15 лет назад на экраны вышел самый популярный в 80-х фильм
Пообщаться со Светланой Дружининой нам удалось на Южном берегу Крыма, куда известный режиссер привезла свою новую картину из серии «Тайны дворцовых переворотов» -- «Вторая жена императора». На фестивале продюсерского кино «Кино-Ялта» картина получила специальный приз: красивая картинка, превосходный актерский состав, блистательная игра…
С легкой руки Дружининой на отечественном кинонебосклоне загорелось немало звезд. Дмитрий Харатьян называет ее своей творческой крестной мамой. Для большинства же зрителей она -- «мама гардемаринов».
Светлана Сергеевна -- очаровательная женщина, интересный собеседник и невероятная модница. Кокетничая и растягивая слова, она любит пофилософствовать. За ее мягкостью и улыбчивостью скрывается нордический характер. Звание «железной леди российского кинематографа» подходит ей, как никому другому.
-- Светлана Сергеевна, признайтесь, у Дружининой-режиссера любимчики есть?
-- Я люблю актеров, потому что сама побывала в их шкуре. Актеры -- сукины дети. Это сказала не я -- Станиславский! Очень точное определение (улыбается).
-- Вы часто употребляете крепкое словцо на площадке?
-- Очень редко. У меня достаточно интеллигентная группа. Много женщин -- нужно выдерживать большие перегрузки, мужики ведь намного слабее. Не матерюсь, и если вдруг вырывается словцо, прошу прощения. В группе все работают на артиста. Правда, если артист этого не понимает и начинает безобразничать, мы договариваемся -- и так его…
-- Приходилось звездность обламывать?
-- Был у меня такой артист -- Жигунов, с которым я здороваюсь, но дружить уже никогда не буду. Говорят, он хочет со мной общаться, сниматься, более того, он сейчас будет в Думе заведовать кино, но я с ним мириться не собираюсь (смеется). Он непорядочный человек. Мы его взяли из «отвала» -- его же исключили из «Щуки» за профнепригодность и дурное поведение. Нужно отдать ему должное, он хорошо работал, но потом зазвездел. Начал рассказывать, что снимался в 13 фильмах, до и вообще при чем тут Дружинина…
Я его ту-у-ут же в третьей части заменила другим актером. После первых четырех серий пришлось отказаться и от Шевелькова. Не люблю, когда артисты опаздывают, являются на съемки, не зная текста. Шевельков не знал текста песен, которые целыми днями должен был слушать по плейеру. Очень мешал и комплексовал. Как оказалось, Шевельков -- довольно посредственный артист. Кстати, и Жигунов, и Шевельков недоброжелательно относились к Диме Харатьяну, взяв его, как говорится, в коробочку, хотя он один вытаскивал всех. Как только возникали сложности, я выставляла Харатьяна на крупные планы. Сложные отношения на съемочной площадке очень мешали. Всего Шевелькова переозвучивал другой артист. Героя Жигунова Сашу Белова озвучивал Олег Меньшиков, который очень хотел сыграть эту роль. У него были самые лучшие пробы, но под Меньшикова я не смогла собрать ансамбль. На роль Белова мне нужен был эдакий добрый молодец с голубыми глазами -- кровь с молоком. Так что в «Гардемаринах» нет ни всхлипа, ни вздоха Жигунова. Все сделал за него Меньшиков.
В роли Алеши Корсака начинал работать Юрочка Мороз, сыгравший Тони в «Принцессе цирка», но он был жутко зажат, да и пробы оказались плохие. Харатьяна нашли случайно. Когда мы готовились к работе над «Гардемаринами», мой муж только вернулся со съемок мексиканского фильма «Надежда» (»Эсперанто»). «Знаешь, там такой молодой талантливый мальчишка сыграл, -- сказал Анатолий. -- Давай его попробуем. У него есть свои слабости, но парень хороший». Попробовали. Подошел.
Кстати, знаете, самое забавное, что Дима Харатьян до сих пор ЖУТКО боится лошадей, хотя у него было множество сцен с верховой ездой. Дима собирает всю свою волю в кулак, включает мужское самолюбие и, скрипя зубами -- вперед. А вот Саша Домогаров так научился скакать на лошади, что его пригласили в Польшу на роль в «Огнем и мечом» Ежи Гофмана. Кстати, лошади -- моя страсть с детства. Запах конюшни -- это ЧТО-ТО! У меня во всех фильмах есть лошади. Они меня любят… Мы с ними на «ты». Видишь у меня на груди кулончик в виде лошадки (показывает забавную подвеску в виде скакуна. -- В. Г. ). Мне его подарили наши каскадеры со словами: «Светлана Сергеевна, принимаем вас в наш цех!»
-- Лучше бы живую коняшку подарили…
-- И что я с ней делать буду (смеется)? У меня нет возможности держать лошадь под Москвой. Кинематографисты -- народ небогатый.
