фирмы, наше начальство так потрясено, что уже купило ему компьютер». Я: «Дешевый, небось?» Женщина в ответ: «Что вы? Самая последняя модель! Все там есть». Я говорю: «Так это я вас слушаю!.. » Она: «Ой, ой, ой, правда?» -- сразу стала заикаться. «Мы завтра в 12 привезем вам». «Хорошо». Назавтра ждем. Репетиция заканчивается -- компьютера нет. Думаю: «Суки… опять обманули» Есть только три бандита: Галкин, Шифрин или Хазанов. Голосом тетки мне позвонили и сказали, что у меня будет завтра компьютер, чтобы я радовался. Весь день я всем рассказывал, что у меня будет компьютер, а тут вдруг…
Уехал домой, звонит мне замдиректора и говорит: «Роман Григорьевич, привезли компьютер». Я: «Саша, проверь, не пустые ли коробки?» «Нет». Честно, я его еще не распаковывал. Боюсь!.. А теперь уже оказалось, что возвратят мне компьютер и из министерства культуры. Пристыдили Мишу…
-- Что с двумя компьютерами делать будете?
-- Найду что. Во Львову передам детям -- они мечтают о компьютере. И третий на подходе (лукаво улыбается).
Прямую линию подготовили Владимир ГРОМОВ и Светлана ОЛЕФИР, «ФАКТЫ»