А нынешние коммунисты настаивают, чтобы ровесник КПСС восстановил активное членство в партии
Хотелось бы, конечно, умилиться. Дескать, молодец дедуля, еще ого-го-го. Но такой почтенный возраст -- это не только радость. Например, наш герой -- маленький сухонький энергичный старичок -- хорошо помнит, что в юности видел в Екатеринославе приезд царя, генерала Юденича, Петлюры, гетмана Скоропадского, батьки Махно. А вот что минуту назад газ на кухне включил, да не зажег, может и забыть. Хорошо хоть его склероз -- не рассеянный, а «нормальный», которому нередко подвержены и сорокалетние.
Еще пару лет назад Александр Владимирович мог на пару с молодым родственником легко хлопнуть бутылку коньяка, чувствовал себя прекрасно. Но недавно сломал бедро и теперь без посторонней помощи не может обходиться и передвигается только в инвалидной коляске. Словом, без постоянного присмотра уже нельзя. А время нынче такое, что все родные, даже пенсионеры, вынуждены работать. Вот и пришлось дедушку поместить в пансионат ветеранов труда, где Александр Владимирович живет в отдельной уютной комнате под заботливой опекой врачей, сестер и нянечек. Супруга ушла из жизни четырнадцать лет назад.
-- Хорошо здесь, -- говорит Павлов о пансионате. -- Только поговорить не с кем.
Дедушка, наверное, забыл, что недавно у него сломался дорогостоящий слуховой аппарат. А он очень плохо слышит. Прогуливающимся за дверью старушкам мой громкий разговор с ним, наверное, напоминал камеру пыток 1937 года. Поэтому я предпочел «допрашивать» родных.
-- Не состояли случайно в родстве с расстрелянным в 1941 году по приказу Сталина генералом Павловым, знаменитым защитником Сталинграда сержантом Яковом Павловым или же с последним советским премьер-министром, автором денежной реформы и путчистом Валентином Павловым?
-- Нет, однофамильцы, -- улыбается младшая племянница жены юбиляра Галина Ивановна Гордиенко. -- Александр Владимирович же родился в 1903 году в Екатеринославе (ныне Днепропетровск), 30 августа, а по новому стилю -- 12 сентября. Отец дяди Шуры работал слесарем на железной дороге, мама -- кухаркой у богатых людей. Из-за бедности Александр Павлов учился лишь в трехклассном народном, а затем высшем начальном училище. Но парнем он был любознательным, всю жизнь занимался самообразованием.
-- Как у него складывались отношения с коммунистической партией, ровесником которой он является?
-- Александр Владимирович -- коммунист ленинского призыва, вступил в партию сразу после смерти вождя в 1924 году. Но он принадлежал к числу тех честных наивных партийцев, которые горели желанием осчастливить все человечество, но только не себя. Никогда не стремился ни к каким благам. Его просторная квартира на Банковой была обставлена весьма скромно. Когда, бывало, кто-то из близких заводил разговор о том, что его подчиненные себя не обижают, используют служебное положение, дядя Шура тут же одергивал. Причем правду-матку в глаза он резал любому начальнику, хотя потом нередко имел неприятности. Например, в голодном тридцать третьем послали его на село уполномоченным по хлебозаготовкам. Зашел он в одну хату, другую -- везде шаром покати, ни зернышка, люди-скелеты да дети опухшие глазенками сверкают. Павлов вернулся в Днепропетровск совершенно разбитым. Ведь те, кто отправлял уполномоченных на заготовки, утверждали, что зажравшиеся кулаки прячут хлеб от трудового народа! И сказал: «Я у голодных детей последнее отнимать не буду!» Больше его не посылали.
-- Но ведь в 1937-м это могли квалифицировать как саботаж!
-- А он все время ожидал ареста. Каждую ночь во дворе гудела машина и кого-то из соседей забирали. Но, видать, даже под пытками никто из его знакомых не назвал фамилию Павлова. Арестовали, кстати, брата его жены Надежды Александровны, тети Нади -- священника. Он отсидел в Игарке десять лет. Чтобы спасти себя и близких, от него отреклась родная дочь. А дядя Шура -- нет, по-прежнему писал в анкетах, что имеет родственника-священнослужителя. Или однажды девушка, которую Александр Владимирович принимал на работу, с дрожью в голосе призналась, что у нее отец репрессирован. «Ну и что? -- сказал Павлов. -- Это меня не касается. Идите оформляйтесь».