-- Но начинали-то вы с актерского ремесла…
-- У меня на самом деле три профессии. Ведь я еще и профессиональная балерина. Закончила хореографическое училище при Большом театре. Моим сокурсником был знаменитый Марис Лиепа. Дружу до сих пор с его детьми Андрисом и Илзе. Позже меня на три курса учились Катюша Максимова и Володя Васильев. Училище находилось рядом с театром, мы танцевали на сцене Большого. 9 лет -- колоссальная практика. Слава Богу, что из бандитского района, Марьиной рощи, Господь вывел меня в люди. Говорухин ведь не выдумал банду Черная кошка из «Места встречи… » Как Саша Абдулов называет себя «мальчик из Ферганы», так и я могу спокойно говорить, что «я -- девочка из Марьиной рощи». Мы, кстати, с ним так друг друга и величаем.
-- Ваши родители были творческими людьми?
-- Мама у меня учительница, папа шофер, погиб на фронте под Смоленском. Я с детства была очень подвижным ребенком. Творчество из меня поперло наружу гораздо раньше, чем я поступила в балетное училище. Иногда шучу, что у меня три с половиной специальности -- я ведь год проучилась в цирке. Это была моя первая полупрофессия. Как только цирк вернулся из эвакуации, объявили набор. Он проходил на манеже старого цирка на Цветном бульваре. Помню, объявление о приеме было написано чернильным карандашом. Бумажка висела за стеклом на доске объявлений рядом с выцветшими любительскими черно-белыми фотографиями великого Карандаша с собакой Кляксой. Увидев объявление, я сразу загорелась. В объявлении была приписка: «Форма для поступления: майка -- белая, трусы -- черные, ноги -- чистые!» (Смеется. )
Так вот, мама привела меня, лысую (нас всех тогда в школе стригли под машинку, чтобы не было вшей) 10-летнюю девочку на манеж. Когда до меня дошла очередь, спросили: «Как тебя зовут, мальчик?» Я была тощая, масенькая, ноги росли прямо от горла. Я обиженно сказала: «Я не мальчик, а девочка, и зовут меня Светлана!»
От природы я была очень гибкой -- меня звали «девочка-каучук» -- и поступила. Год проучилась, должна была стать наездницей. Но, видно, Богу было угодно, чтобы я попала в хореографическое училище. Господь вообще меня ведет: за макушечку взял и перенес на самый Олимп.
-- Светлана Сергеевна, вы в превосходной форме. Диеты, небось, как и все балетные, придерживались?
-- А как же?! У меня, как у всех девиц, в 12--13 лет начала формироваться конституция -- расти кости, грудь, бедра. Страшное дело! Мы, защипывая, оттягивали от своего тощего, плоского тела кусок кожи, думая: «Как мне от этого избавиться?!» У каждой были свои тайны, как избавиться от, как нам тогда казалось, лишнего веса. Недалеко от нашего училища с одной стороны находились Сандуновские бани, с другой -- Центральные. С тех пор у меня страсть к баням. Мой загородный дом под Москвой строили с учетом места для бани. Баня лечит, успокаивает, расслабляет. Когда у нас в семье разлад, ссоримся -- топим баньку… А если это зимой, выбежишь на снежок, а в снежке бутылочка водочки хорошей спрятана, камин горит, свечечки зажжешь -- чувствуешь такое умиротворение…
-- Как же после балета попали в актрисы?
-- Из-за травмы ноги я не защитила диплом в хореографическом училище, но мне доверили вести выпускной вечер. Я снимала гипс, выходила на сцену, объявляла, возвращалась за кулисы и снова его надевала. Выпускной показывали в прямом эфире. Когда я вернулась вечером домой, бабушка мне сказала: «Света, тебе звонили с телевидения». Так я и стала диктором Центрального телевидения. И целое лето 55-го проработала на ТВ. Тогда только начинались в прямом эфире КВНы, и несколько первых программ я вела с Мишей Державиным. Мы были очень похожи, и нас часто спрашивали, не брат ли мы и сестра. Потом меня по телевизору увидел Самсон Самсонов и пригласил на главную роль в фильме «За витриной универмага». И там, на съемках, я поняла, что есть профессия, о которой можно только мечтать, -- режиссура. Но мне было 19 лет, головочка хорошо работала, я понимала, что это профессия зрелых людей. И сознательно пошла во ВГИК на актерский, хотя знала, что буду режиссером. После актерского отработала три года и поступила на режиссерский.
