Судя по результатам служебного расследования, еще 17 июня начальник управления Департамента уголовного розыска МВД Украины В. Матвийчук распорядился отправить задержанного Карамалаку в Лукьяновское СИЗО, а в Генпрокуратуру из Департамента было направлено письмо с просьбой содействовать переводу преступника из Борисполя на Лукьяновку с его последующей экстрадицией в Молдову.
18 июня начальник Департамента уголовного розыска МВД Украины В. Евдокимов проинформировал по телефону начальника ГУ МВД Украины в Киевской области В. Зарубенко о задержании международного преступника Карамалаки.
19 июня Генпрокуратура санкционировала выдачу Карамалаки правоохранительным органам Молдовы.
Карамалаку планировали этапировать на Лукьяновку под конвоем отдельного конвойного взвода областного милицейского главка 19 июня, но, по устному указанию и. о. замначальника главка И. Прошковского конвой отменили. Порошковский утверждает, что это было сделано по просьбе начальника Бориспольского горрайотдела Чалого, в свою очередь, выполнявшего распоряжение начальника ГУ МВД Украины в Киевской области Василия Зарубенко.
Утром 21 июня в Бориспольский горрайотдел прибыл первый заместитель В. Зарубенко, начальник областного УБОП Василий Топчий (который, кстати, за пять месяцев службы на этой должности шесть раз привлекался к дисциплинарной ответственности), чтобы ознакомиться с личными делами Карамалаки и еще двух арестованных. А днем прибывший в тот же горрайотдел начальник областного управления админслужбы милиции В. Матвиец получил по телефону указание В. Топчия об этапировании Карамалаки в Иванков. Сам Топчий во время служебного расследования, правда, отрицал, что давал такие указания. Вечером, около 20 часов, Карамалаку этапировали в специально оборудованном УАЗике в сопровождении бойцов «Сокола» и работников ППСМ. В Иванковский райотдел этап прибыл в 21. 50.
В местный изолятор Карамалаку поместили по устному распоряжению Прошковского и и. о. начальника отделения организации деятельности спецучреждений милиции Бороденко.
На следующее утро, 22 июня, в РОВД прибыл начальник райотдела Сингаевский, в то время находившийся в отпуске. Ознакомившись с личными делами доставленных накануне из Борисполя Карамалаки и Гудзя, он вызвал исполняющего обязанности начальника райотдела О. Шаповалова и заявил, что гражданин Молдовы удерживается незаконно и его необходимо освободить, при этом ссылаясь на устное указание Топчия. Не получив согласия подчиненных, Сингаевский пригласил для решения этого вопроса районного прокурора Журбенко, который поддержал предложение Сингаевского, обосновав это тем, что срок задержания Карамалаки процессуально не продлен. Прокурор уехал для подготовки предписания о его незамедлительном освобождении. После этого в дежурную часть райотдела звонил сотрудник управления уголовного розыска области и передал мнение начальника этого управления В. Дахновского, который был согласен с решением о немедленном освобождении Карамалаки.
Около двух часов дня Сингаевский приблизительно полчаса побеседовал с задержанным, а в 18. 00 тот дал расписку, что претензий к работникам милиции не имеет, и был освобожден.
Начальник областного управления уголовного розыска Дахновский, достоверно зная, что Карамалака находится в межгосударственном розыске, что суд Молдовы дал санкцию на его арест и что инициатором его задержания был Департамент уголовного розыска МВД Украины, не препятствовал освобождению преступника. Дахновский объяснил эту «странность» тем, что утром 22 июня В. Топчий, исполнявший обязанности начальника главка, поскольку В. Зарубенко был на больничном, своим устным указанием отстранил уголовный розыск от сопровождения дела Карамалаки.
Шаповалов же рассказывал, будто еще 20 июня ему на работу звонил Сингаевский и сообщил, что Топчий передал ему по мобильному требование начальника ГУ МВД Зарубенко срочно прибыть в подразделение.
Эти объяснения подтверждаются данными компании «Киевстар», согласно которым Сингаевский семь раз говорил с Топчием. Сам Топчий, правда, утверждал, что в разговоре лишь обсуждалось его содействие в переводе Сингаевского в другой санаторий (из тех же материалов следует, что на тот момент Сингаевский уже обследовался в Моршине, был всем доволен и ничего менять не собирался), а объяснения Дахновского предложил считать оговором.