Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося украинского оперного певца
Он был знаменитым оперным басом. Она -- научным сотрудником. Когда Борис Гмыря познакомился с Верой Августовной, ему было 47 лет, ей -- 36. Его слава гремела на весь мир, она готовилась к защите кандидатской диссертации по физиотерапии. Их любовь, длившаяся девятнадцать лет, стала легендой. За неделю до смерти Борис Гмыря разучил романс с фатальным названием «Последний луч погас», но спеть его так и не успел…
Вера Августовна пережила мужа на 27 лет. Умирая на той же кровати, что и ее знаменитый супруг, она тихо звала: «Борисонька, Борисонька… »
Уже будучи зрелым человеком, Борис Гмыря даже не подозревал, что вся его жизнь будет связана с музыкой. Он родился в небольшом селе на Сумщине, в бедной семье, где каждый кусок хлеба делили ниткой. Пел Боря всегда. Это у него от мамы. У него был низкий, грудной голос. Когда в 32 года он поступал в Харьковскую консерваторию (параллельно Борис учился в инженерно-строительном институте), приемная комиссия пришла в ужас, узнав, что певец… совершенно не знает нот! Через год учебы он уже был первым студентом, а через три стал мировой знаменитостью.
Партии Бориса Романовича в «Борисе Годунове» и «Тарасе Бульбе» вошли в сокровищницу мировой культуры. Его приглашали на работу в «Ковент-Гарден» и «Метрополитен-опера». Ждали в Большом театре и «Мариинке». Но он всегда возвращался в Украину. Здесь ему лучше всего пелось. И жилось. Здесь были его песни и его… любовь.
«Борис Романович встретил Веру Августовну случайно, -- рассказывает ее племянница Анна Принц, президент Фонда Бориса Гмыри. -- Они познакомились в 1949 году на отдыхе в Цхалтубо, куда Гмыря вывез свою первую, тяжелобольную жену Анну Ивановну. Собственно, она их и познакомила. В Цхалтубо Вера Августовна лечилась от радикулита. Ее привезли на Кавказ на носилках, не разрешали даже вставать. Вера Августовна прекрасно вышивала, и как-то они разговорились с Анной Ивановной… »
Вера Августовна не была красивой, но… от нее невозможно было оторвать взгляд. Шатенка, с синими глазами, она обладала особой, магнетической, привлекательностью. Была очень женственна и в то же время неприступна. Женщины подружились, и Анна Ивановна с горечью как-то призналась ей, что дни ее сочтены. «Она так прямо ей и сказала: «Я знаю, что скоро умру, и хочу, чтобы вы были женой Бориса Романовича». Вера Августовна была шокирована! Конечно, к тому времени она уже познакомилась с Борисом Романовичем, но и думать не смела о чем-то серьезном. Хотя позже Гмыря ей признался, что сразу же ее полюбил. «Но если бы была жива Аня, -- сказал певец, -- я бы никогда ее не бросил».
Через год Анна Ивановна умерла. У нее была злокачественная опухоль мозга, и помочь ей было уже невозможно. Через полгода после смерти первой жены Борис Романович предложил руку и сердце Вере Августовне. Она ему… не отказала.
«Вера Августовна долго не хотела расписываться с Гмырей, -- рассказывает Анна Принц. -- Он очень переживал. Как-то решился прийти к ее матери просить руки. «Мама, -- сказала Вера Августовна, -- ведь он артист, у него будет много женщин… » «Ничего, Вера, даже если ты год с ним проживешь, память об этом останется на всю жизнь».
И они расписались. Тихо, без свидетелей. Свадьбы не было. Переехали в небольшую квартиру Бориса Гмыри на Пушкинской, на первом этаже. Когда Борис Романович получил звание народного артиста, им дали роскошную трехкомнатную квартиру на Крещатике, в Пассаже.
