Четверо забойщиков шахты «Торецкая» просидели в запечатанной выработке целые сутки
С семи утра 20 октября до семи утра 21 октября четверо забойщиков шахты «Торецкая» Государственного предприятия «Дзержинскуголь» (Дзержинск Донецкой области) находились в выработке на глубине 810 метров под землей, пока к ним расчищали путь спасатели. Обрушение кровли запечатало выработку с двух сторон. Но, к счастью, в «каменный мешок» к горнякам поступал воздух, поэтому на поверхности не теряли надежды извлечь горняков живыми и невредимыми. Так и случилось. Все четверо спасенных сейчас находятся в местной больнице -- на обследовании. Никто из забойщиков не получил ни единой царапины.
-- Нина, где твой Сашка? -- спросил сосед Нину Ивановну Фролову, маму одного из попавших в каменную ловушку горняков.
-- Не видела его еще, должен был утром с работы вернуться, -- ответила Нина Ивановна, которая весь день провела на огороде.
-- А ты ничего такого не слышала? Может, тебе на шахту сходить? -- готовил женщину к плохим вестям сосед, не рискуя прямо сказать женщине о том, что случилось.
У Нины Ивановны больное сердце. На шахту она не пошла, кулем ввалилась в дом, и, не обнаружив там Саши, плюхнулась на колени под образа.
-- Я всю ночь молилась Богу, чтобы Саша остался жив, -- плачет Нина Ивановна. -- Сама на шахтах всю жизнь проработала -- на сортировке, и муж мой покойный тоже был шахтером. Так что я знаю, что при обрушении может случиться и самое худшее. Сколько за мою бытность шахтеров похоронили! Вон, отца Сашиного всего расписало породой, ребра поломало…
Соседка утром так и нашла Нину Ивановну -- на полу, в полуобморочном состоянии. А сосед-»утешитель», понявший, свою ошибку, побежал к другой соседке, у которой муж спасатель -- узнавать, есть ли какие-нибудь ободряющие новости. Такие новости были: кровля обрушилась не над всей горной выработкой, и воздух в незаваленную часть поступал. Нине Ивановне даже «скорую» пытались вызвать, чтобы сделать какой-нибудь успокоительный укол, да не приехала «скорая» -- в таких маленьких шахтерских городках напряженка с бензином. Да и не только с бензином…
У Нины Ивановны есть еще один сын, он живет в Нижневартовске. Но это теперь «заграница», билеты дорого, не наездишься. В родном городе для обоих сыновей работы не нашлось. Поэтому одна радость у Нины Ивановны -- Саша, да еще внучка, 14-летняя Инна, которая приезжает из Артемовска на каникулы. Инна о произошедшем, наверное, еще не знала, когда я разговаривала с ее отцом в палате неврологического отделения Центральной городской больницы Дзержинска. Увы, семейная жизнь у Саши непростая -- жена и дочь то с ним живут, то отдельно.
Только Сашу никто не ожидал прямо на шахтном дворе. Оксана, жена самого молодого из попавших в каменный мешок забойщика, Игоря Быкова (ему 32 года) простояла там сутки.
-- Мне никто ничего не сказал, -- возмущается Оксана. -- Просто муж не пришел домой со смены. А я в окошко увидела, как машину прислали за соседом -- опытным забойщиком. У нас простым рабочим персональные машины к дому перед сменой, как вы догадываетесь, не подают. Если машина из дому забирает опытного забойщика, это значит, что случилась беда. Вот я следом за той машиной на шахту и полетела.
Оксана с восьми утра «бодрствовала» на шахте, с ужасом узнавая новости по телевизору в нарядной. Когда передали, что с шахтерами, оказавшимися в запечатанной выработке, нет связи, женщина стала переспрашивать тех, кто выходил на поверхность, так ли это. Ведь у них с Игорем двое дочерей: десятилетняя Кристина и шестилетняя Виолетта. Но мужики мало чем могли утешить. Если нет голосовой связи, то перестуки можно и не услышать на фоне грохота проводимых спасательных работ, да и в самой шахте работа не останавливалась. Определить, где именно находятся люди, тоже нелегко. Правда, когда ребята из этого же звена забойщиков, работающие уступом выше, выходили на поверхность, они слышали, как там, где находились четверо оставшихся (в отрезанной выработке), стучит отбойный молоток. Это было далеко от обрушения. Поэтому выбравшиеся на поверхность надеялись, что кровля не обрушилась на всей протяженности лавы и их товарищи живы. Голосовую же связь с горняками смогли установить только в 6. 30 утра следующего дня, когда спасатели были уже в метрах трех-четырех от их убежища. А через полчаса освобожденные забойщики уже смогли наконец-то пожать руки спасателям и своим товарищам.
