Так 11-летняя Ира Орехова уговаривала папу и кардиохирургов, сомневавшихся в успехе операции. На днях девочке, несмотря на огромный риск, исправили три из шести врожденных дефектов сердца. Чтобы полностью устранить порок, понадобится еще одно хирургическое вмешательство
В конце июня наши читатели узнали историю 11-летней Иры Ореховой из Алупки. Больная мать отдала девочку цыганской семье, и та потерялась на целых три года. Ире приходилось побираться в электричках, спать на вокзалах. Когда же девочке удалось сбежать от цыган, она оказалась в детском приюте, и там врачи обнаружили у нее открытую форму туберкулеза и врожденный порок сердца. «ФАКТЫ» подробно рассказали об испытаниях, выпавших на долю девочки, и о страданиях отца Иры, все это время искавшего свою дочь. Виктор Михайлович обращался в милицию, на украинское и российское телевидение, в газеты, на радиостанции. Все было безрезультатно… К счастью, благодаря нашей газете отец и дочь наконец нашли друг друга. И тут неожиданно возникли новые проблемы: оказалось, что по нашим бюрократическим законам Виктору Орехову легче удочерить Иру, чем доказать… свое отцовство! Но самое главное -- девочке срочно нужна была операция на сердце.
Никто даже не предполагал, что Ирочка так серьезно больна. Когда девочку осмотрели специалисты столичного Института сердечно-сосудистой хирургии им. Н. Амосова, когда провели зондирование сердца, стало ясно, что у Иры не один, а шесть(!) сложных пороков сердца и исправлять их придется в два этапа. Больное сердечко так ослабило детский организм, что врачи не были уверены в благополучном исходе операции. Их решения ждала Ира, ждал Виктор Михайлович, ждали сотрудники нашей редакции -- все понимали, что без операции у девочки нет будущего, но риск очень велик… И решение было принято.
… Первая операция прошла удачно, и мне разрешили навестить Иру в реанимации. Девочка еще не совсем пришла в себя, она все время дремлет, набирается сил. Ее звонкий голосок не слышен, она тихо-тихо шепчет: «Я так хочу бананов, пусть папа мне бананов передаст… Хочу в палату, хватит уже здесь… ». На мой вопрос, как она себя чувствует, Ира отвечает, что у нее ничего не болит, только устала очень, и добавляет: «Помните, какая я раньше была?»
За несколько дней до операции я приезжала в клинику навестить нашу героиню. Она была настроена решительно.
-- Я совсем-совсем не боюсь, -- говорила в тот день Ира, весело болтая ножками. Девочка была согласна тут же отправиться на операцию. -- Хочу поскорее вернуться домой, ведь сестра сказала, что сразу подарит мне котенка. Я уже по нему скучаю. Вот, видите, у меня игрушечный слоник. Когда ложусь спать, прижимаю его к себе, и кажется, что я уже дома с котенком. И мне не страшно… Я и папе говорю, чтобы не волновался.
Но Виктор Михайлович не слушался дочь. Его голос дрожал, было заметно, что за эти две недели, проведенные в клинике в ожидании «вердикта» врачей, он совсем извелся. И известие о том, что операцию все-таки решили делать, его уже не обрадовало. Только при взгляде на дочку лицо Виктора Михайловича смягчалось: Ира, бойкая, как воробушек, то вскочит с постели и побежит к подружке в соседнюю палату, то откроет книжку с детскими кроссвордами, то начнет вспоминать экскурсии по Киеву, которые устраивал ей отец: «А мы с папой в Киево-Печерскую Лавру ездили… Ой, знаете, нас с папой тетенька в метро узнала. Та, которая билетики проверяет. Сказала, что в «ФАКТАХ» нас видела. А мы ей улыбнулись! И сказали, что уже в больнице лежим. »
-- Дочка все время меня просила, чтобы мы съездили куда-нибудь. А сердечко-то слабенькое, не выдерживает долгих прогулок, приходилось Ирочке даже лекарство на улице давать, -- рассказывает Виктор Орехов. -- Мне врач Василий Васильевич Лазоришинец объяснил, что с каждым днем дочкиному сердцу будет все тяжелее, и уже через 4--5 лет оно может не выдержать. Слишком поздно мы приехали на операцию, очень высок риск. Но выбора-то у меня нет. Ведь без операции Ирочка… Ах, да что тут говорить… -- Виктор Михайлович машет рукой и отворачивается.
-- У Иры очень сложная патология, поэтому, чтобы спасти девочку, мы вынуждены были разделить лечение на два этапа, -- рассказывает заместитель директора по научной работе Института сердечно-сосудистой хирургии им. Н. Амосова Василий Лазоришинец, оперировавший Иру. -- Первый, подготовительный этап (закрытие боталлового протока, протезирование аорты, устранение сужения дуги аорты) мы провели, не выключая сердце и не вскрывая грудную клетку. Сейчас у Иры только небольшой надрез на левом боку.
А вот второй этап -- это радикальная операция. В хоте такой операции мы установим специальную двуслойную «заплату» на отверстии межжелудочковой перегородки, исправим положения магистральных сердечных сосудов. Ведь у Иры они оба отходят от правого желудочка, а в норме от левого желудочка должна отходить аорта. Ну, и, наконец, устраним сужение митрального клапана.
-- Второй этап операции столь же опасен? -- спрашиваю Василия Лазоришинца.
-- Гораздо опаснее, чем первый: нам придется применить систему искусственного кровообращения. Но иначе нельзя. Оставшиеся три порока будем устранять в критических условиях -- пораженные склерозом сосуды легких могут свести на нет все наши усилия.
Опыт проведения таких операций у нас есть, но их гораздо проще выполнить, когда ребенку только исполнилось 6--12 месяцев и в организме еще нет патологических изменений, вызванных пороком сердца. Но каков бы ни был возраст пациента, если операция может его спасти, мы должны ее сделать. Если же от хирургического лечения отказаться, то примерно лет в 14--15 сердце перестанет справляться с нагрузкой и не выдержит.
-- Ира показалась мне в реанимации такой несчастной, слабенькой…
-- Давление и пульс у девочки в норме. А слабость после операции связана с тем, что пациентам вводят специальные препараты, -- объясняет Василий Лазоришинец. -- Они полностью расслабляют все мышцы, сильно замедляют кровоток в сосудах. Когда такой препарат перестает действовать, у человека появляется мышечная боль (крепатура), как после большой физической нагрузки. Поэтому Ире и тяжело сейчас шевелиться. Но это скоро пройдет. Главное, что все обошлось, ведь мы ожидали, что плохое состояние легких девочки значительно усложнит операцию, и Ире придется очень тяжело.
-- Между прочим, все врачи были против этой операции, -- вступает в разговор заведующий отделением детской реанимации Алексей Мисюра. -- Риск был слишком велик. Но Василий Васильевич настоял на своем. И, как видите, был прав! С девочкой все будет хорошо.
-- Ире понадобится какой-то особый уход в промежутке между операциями? -- спрашиваю Василия Лазоришинца.
-- Нет, вполне достаточно витаминизированного полноценного питания, разумного режима дня. Единственное -- пока нужно избегать физических нагрузок.
-- Когда можно будет делать следующую операцию?
-- Зависит от Ириного самочувствия, но не раньше, чем через несколько месяцев.
P. S. Тем, кто хотел бы помочь Ире Ореховой материально, в редакции «ФАКТОВ» могут сообщить номер благотворительного счета, открытого на имя девочки.