Вера Августовна не хотела бросать работу в Институте физиологии имени А. Богомольца. Гмыря и не настаивал. Начала писать докторскую диссертацию, и, когда она работала, Борис Романович ходил на цыпочках. В доме появилась домработница. Настоял Борис Романович. Он хотел оградить свою любимую Верушеньку от домашних хлопот, иногда это ее даже сердило. Вера Августовна прекрасно готовила. А Гмыря был всеяден. Правда, обожал сладкое, особенно варенье. Когда в июне жена варила клубничное варенье, Борис Романович каждые полчаса забегал на кухню и с трепетом ожидал очередной порции ароматной пенки. «Вера Августовна рассказывала, что у него аж подбородок от нетерпения трясся. Борис Романович был высоким, статным, упитанным мужчиной. Никаких диет не придерживался. Правда, занимался зарядкой. В спальне лежали гантели, и Борис Романович исправно брался за них каждое утро… »
Вечерами они гуляли в парках над Днепром. Оба обожали природу и с нетерпением ждали наступления весны, чтобы уединиться у себя на маленькой даче на Козинке. Как-то Виктор Гонтарь, директор оперного театра и зять Никиты Хрущева, сказал: «История нам не простит, что у Гмыри была такая паршивая дача». Но, казалось, Борис Романович этого даже не замечал. Он был счастлив, что может побыть вдвоем со своей Верушенькой и… половить рыбу. Увы, счастливые дни семейной идиллии выпадали крайне редко. Гмыря был признан, любим, его часто приглашали на гастроли. Разлук не любил. И в первый же свой отъезд написал Вере Августовне трогательное любовное письмо. Так было и в дальнейшем. Всегда. Только Гмыря уезжал, как на его домашний адрес потоком шли письма. Для его любимой Веруньки…
«Вера Августовна хотела уничтожить всю свою переписку с мужем, -- рассказывает Анна Принц. -- Она считала, что это никто не должен читать. Как-то в очередной раз, когда мы говорили на эту тему, я твердо сказала: «Вера Августовна, вы не имеете права уничтожить письма». Она даже немного смутилась. Говорю, ваша история любви очень поучительна. Редко теперь встретишь такие высокие чувства. Вы должны оставить их потомкам. «Хорошо, -- сказала Вера Августовна, -- я тебе покажу, но при моей жизни их нельзя публиковать». Все письма мужа она хранила в тайнике в глубине шкафа. Там я первый раз увидела эти бесценные письма. А через несколько лет, когда Вера Августовна уже была прикована к постели (у нее была болезнь Паркинсона), она вдруг позвала меня и сказала: «Хорошо, Ганнуся, публикуй, только ничего интимного». И попросила некоторые письма ей перечитать. Я читала и… плакала. Потом Вера Августовна не выдержала и со слезами на глазах прошептала: «Боже, неужели Бориска писал мне такие письма… »
В гостиной всегда висел большой портрет Веры Августовны, висит он и по сей день. Борис Романович никогда не расставался с ее фотографией, а она собирала все газетные публикации и смотрела по телевизору все его концерты. В Киевском оперном театре она всегда сидела в седьмом ряду, на одном и том же месте, чтобы ее видел Боренька. Пел он только для нее. Пел так, что люди со слезами выходили из зала. Музыка была частью его жизни. Такой же важной, как любовь. Но с последней ему повезло гораздо больше…
«Как только Борис Романович пришел в Киевский оперный театр, его начали «есть» коллеги, -- рассказывает Анна Принц. -- Его, баса, заставляли петь баритональные и теноровые партии. Дошло до того, что как-то Борис Романович написал заявление: «Прошу не загружать меня теноровыми партиями, поскольку это ведет к деградации голоса». Но все было бесполезно. После четырнадцати лет работы в театре ему пришлось уйти. Последняя его партия -- роль Галицкого в «Князе Игоре». Как-то после спектакля он пришел довольный домой и говорит Вере: «Знаешь, наконец, мне удался Галицкий. Я нашел правильную трактовку». А на следующий день в Опере уже висел выговор, мол, Гмыря пел, как хотел, что совершенно недопустимо. Его трактовка образа способствует растлению молодежи. Борис Романович пришел домой, написал заявление об уходе и отнес его в театр. А накануне сказал Вере: «То, что мне ставят в заслугу все дирижеры мира, -- мою музыкальность, здесь мне вменили в вину. Я не могу оставаться в театре!» Он ушел красиво, без выяснения отношений, начал гастролировать. Говорят, Гмырю иногда можно было видеть прогуливающимся мимо оперного театра… со слезами на глазах».
Его всегда ждали в Большом, на ура принимали за границей. Правда, долгие годы Борис Романович мог выезжать только в социалистические страны. Давала о себе знать история, которая якобы произошла с выдающимся певцом во время Великой Отечественной войны.
«Так случилось, что Борис Романович был болен и не смог выехать вместе с оперным театром в эвакуацию, -- рассказывает Анна Принц. -- Он остался на оккупированной немцами территории и вынужден был петь для них. Говорили, что Гмыря пел для самого Гитлера, но это чепуха. Зато достоверно известно, что гауляйтер Украины Эрих Кох издал распоряжение вывезти из Украины даже труп Гмыри. Его спас от неминуемой смерти комендант Полтавы, немец, образованный человек. Он был покорен талантом украинца. И когда немцы покидали Полтавскую область, он позвал к себе Гмырю и сказал: «Борис, выбирай сам. Ты без Украины не сможешь жить и петь. Вот самолет, выбирай сам: или ты улетаешь и перед тобой открыты все театры мира, или останешься здесь и… » Борис Романович отказался. Немец понимал, что он, как дерево, вырванное с корнем, не приживется на другой земле. И ТАК петь уже не будет. Гмыре как бы организовали побег, не стали его искать, так он и остался в Украине».
