Донорское сердце уникального пациента дало сбой не из-за физического износа, а столкнувшись с черствостью и равнодушием
«Владимир Масалов надеется уже к осени открыть пекарню… Договорились через полгода встретиться у него дома в Матвеевке. Прощальное рукопожатие Масалова было по-мужски крепким», -- так я закончил предыдущий репортаж о самочувствии и дальнейших планах первого в стране человека, живущего с 28 января с пересаженным сердцем (»ФАКТЫ» от 26. 06. 03). Спустя полтора месяца «ФАКТЫ» рассказали (номер от 19. 08. 03), что запорожский энтузиаст-конструктор Александр Кальницкий хочет изготовить для Масалова веломобиль-тренажер, способный помочь восстановиться после операции. Казалось, жизнь уникального пациента налаживается. Но человек предполагает, а Господь располагает… В тяжелейшем состоянии 19 августа Владимир был доставлен в реанимацию Запорожского межрегионального центра трансплантации.
Вышедший ко мне из палаты мужчина -- слабый, жалкий, подавленный -- ничем не напоминал того оптимиста, с которым я общался в июне. Как будто из человека выпустили воздух. Преступно было такого мучить вопросами, но как иначе вникнуть в суть случившейся перемены. Владимир говорил неохотно, тихо и медленно, глаза не один раз наливались слезами.
-- Я знал, когда шел на операцию, что так получится. Но надеялся на лучшее, ведь мне, когда начал подниматься на ноги, столько обещали всего, -- рассказывает Владимир Масалов. -- Но я не хотел ходить с протянутой рукой. У меня была идея семейного бизнеса, намеревался открыть в селе мини-пекарню. Все просчитал, составил бизнес-план, сына забрал из города, где он учится в институте. А когда дошло до получения кредита, мне, по существу, отказали. Сначала обратился в фонд поддержки предпринимательства, просил 55 тысяч гривен, чтобы купить оборудование. Мы бы кредит через пару лет вернули. Но оказалось, для этого нужно заложить имущество на 75 тысяч. Откуда оно у меня? Пошел на прием к заместителю губернатора Александру Сину. Он выслушал, и посоветовал заняться торговлей семечками. После этого у меня опустились руки, наступила депрессия. Что мне теперь делать, жить на пенсию инвалида первой группы в 160 гривен? Я зависимый человек, завишу от таблеток, врачей. Был бы здоровым… Идет зима, а у меня в доме ни дров, ни угля. Сын опять уехал из села в Запорожье, а чем платить за его обучение? Хотел покончить самоубийством, просто расхотелось жить на этом свете. Бросил принимать лекарства, запил. Когда стало совсем плохо, жена вызвала «скорую». Попросил врачей укол сделать, чтоб не мучиться, а они привезли сюда. Я в этой жизни разуверился, а жить, как говорящая обезьяна, не хочу. Сенсация прошла, и я стал обычным, никому не нужным человеком. Так отправьте куда-нибудь, в любой приют для инвалидов…
С Еленой, женой Масалова, беседуем в небогатом доме, нуждающемся в крепкой хозяйской руке. Она рассказывает, что муж, вернувшись из санатория, сразу взялся за дело. Пекарню решили оборудовать в гараже. Начали перестройку, разобрали в комнатах две стены, вместе с сыном уложили во дворе несколько плит под будущий ангар-склад. Сын Саша загорелся идеей семейного бизнеса и охотно помогал отцу. Он согласился переехать и жить в селе. Вместе съездили в райцентр Веселое, получили поддержку в местной администрации. Правда, потом оказалось, что больше тысячи гривен в кредит дать в Веселом не могут, но Володя был уверен, что необходимые деньги получит в области. Нашел в Запорожье фирму, которая должна была привезти и установить необходимое оборудование: холодильник, витрину, тестомесильную машину.
-- Хотели начать с 50--70 буханок, посмотреть, будет ли спрос. А потом выйти на 500 килограммов хлеба в день. Сейчас хлеб к нам везут из райцентра, и после обеда его уже не купишь. Со временем приобрели бы «взбивалку» для приготовления пирожных и тортов, я ведь профессиональный кондитер, -- делится Елена неосуществленными планами.
Семья не сомневалась в успехе задуманного. Владимир дважды переделывал бизнес-план. Все рассчитав, отдал его «в район», не догадавшись снять себе копию. Когда санстанция не разрешила делать пекарню в гараже, нашел в селе подходящее помещение бывшего магазина, договорился с владельцем, получил от него ключи. Но через два дня владелец передумал и отдал помещение другим людям, которые вскоре открыли в нем бар. Директор матвеевской школы предложила под пекарню свою территорию, и Масалов опять воспрянул. Оставалось получить деньги в кредит. Все рухнуло, когда в фонде поддержки предпринимательства, а потом и в областной госадминистрации ему отказали.