И его не тронули. Лишь после войны недоброжелатели дядю таки достали: в высокие инстанции пошел донос, что у заместителя министра местной промышленности нет высшего образования. Господи, да своими знаниями и эрудицией Павлов мог заткнуть за пояс многих дипломированных специалистов. С нами по соседству много лет жила Евгения Королева, кстати, дочь Владимира Ефимова -- одного из знаменитых братьев-одесситов, первых российских летчиков. Евгения Владимировна работала старшим инженером в Минместпроме, по вечерам захаживала к тете Наде. И когда дядю Шуру с должности попросили, рассказала, что для всех работников министерства это была неожиданность -- Павлова все очень уважали за компетентность и человечность. Скорее всего, говорила Королева, должность замминистра просто понадобилась кому-то другому.
-- Вы знаете, тетя Надя его здорово поддерживала, -- продолжает Галина Гордиенко. -- Ой, как они любили друг друга!
С дядей Шурой они познакомились после гражданской. Из-за пролетарского происхождения Александра Владимировича родители тети Нади (а она была из знатной семьи) были против их брака. А когда они все же поженились, молодых лишили права наследства.
Тетя Надя не могла иметь детей, очень переживала. Но Александр Владимирович ее не бросил. Очень любил. Правда, жутко ревновал. Тетя была самодеятельной актрисой, по вечерам ходила в драмкружок. Но видя, что мужу это не нравится, вынуждена была оставить увлечение. Зато дядя Шура любил принимать гостей. Когда мы с товарищами ходили на каток «Динамо», в нашей квартире полкласса переодевалось. А однажды на Новый год у нас были Щелоковы. Да-да, будущий министр внутренних дел! Тогда, в конце сороковых, молодой, красивый, в темно-синей форме, веселый такой, юморист… Жена, юная красавица Лера, очень хорошо играла на пианино и голос чудесный у нее был…
И когда в 80-е годы Щелоков после обвинений во взяточничестве и коррупции застрелился, дядя Шура сказал: «Не верю, что Николай Анисимович способен на нечестные поступки. Тут что-то не так… »
Во время войны Павлова на фронт не взяли. Его как хорошего организатора использовали в тылу. Наш папа воевал. А мы с мамой намучились в эвакуации. Но как только дядин наркомат перевели в освобожденный Киев и Павловым дали квартиру, дядя разыскал нас на Северном Кавказе. И мы втроем жили у него, пока с войны не вернулся папа. Дядя Шура называл нас дочками. Он и выучиться помог нам, и замуж выдавал…
-- Ой, да дядя Шура не только к родне так относился, -- говорит Лидия Ивановна Мильгунова -- старшая племянница жены юбиляра. -- Через некоторое время ему предложили возглавить строящийся завод столовых приборов, оборудование для которого он привез после войны по репарации из Германии. И вот однажды он, директор, который не любил засиживаться в кабинете, осматривал подвалы соседних домов -- подыскивал помещение для каких-то производственных нужд. И в сыром темном подземелье обнаружил старушку и двух девочек. Они оказались еврейками. Маму девочек немцы расстреляли в Бабьем Яру. Отец еще летом сорок первого ушел на фронт и не вернулся. Пока они прятались от немцев, их квартиру заняли чужие люди.
По предложению Павлова девочки, которых директор определил на предприятие ученицами, стали «дочерьми завода», подобно тому как на фронте были «сыновья полка», и связали с заводом всю свою дальнейшую жизнь.
Кстати, вы знаете, он всегда очень хорошо относился к Хрущеву, с которым не раз встречался, считал его толковым руководителем. Но недавно, лет пять назад, очень расстроился, читая воспоминания одного из руководителей советских органов госбезопасности генерал-лейтенанта Павла Судоплатова. Там прочел о том, что в 1947 году Никита Сергеевич в бытность первым секретарем ЦК Компартии Украины жаловался в телефонном разговоре тогдашнему руководителю Узбекистана Осману Юсупову, что эвакуированные во время войны в Ташкент и Самарканд евреи «слетаются на Украину, как вороны», что у него просто нет места, чтобы принять всех, так как город разрушен, и необходимо остановить этот поток, иначе в Киеве начнутся погромы.
