Завтра во Дворце «Украина» на концерте, посвященном восьмилетию еженедельника «Бульвар», состоится презентация восьмитомника Дмитрия Гордона «Герои смутного времени»
«Герои смутного времени» -- так называется восьмитомник известного писателя и журналиста, главного редактора еженедельника «Бульвар» Дмитрия Гордона. В восьми книгах, аналогов которым попросту нет, собраны интервью, взятые Гордоном на протяжении последних восемнадцати (!) лет. Герои -- сплошь знаменитости. Михаил Горбачев, Иосиф Кобзон, Павел Глоба, София Ротару, Виталий Коротич, Алла Пугачева, Евгений Евтушенко, Леонид Кравчук… Всех и не перечислишь. Свое мнение по поводу книги известные люди высказали в предисловии к восьмитомнику. Со многими знаменитостями Дмитрий Гордон встречался неоднократно, некоторые из них стали его лучшими друзьями. Пятого апреля на празднование восьмилетия еженедельника «Бульвар» во Дворце «Украина» соберется элита нашей страны. Герои интервью Дмитрия Гордона и его друзья придут поздравить юбиляра.
Да! Будет еще супергость!.. Пока Дмитрий Ильич держит его имя в тайне.
-- После издания восьмитомника чем думаете заниматься?
-- Вот отдохну немножко и сяду за мемуары. В них расскажу о встречах с выдающимися людьми, опубликую множество сенсационных фотографий, поделюсь с читателями воспоминаниями. Уверен: будет интересно.
-- Даже о Киркорове расскажете? Ваша взаимная «привязанность» известна…
-- Как говорила Маша Распутина: «Не будем о секс-меньшинствах всуе»… Дошло до того, что пару лет назад на пресс-конференции в Одессе Киркоров сказал, что я потому его не люблю, что все эти годы жутко его хочу. Одна журналистка спросила: «В каком смысле?» -- «В прямом! -- уточнил Филя. -- Безответная любовь!»
-- Многое из того, что вам в свое время предсказала великая Ванга, сбылось?
-- Кое-что не сбылось, но ведь еще есть время!
-- Прорицательница так и не заметила, что в карманах куртки вы спрятали диктофон?
-- Сейчас я понимаю, что скорее всего заметила, но подумала, что… пусть для вечности пишет. Самое интересное случилось уже после интервью. Мистика какая-то! А может, Ванга с небес решила распорядиться записью по-своему?.. В общем, кассету я давал послушать многим своим друзьям, она была закручена, что называется, до дыр. А лет пять назад… исчезла. Нет кассеты! Все в доме перерыл -- нету!
-- С записями Кашпировского такого не случалось?
-- Когда Анатолий Михайлович приезжает в редакцию «Бульвара», у нас вырубаются компьютеры, и это, представьте себе, не смешно. Мало того, когда набиралась моя последняя книга, на главе с Кашпировским компьютер «завис»! Он по этому поводу лишь улыбнулся. Потом что-то сделал, и техника опять заработала.
-- Мистика…
-- Самая мистическая история случилась у меня с сыном Лаврентия Берии. Я долго не мог на него выйти -- он же какое-то время был засекречен. Кстати, когда его папа умер, Серго было уже под 30. В конце концов я его разыскал, позвонил… Он мне сказал: «Я никому не даю интервью, но вам дам. Приходите… » Он жил в Киеве, в обычной «сталинке» на Подоле, недалеко от редакции «Бульвара». Я провел у него три часа. Он мне такое рассказывал!.. Фантастика! В тот день я спешил на еще одну встречу, и говорю: «Сергей Лаврентьевич, я еще приду, обязательно, через недельку… » Видимо, он проникся ко мне симпатией. Он попросил: «Подождите! Давайте зайдем в кабинет. Смотрите, какие фотографии… Вот я с папой, вот с мамой, а это Иосиф Виссарионович у нас дома… » Я торопился и поспешил откланяться. До сих пор помню, как, провожая меня, он стоял на четвертом или пятом этаже своей «сталинки» и махал рукой. А через пять дней умер… Тогда я окончательно понял: все надо делать вовремя!
-- Вы не раз брали интервью у сильных мира сего…
-- На самом деле мне интересны люди не на вершине власти -- тогда с ними практически все ясно! -- а когда они эту власть теряют. Лишь после этого они могут многое рассказать и сравнить: каково быть там и каково -- оттуда спуститься. На изломе они совершенно другие.
-- С Михаилом Горбачевым вы дважды делали обстоятельные интервью. Сложно было с ним встретиться?
-- Помогли Виталий Коротич и Виктор Мироненко, бывший первый секретарь ЦК комсомола СССР, с которым я дружу. Встречи с Михаилом Сергеевичем памятны, конечно же, особенно. Но самое интересное другое. В прошлом году мои родители отдыхали в Карловых Варах. Папа сидел в ресторанчике, обедал, и вдруг заходит… Михаил Сергеевич с двумя охранниками. Запыхавшийся, вспотевший. Оказывается, ходил по горам, проголодался. Рядом с папой как раз было свободное место. Горбачев подошел, спрашивает: «Не возражаете, если я присяду?» Разговорились. Папа сказал, что он из Киева. «О-о, бывал я у вас». — «Мой сын, -- говорит папа, -- тоже у вас бывал, он -- главный редактор «Бульвара». -- «Дима Гордон?» -- у Михаила Сергеевича блестящая память. Больше часа они обедали…
Горбачев рассказывал отцу о своем первом приезде в Киев еще молодым партийным работником. Об ужасе, который его обуял, когда он получил доступ к архивам, став Генеральным секретарем ЦК КПСС. О расстрельных делах 1937 года. Говорил папе: «Знаете, кто был самым кровожадным? Не Сталин, не Берия. Каганович!» А напоследок передал мне привет и опять отправился в горы. По Карловым Варам он гулял, как обычный, рядовой человек. Когда, придя в гостиницу, папа рассказал маме, что только что обедал с Михаилом Сергеевичем, она подумала, что он свихнулся…
-- Это правда, что первое интервью у Александра Розенбаума вы брали в Чернобыле?