С трудом верится, что эта жизнерадостная женщина уже трижды бабушка. Старший внук Данила с 7 месяцев живет с бабушкой и дедушкой. Старший сын Светланы Сергеевны погиб, а два года назад умерла невестка. Младший сын Дружининой, Михаил Мукасей, пошел по стопам родителей и стал модным российским клипмейкером. Супруг Светланы Сергеевны -- известный оператор Анатолий Мукасей. Кроме фильмов жены, он снял «Берегись автомобиля», «Большую перемену», «Чучело», «По семейным обстоятельствам»…
-- Вы с мужем как познакомились?
-- Это полумифическая ситуация. Его родители -- разведчики. Причем очень известные во внешней разведке. Они работали с Зорге, Абелем.
Как-то они приехали в Союз в отпуск. Естественно, были засекречены, поэтому их поселили на даче Сталина на Кавказе. Туда привезли фильм «За витриной универмага», который еще не был в прокате… Мама сказала: «Ой, какая девушка! Бьют!» (Обаяшка. ) Сын, тогда еще десятиклассник, спросил: «Хочешь, чтобы у меня была такая жена? Она будет моей женой!» (Смеется. ) Потом Толик поступил в институт. Он оператор от бога, очевидно, весь в отца, которому приходилось как разведчику много снимать. Мы познакомились на баскетбольной площадке, Толик великолепно играл в баскетбол, был капитаном мужской команды, я -- женской. Нас так и звали: два капитана. Сначала подружились, а на третьем курсе поженились.
-- Чем же он вас взял? Цветами, подарками?
-- Нет. Даже предложение не он мне делал, а его родители (смеется). Мы собирались пожениться только тогда, когда Толик начнет зарабатывать. Ему ведь стипендию не давали -- он считался сыном обеспеченных родителей. Поэтому все наши посиделки были на мои деньги. Все было очень просто. Кафе «Красный мак», «Метрополь». За пять рублей покупали бутылку шампанского и две порции мороженого -- счастье было невероятное. Как-то родители, приехав, познакомились со мной, а однажды Толя пришел и сказал: «Знаешь что, давай поженимся. Родители предложили, чтобы я на тебе женился!» Так романтично и родилась наша семья, мы уже 45 лет вместе. Толя -- добрый и веселый. Все женщины под его крылышком расцветают -- любят сниматься у оператора Мукасея. Гундарева особенно -- дай Бог ей здоровья. Мы с Наташей работали в «Дульсинее Тобосской».
-- Говорят, у Гундаревой сложный характер…
-- Мы с ней дружим. А у Люси Гурченко, что, простой характер? Ничего -- нормально работаем. Конечно, легче работать с такими профессионалами, как Иннокентий Смоктуновский, Коля Еременко, Владислав Стрижельчик, Евгений Евстигнеев. Им не надо было завоевывать место под солнцем.
Первая роль Дружининой в кино -- Соня Божко в фильме «За витриной универмага», но известность принесли ей две другие героини -- Лариса из «Дела было в Пенькове» Станислава Ростоцкого и Анфиса из лирической комедии «Девчата».
-- Светлана Сергеевна, стерву Анфиску пришлось играть, или просто коней отпустили?
-- В каждом ведь человеке твари по паре (улыбается). Нужно просто порыться в своих кладовых. А вообще-то она не такая уж стерва. Я и сама ужасно не люблю таких людей, как героиня Нади Румянцевой. Комсомолка, активистка, правильная. Анфиску интересно было играть. Правда, из фильма столько сцен вырезали, когда я колготки меряю, ножки и ручки эротично массажирую, в общем, все, что посчитали слишком откровенным.
-- Сыграв всего несколько ролей, просто было расстаться с актерством? Не хотелось еще сняться?
-- Родился первый сын, я училась в институте, потом родился второй. А вообще в каждой картине режиссера Дружининой есть роль для актрисы Дружининой. И всякий раз я сама себе отказываю. К примеру, в «Гардемарины, вперед!» роль матери Ягужинской, Анны Бестужевой, я специально написала под себя. Были фотопробы, меня утвердил худсовет (смеется). Даже шикарный наряд сшили. Такая хорошая роль… Мы приехали на площадку, и когда я представила, как в роскошном наряде, с кринолином, в парике, с наклеенными ресницами буду рыдать, а потом бежать к камере (я всегда смотрю в камеру)… И поняла, что это будет самая настоящая клоунада. Приехала на студию после репетиции, посадила перед собой художницу по костюмам, чтобы она не упала, и сказала: «Завтра эту роль будет играть другая актриса». В течение часа нашли Нели Пшенную, у которой моя фактура, все подошло, и мы без проб ее сняли. Очень трудно самому сниматься, будучи режиссером. Рязанов, к примеру, не играет -- то сидит, то спит… Пожалуй, только Никита Михалков везде поспевает. Даже Коля Губенко не смог хорошо сняться в собственной картине. Мне не нужны эти роли -- я их и так проигрываю дома, в ванной. Пою, кричу, плачу. Смотрю в зеркало и говорю себе: «Не верю!»