На родине великого ученого, в селе Новая Прилука на Винничине, недавно была установлена памятная стела в ознаменование 115-й годовщины со дня рождения выдающегося микробиолога и 60-летия создания им антибиотика
В эти дни по давно заведенной традиции в Стокгольме называют очередных Нобелевских лауреатов. Среди них пока нет украинских ученых и литераторов. Но в числе отмеченных за минувшие сто лет существования самой престижной премии есть выходцы из Украины, которые добились успеха, будучи гражданами других стран. Среди них -- уроженец Винничины Зельман Абрахам Ваксман.
… В 1943 году после нескольких лет кропотливой работы по исследованию микроорганизмов почвы американскому ученому Зельману Ваксману удалось выделить антибиотик стрептомицин, с помощью которого медики во всем мире спасли миллионы человеческих жизней от туберкулеза, прежде считавшегося неизлечимым. За эту работу доктору Ваксману присудили Нобелевскую премию. Увы, мало кто знает, что детские и юношеские годы великого ученого прошли на Винничине, в селе Новая Прилука. Имя этого выдающегося микробиолога внесено в список самых известных людей мира -- благодетелей человечества.
На днях на родину Зельмана Ваксмана по приглашению ученых Винницкого национального медицинского университета имени Николая Пирогова приезжал единственный сын Нобелевского лауреата 84-летний профессор Нью-Йоркского университета Байрон Холстед Ваксман со своим 20-летним внуком Джорджем, студентом Массачусетского технологического университета. Байрон Ваксман -- известный иммунолог, автор множества научных работ в области медицины. Корреспонденту «ФАКТОВ» удалось поговорить с ним.
-- Последний раз я был в Новой Прилуке совсем еще маленьким мальчиком, вместе с родителями, -- говорит доктор Ваксман. -- Не только отец, но и моя мама родом из этого села. Бабушка пекла такую вкусную мацу! Помню, как я впервые в жизни увидал здесь живого поросенка. Мне захотелось потрогать его розовый бочок, но поросенок убежал… Я побежал за ним, споткнулся и упал в лужу… Русский язык я учил, читая «Войну и мир» Толстого, когда мне еще не было пятнадцати. С тех пор многое изменилось. Вот только пейзажи Прилуки, как прежде, прекрасны, а земляки моих родителей так же приветливы, добры, радушны. Я очень им благодарен, что они помнят об отце, что в ознаменование 115-й годовщины со дня его рождения установили памятную стелу. Финансировала этот проект еврейская община Винницы, которую возглавляет Илья Гробман. В Украину я приехал по приглашению ученых Винницкого национального медицинского университета -- профессора Василия Мороза, доцента Владимира Кучера, профессора Борис Пухлика на международную научную конференцию, посвященную проблемам борьбы с туберкулезом и некоторым вопросам микробиологии.
-- В своей книге «Моя жизнь с микробами» Зельман Ваксман писал, что уезжал в Америку, чтобы учиться…
-- В Новой Прилуке он закончил хедер (начальную еврейскую религиозную школу), потом учился в Одесской гимназии, а чтобы получить высшее образование, эмигрировал в 1910-м году в Америку. Сначала жил у родственников на ферме в Метьючене (штат Нью-Джерси), а вскоре поступил на сельскохозяйственный факультет Рутгерского университета. Кстати, в Америку отец приехал со своим другом Пейси, а через год к ним присоединилась и младшая сестра Пейси Берта Дебора Мытнык. Вскоре отец и Дебора поженились, и у них родился я…
-- Родители часто вспоминали родину?
-- Каждый день. Отец рассказывал, как в Прилуке начал изучать Библию и Талмуд. А когда ему еще не исполнилось и шестнадцати лет, организовал школу для малообеспеченных детей села, где преподавал еврейский и русский языки, историю и математику. Моя мама была из глубоко верующей семьи. Каждую пятницу -- священный для евреев день -- она доставала из комода праздничную посуду, потчевала нас кошерными яствами… Мама была известной в то время певицей. Она пела в хоре канторов в Нью-Йорке, любила устраивать в доме музыкальные вечера, на которые приходили ученые, дипломаты, художники, музыканты. Родители ходили в театр, но у папы, как говорят, было «жестяное ухо», поэтому на концертах он часто засыпал. Зато дома, в саду, где росло много чудесных цветов и деревьев, отец преображался. Как-то он признался, что садоводство -- его любимое занятие и не существует для него ощущения более приятного, чем то, когда берешь в руки горсть земли. Кстати, это ощущение, говорил он, появилось у него еще в Прилуке… Отец всегда утверждал, что из земли придет спасение. Эти слова оказались пророческими. Ведь именно «из земли» он смог получить стрептомицин, спасший миллионы людей.