-- Это было в 1989 году. Александра Яковлевича уже признали на официальном уровне, а я обожал его и знал наизусть года с 83-го. Мы пообщались перед концертом, и он вдруг спросил: «А хочешь со мной в Чернобыль полететь завтра?» -- «Конечно!» Договорились встретиться в девять утра в его номере гостиницы «Украина». Я пришел вовремя, увидел у двери номера комсомольского работника из Чернобыля. Он говорит мне: «Я стучал, но Розенбаума нет». -- «Как это нет?» Стоим полчаса, час. В конце концов спрашиваю у горничной: «Александр Яковлевич куда-нибудь выходил?» -- «Нет. А вы попробовали открыть дверь!» Открываю, захожу. Вижу, Розенбаум… спит. В общем, в те годы он увлекался… Бужу его. «Александр Яковлевич, -- говорю, -- нам же в Чернобыль лететь!» Он тут же проснулся, быстро побрился, умылся, и мы отправились в аэропорт «Жуляны». За пару часов вертолет доставил нас в Чернобыль. Приземлились прямо на поле стадиона.
Стадион ПОЛНЫЙ! Сольный концерт. Бесплатный. Розенбаум с полной выкладкой отработал программу. Потом -- обед и экскурсия. Жуткая… Ходили по брошенным домам, натыкаясь то и дело на забытые впопыхах альбомы с семейными фотографиями и куклы. На обратную дорогу Розенбаум взял пару бутылок водки. Только взлетели, вдруг он говорит пилоту: «Садись!» Сели на остров у Киевского моря, Александр Яковлевич достал заначку. Пилот, естественно, отказался, и мы выпили обе бутылки прямо из горла. На троих. Без закуски. И снова в вертолет. А он болтает!.. Наверное, это были самые ужасные минуты в моей жизни. Какое-то время Розенбаум вел вертолет сам (навыки управления он получил в Афганистане), потом начал петь… Я уже плохо помню, как долетели. Это было страшное испытание! Расстались друзьями…
-- Свой первый клип «Зима» вы сняли именно на его песню…
-- Я вам скажу больше: в мае мы с Александром Яковлевичем снимаем новый клип, будем петь вдвоем. Название песни и сценарий клипа пока держим в секрете, но это будет сенсация.
-- Насколько я знаю, сейчас вы записываете свой сольный диск. Более того, согласно социологическим опросам аудиокомпании НАК, вы уже входите в тройку самых популярных исполнителей страны…
-- Наверное, это нескромно, но когда Музей восковых фигур провел среди населения опрос, чьи фигуры люди хотели бы увидеть в музее, среди женщин назвали Софию Ротару, среди мужчин -- меня. Моя восковая фигура уже готова, скоро она будет выставлена.
-- Вы знакомы со многими знаменитыми юмористами. Говорят, в обычной жизни они люди довольно скучные…
-- Геннадий Хазанов -- очень едкий, остроумный человек. Михаил Задорнов -- само обаяние, глубочайший аналитический ум. Мы с ним давно дружим.
-- А Жванецкий?
-- Равного ему мастера импровизации я не встречал. Он импровизирует на ходу настолько блестяще, что диву даешься. Глыба! За ним, по-моему, надо ходить и записывать. Перлы из него прямо сыплются! Как залежи золота: сколько ни копай, а оно не кончается…
-- Я посчитала, в вашей книге пять (!) интервью с Иосифом Кобзоном. Казалось, уже все переговорено, но…
-- Есть люди, с которыми можно разговаривать бес-ко-неч-но. Кобзон, Коротич, Кравчук, Горбачев, Жванецкий, Виктюк. Они неисчерпаемы и могут одинаково интересно говорить на любые темы.
-- Кто-то отказывал вам в интервью?
-- Солженицын. Его даже Виталий Коротич просил, но Александр Исаевич был непреклонен: «Я украинской прессе интервью не даю!» У него в голове свои «тараканы», и в общем, он, наверное, имеет на них право…
-- А у кого сейчас вы хотели бы взять интервью?
-- У Жириновского -- однозначно!
Однажды у него спросили: «Владимир Вольфович, вы сказали, что ваша мама русская, а папа -- юрист. Как это понимать?» Жириновский недоуменно ответил: «Все очень просто. На встрече с избирателями мне одновременно пришли две записки: «Кто по национальности ваша мама?» и «Кем работает ваш папа?» Вот я и объединил два ответа в один».
Иосиф Кобзон мне рассказывал, как недавно занял место в салоне самолета Москва--Тель-Авив и вдруг увидел в соседнем кресле… Жириновского. По прилете в столицу Израиля Кобзона обступили журналисты, и Иосиф Давыдович им сказал: «Не понимаю, кто пригласил этого антисемита в Израиль. Мало того, что он лучший друг Хусейна, так он еще в Думе, во время минуты молчания в память жертв Холокоста, не только не встал, но и начал выкрикивать антисемитские лозунги. На следующий день Жириновский выступил по израильскому телевидению. «Не слушайте Кобзона, -- сказал, -- я очень люблю Израиль. Мой папа -- еврей, он живет где-то здесь. Мы очень давно не виделись, помогите найти папу. Папка, ты меня слышишь? Отзовись!»
Он просто -- лучший!..