К Оксане Быковой, ожидавшей мужа, ни на минуту не отлучаясь с шахтного двора, к тому времени уже присоединилась старшая дочь Кристина. К Владимиру Голубеву и Александру Кравченко пришли жены. К Кравченко еще и старший брат, бывший шахтер, приехал. У всех спасенных горняков есть дети. А у Александра Кравченко скоро и внуки появятся -- старший сын уже женат. У Голубева сын -- студент, будущий экономист. Вся родня смотрит на своих кормильцев с надеждой: у этих шахтеров есть главное в этом маленьком городе -- работа со стабильной зарплатой.
Родным спасенных «предъявили» не сразу. В таких случаях первое дело -- медицинский осмотр, баня, а лишь потом борщец и сто граммов за спасение.
-- То, что мы запечатаны с двух сторон, поняли не сразу, -- рассказывает Александр Кравченко. -- Услышали, как наш товарищ, работавший на уровень выше, уже поднимается к штреку, а потом что-то рухнуло, но не рядом с нами. -- Один забойщик крикнул, что укрылся в штреке. Мы сначала полезли по выработке вверх, но уперлись в стену. Попробовали ее обойти -- не засыпанного обрушением кровли расстояния было больше 100 метров, но и с другой стороны образовалась стена. Сколько метров обрушилось, мы, конечно же, не знали.
Благо стена была не сплошной -- в отрезок, где находились шахтеры, поступало достаточно воздуха. Да и воды в флягах хватало. «Погода» в выработке стояла нормальная -- не холодно и не жарко. Вот только желудки играли марш -- смена-то давно закончилась, организм привык, что дома в это время ждет плотный завтрак, а тут тормозки уже давно съедены и неизвестно, сколько еще сидеть придется.
-- Да и спать хотелось очень, -- добавляет Владимир Голубев. -- А выработка хоть и не очень крутая -- наклон примерно 30 градусов, -- но не уляжешься. Ходить тоже не находишься -- сечение просвета меньше полутора метра.
Коротая время в «ловушке», шахтеры поддерживали друг друга. Александр Кравченко начал даже фишки для домино из кусков породы мастерить. Но когда горняки поняли, что вызволения придется ждать долго, решили с партией в «козла» повременить -- свет экономили. Светильники включали поочередно и только по необходимости -- в основном, чтобы посмотреть на часы. Горняки слышали, что к ним пробираются спасатели, и стучали по трубам, надеясь, что их тоже слышат.
О том, что все четверо живы, догадывались по поступлению воздуха в отбойные молотки «замурованных» -- они время от времени нагнетали воздух с поверхности, включив свои орудия труда, но не насаживая на них рабочую часть. Пробиваться навстречу спасателям, не зная причин и масштабов обрушения кровли, было рискованно.
Чтобы «пленные» товарищи по работе поскорее смогли увидеть дневной свет, сутки беспрерывно работали четыре отделения горноспасателей и самые опытные забойщики предприятия. Горноспасатели подсчитали, что им вместе с забойщиками шахты пришлось пробить вертикальный ходок к шахтерам длинной примерно в 18--20 метров! И это ведь не экскаватором яму выкапывать на поверхности, а полулежа в ограниченном пространстве выработки на глубине 800 метров, сменяя друг друга, работать лопатой и обухом вручную, притом с превеликой осторожностью. Ведь может случиться все что угодно: и подвижки породы, и повторное обрушение кровли. Да и лаз на поверхность идет не по прямой -- когда спасатели пробиваются в каменный мешок к людям, они никогда не уверены, попадут в ту самую свободную от обрушения зону, или опять упрутся в стену завала. Поэтому спасительный ходок, куда может пролезть только один человек, «петляет».
К сюрпризам коварного пласта «Мазурка», на котором произошло обрушение, горняки уже, считай, привыкли. Пласт и получил такое «танцевальное» название, потому, что постоянно находится в движении. Хотя было ли обрушение кровли «геологическим капризом» или же это нарушение какого-либо пункта техники безопасности на производстве -- это еще предстоит уточнить комиссии Донецкого экспертно-технического центра Государственного Комитета по надзору за охраной труда.
Спасенные шахтеры, которые в общей сложности пробыли без пищи и дневного света под землей больше 30 часов (до обрушения они полностью отработали свою смену), уходить на более безопасную работу не собираются. Все-таки зарплату на шахте «Торецкой» выплачивают сейчас вовремя и полностью (500--800 гривен). А то, что опасно, так везде на шахтах опасно.
-- Честно говоря, когда к нам, наконец, пробились, мы нарадоваться не могли, -- говорит Александр Фролов. -- У нас уже языки давно заплетались и… анекдоты закончились.