-- Отец рассказывал вам о своих исследованиях почвы, о лабораторных опытах в ходе создания стрептомицина?
-- В лаборатории отец изучал микроорганизмы почвы, ее физические и химические особенности. Он обратил внимание, что бактерии, вызывающие туберкулез, в почве почему-то исчезают. И предположил, что на них влияют какие-то другие бактерии-антагонисты. Именно поэтому отец начал научные работы по выделению антибиотиков, которые могли бы обезвреживать болезнетворные микроорганизмы, не принося вреда человеку, -- актиномицина, стрептомицина и неомицина.
-- Как ваш отец воспринял известие о присуждении ему Нобелевской премии?
-- Он был очень горд. Мы с мамой сопровождали его на эту торжественную церемонию. Собравшиеся там ученые говорили, что в отличие от открытия пенициллина профессором Александром Флемингом, которое стало возможным главным образом благодаря счастливому случаю, создание стрептомицина было результатом кропотливого и продолжительного труда большой группы ученых. Впрочем, у меня с этой церемонией связано и другое интересное воспоминание. Дело в том, что на торжество следовало прибыть в черном фраке и белом галстуке. Именно так был одет отец, я же об этой строгой форме одежды узнал с опозданием, поэтому и черный фрак, и белый галстук пришлось одалживать. К сожалению, фрак был коротковат, и я вынужден был все время прятаться за спинами участников торжества…
-- Как распорядился ваш отец Нобелевской премией?
-- Точно сказать не могу. Предполагаю, что он отдал ее на создание Фонда микробиологии -- некоммерческой организации, целью которой было и остается развитие и поддержка научных исследований по микробиологии и другим смежным наукам. Отец, помню, в молодые годы часто сетовал, что, почти полвека изучая микробы, он все время испытывал затруднения с опубликованием монографий, потому что не было фондов или союзов, к которым он мог бы обратиться за помощью. Фонд микробиологии -- это не только профессиональное, но и семейное наследие. Длительное время отец был президентом фонда, а мать оставалась членом его правления до конца своих дней. И я несколько лет возглавлял фонд. Институту микробиологии, который тоже основал отец, после его смерти присуждено его имя…
-- У вас было много шансов стать микробиологом…
-- Да, но я избрал медицину. Дело в том, что в тридцатых годах свирепствовала ужасная болезнь -- ревматическая лихорадка, которой болели в основном дети -- у них воспалялись суставы и возникали осложнения с сердцем. Я решил, что, став врачом-иммунологом, вместе с коллегами обязательно найду способ победить этот коварный недуг. Родители отнеслись к моему выбору с пониманием.
-- Созданный вашим отцом в 1943 году стрептомицин спасает не только больных туберкулезом…
-- Да, стрептомицин очень эффективен при лечении многих тяжелых болезней: бруцеллеза, чумы, туляремии, кишечных инфекций. Во время второй мировой войны в 1944-м стало очевидным, что стрептомицин эффективен и при лечении инфицированных ран, а объемы производства этого препарата недостаточны. Отец убедил владельцев компании, у которой было эксклюзивное право на производство лицензионного стрептомицина, разрешить его выпуск и другим компаниям. Отец получал из разных стран мира очень много трогательных писем от благодарных пациентов, в том числе детей, спасенных благодаря применению стрептомицина.
-- Увы, туберкулез остается угрозой человечеству -- по данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно коварный недуг уносит до двух миллионов жизней в мире. Как вы считаете, можно ли победить эту болезнь?
-- В США применяется специальная программа борьбы с туберкулезом, и она уже дает результаты: у нас болеет намного меньше людей, чем в других странах, в том числе в России и Украине. Я считаю, что медики недостаточно внимания здесь уделяют вопросам иммунологии.