Об истории, случившейся с Гмырей во время оккупации, узнал Никита Хрущев. И тогда первый секретарь ЦК КПУ сказал: «Пел для немцев, пусть теперь поет для всего народа Украины». И Гмырю не тронули. Он стал заслуженным, потом народным артистом СССР, получил Сталинскую премию, был награжден орденом Ленина.
При жизни Бориса Романовича было издано 200 пластинок, записано 600 романсов, украинских народных песен и арий из опер. Фантастика! Был всемирно известен, а зарабатывал немного. Когда он умер, на его книжке было лишь 434 рубля! Борис Романович и его любимая Вера жили скромно, в квартире -- никакой роскоши. Всюду вышитые крестиком работы Веры Августовны. Больше всего Борис Романович любил щеголять в ее вышиванках. Придет, бывало, домой и шутит: «Веруша, вот только шел по улице -- никто на меня внимания не обращал. Все смотрели только на мою сорочку». Гмыря не был щеголем. Хотя любил добротные вещи, которые шил на заказ. Как и свое любимое пальто с роскошным бобровым воротником. И Верочка одевалась по последней моде. Хотя драгоценностей он ей не покупал. Не любил, а Вера Августовна вроде как и не замечала их отсутствия. Даже когда они вместе выбирались на гастроли -- в Китай, Болгарию, Венгрию, -- все деньги тратили на музеи да театры. Правда, были у Бориса Романовича две слабости -- автомобили и охота. Сначала ездили на старенькой «Победе», потом на «Волге». На охоту Гмыря ходил исправно, так, только уток попугать -- его охотничье ружье так ни разу и не выстрелило.
«У Гмыри не было детей, -- рассказывает Анна Принц. -- Вера Августовна как-то спросила: «Боренька, ты не переживаешь, что у нас нет детей?» Он ответил: «Конечно, было бы хорошо. Но наши дети -- это мои песни». Борис Романович не ревновал Веру Августовну, она его тоже. Они даже не могли себе представить, что между ними возможны какие-то недомолвки. Почти никогда не ссорились. А если такое и случалось, то первым на примирение всегда шел он. Бывало, Вера Августовна, расстроившись, уйдет на работу, так он не выдержит и бежит за ней, прощения просит… »
Последние годы они всегда были вместе. Гостей собирали редко. Только на дни рождения. Приходили Данькевич, Майборода. Борис Романович почти не пил, курить бросил еще в молодости. По десять часов в день проводил у рояля. Говорил, что талант певца -- это 10 процентов успеха. Остальное -- труд.
Борис Романович умер, не дожив до шестидесяти шести лет всего четыре дня. Обширный инфаркт случился 1 августа в 14. 30. Последние дни Борис Романович жаловался на желудок, да и температура держалась все время 37,2 градуса. Думали, что-то с печенью. В тот день Борис Романович ходил в поликлинику на обследование. Пришел довольный, сказал, что ничего страшного не нашли. Сердце в порядке. Прилег на диван, обсуждал с Верой Августовной, что будут подавать к праздничному столу, вдруг на полуслове оборвал разговор. Она, не придав этому значения, вышла на кухню, а когда через пять минут вернулась в комнату, он был уже мертв…
На рояле знаменитого певца так и стоят раскрытыми ноты романса «Последний луч погас»… Все осталось так, как было при Гмыре. Даже колоски в вазе на рояле… Телефон с огромной черной ручкой, зеленая настольная лампа и большой портрет Пушкина на стене. А еще вышивки и картины. Одна из них -- букет полевых цветов кисти Веры Августовны.
Вера Августовна пережила свою любовь на 27 лет, она жила Борисом Романовичем, как будто он просто куда-то уехал… Ее похоронили рядом с ее Боренькой…
P. S. Увы, в квартире Гмыри так и не открыли музей. Не вышла в свет и уже готовая книга воспоминаний о выдающемся певце, не изданы его записи. Нет в Украине ни одного памятника певцу. Фонд Бориса Гмыри, уже не рассчитывая на помощь Министерства культуры и высоких чиновников, решил объявить сбор средств на памятник выдающемуся певцу, открыв специальный счет: АКБ у м. Києвi, р/р 26006000429201 МФО 322498, iдент. код 21523713 з помiткою «На пам'ятник Гмирi».