Примерно в то время по всей стране развернулась кампания по борьбе с «безродными космополитами», евреев отовсюду изгоняли, не принимали на работу. А Павлов возмущался такой политикой и чуть ли не всех их брал к себе на завод. У него завод был почти еврейским!
Время в те годы для простого народа было тяжелое, голодное. Хлеб продавали по карточкам. Продукция же завода столовых приборов, сами понимаете, пользовалась спросом. И рабочие, конечно, подворовывали. Однажды милиция задержала на проходной женщину, спрятавшую под одеждой вилки-ложки. На заводе состоялся показательный суд. Воровку посадили. А где-то через год возле проходной в изможденной плохо одетой старухе Павлов узнал бывшую «расхитительницу социалистической собственности». И пожалел, принял на работу, велел приодеть и дать бедолаге место в общежитии.
В любом человеке Александр Владимирович стремился видеть прежде всего человеческое. Один новичок -- бывший военный авиатор, уволенный во время хрущевского сокращения из Вооруженных Сил, попросился на самую тяжелую работу, на которой хорошо платят. Дескать, жена не работает, двое детей… Трудился по полторы смены. Но вскоре оказалось, что он страшно пьет. Под заборами валяется. Парторг предлагал такого коммуниста-алкаша уволить, а Павлов не спешил. Как-то рабочий исчез, оставив жене записку: «Не волнуйся и не ищи». Через несколько месяцев рабочий появился в кабинете директора: «Все, завязал, спиртного в рот не беру, буду трудиться». Оказалось: он лечился в другом городе, чтобы не мешали бывшие собутыльники…
-- А какие отношения со спиртным были у самого Александра Владимировича?
-- Нормальные. В праздники мог принять, но не злоупотреблял.
-- Курил?
-- Ой, сильно курил. Сначала в молодости, пока не заболел туберкулезом. Причем тяжело болел, открытой формой… Было не до курения. Но выздоровел! И снова взялся за свое. После войны, это уже мы с Лидой помним, любил папиросы «Казбек».
Когда дядю Шуру сняли с должности замминистра, он страшно распереживался. Человек гордый, ни к кому на поклон не ходил, сидел дома и делал вид, что читает. И пошли один за другим сердечные приступы, потом инфаркт. Вот после этого дядя Шура бросил курить окончательно. Р-раз -- и все. Его здоровье железным не назовешь. Но он очень волевой человек. Когда поправился -- возобновил занятия физкультурой. По утрам упражнялся с гантелями, принимал ледяной душ. Когда же пошел работать -- обо всех хворях забыл. И знаете, тьфу-тьфу, когда сейчас спрашиваю, не беспокоит ли сердце, наш дедушка говорит, что не знает, где оно находится. Вот кто у нас курил всю жизнь -- так это тетя Надя. А вот, поди ж ты, до 91 года дожила…
Закончил же свою трудовую деятельность Александр Владимирович Павлов директором столичного завода игрушек имени Ватутина. А в дни празднования столетия, как «здрасьте», к дяде Шуре пожаловали симоненковские коммунисты и потребовали, чтобы он возобновил активное членство в партии. В смысле партвзносы платить и прочее.
«Дед, да ты че, твои внуки в частных структурах работают, какой коммунизм!» -- говорим ему мы. «В частных? Это как при нэпе?» -- спрашивает дядя Шура. И тут же отвечает: «Хорошо жили при нэпе. Поступайте, как знаете!»
… Пока гости, прибывшие на юбилей, чинно рассаживались за длинным столом, юбиляр быстренько налил себе рюмку и, воскликнув «За здоровье присутствующих!», бодро опрокинул ее и стал с аппетитом закусывать. Потом оглядел присутствующих и обнаружил, что забыли пригласить любимую нянечку, которую в шутку здесь называют его любимой женщиной. Когда она наконец пришла, выпил еще рюмочку, поблагодарил всех и, лихо развернувшись на своей коляске, укатил в свою комнату. Пусть молодежь погуляет.