-- Вова сильно расстроился, упал духом. Проснется и лежит в кровати: «Не хочу жить на белом свете». Кричит на меня, будто это я виновата. Сын уехал обратно в город, вышло, что мы зря его сорвали из института. А вечером Вова сказал, что больше лекарства принимать не будет. Я, говорит, повешусь. «Ты что, -- спрашиваю, -- с ума сошел?». А он выпил сто граммов, потом еще сто. Плохо стало, много ли ему надо? Вызвали «скорую». Мужа увезли, а я каждую ночь не сплю, о нем думаю, -- женщина едва сдерживается, чтобы не заплакать. -- В больнице еще не была, денег нет. Я уже восемь лет не работаю. Получу Вовину пенсию, может, поеду.
Осматриваю подворье Масаловых. Микроавтобус -- к его ремонту успел приступить хозяин; мотоцикл, на котором уже отваживался ездить по селу; пудовая гиря -- потихоньку начинал баловаться. Человек ожил, а его сбили как птицу влет.
-- Лена, если найти кредит, Володя возьмет себя в руки? Сообща дело потянете?
-- Конечно, -- всхлипывает. -- Мы же одна семья. У нас есть друзья в Веселом, помогут.
Кстати, рядом с Масаловыми -- дом их дочери и зятя. Еще через сотню метров живет старшая сестра Володи с семьей. Тоже могли бы посодействовать в хлебном бизнесе.
Масалов-младший, третьекурсник запорожского вуза, удручен не меньше родителей. Парень перевелся на заочное отделение, чтобы помочь отцу, лето провел в селе, хоть мог подработать в городе.
-- В фонде поддержки предпринимательства я был один, отца без паспорта не пустили (фонд находится в «белом доме», где существует пропускная система. -- Авт. ). Мне объяснили, что под кредит нужен имущественный залог, плюс выплачиваются проценты от суммы кредита. Чиновники ничего не предложили, не подсказали. Недели через две мы пошли в областную администрацию. Отец представился, но замгубернатора даже не поинтересовался его здоровьем. Он нас внимательно выслушал, посоветовал начать с менее затратного бизнеса, например, с семечек. Мне обидно за отца, у него были такие планы, -- говорит Саша Масалов.
К слову, подавая декану заявление о переводе на заочное отделение, парень объяснил, что причина в тяжелом материальном положении. В вузе знают историю его отца, но никто из руководителей не озаботился проблемой неплохого студента, не предложил льготные условия обучения.
Владимир Малый, генеральный директор регионального фонда поддержки предпринимательства, припомнил приходившего к нему «молодого хлопца».
-- Предметный разговор не вели. Я рассказал в общих чертах о правилах получения кредита, захотел посмотреть бизнес-план. Но у парня с собой его не было. Узнав, что он из села, сказал, что необходима рекомендация местных властей с просьбой об оказании финансовой помощи. Абсолютно точно могу сказать: категорического отказа с моей стороны не было. Договорились, что он придет с рекомендацией и бизнес-планом. О том, что это Масалов, я понятия не имел. Слышал, конечно, что в области живет человек с пересаженным сердцем. Знал бы, что он внизу ждет, сам бы спустился. Если бы его сын толково все объяснил… Согласитесь, раз человек не в состоянии сформулировать свою мысль, возникают сомнения, сможет ли он вести бизнес. Ведь бизнесовая среда достаточно жесткая.
-- Значит, Масалов может прийти в фонд еще раз?
-- Главное, чтоб у человека было желание заниматься предпринимательской деятельностью. Выход всегда можно найти и я об этом всем говорю.
Конечно, я поинтересовался мнением врачей о случившемся. Профессор Александр Никоненко, под чьим руководством проходила пересадка сердца Масалову, сейчас в отпуске. А Николай Поляков, заведующий отделением трансплантации органов областной клинической больницы, не скрывал возмущения:
-- К нам Масалов поступил в состоянии «бодуна», мы поработали, извините, вытрезвителем. Сколько на него денег и усилий потрачено, а он ушел в элементарный запой. Сам себе нанес выпивкой вред. Газеты своими публикациями делают только хуже. Он с вашей помощью почувствовал себя незаменимым, считая, что ему все обязаны. Но даже неполучение кредита не дает повода для запоя. Нужно быть благодарным, что тебя вернули к жизни. Сейчас Масалов себя чувствует абсолютно нормально, с ним работает психиатр. Сердце, несмотря на полученную нагрузку, выдержало. Но если в следующий раз он уйдет в запой, его никто не спасет.
Врачи, конечно, по-своему, правы. Жизнь, подаренная еще раз, слишком ценная штука, чтобы изводить ее водкой. Но легко понять и психологический срыв Масалова. В 45 лет, даже с чужим сердцем в груди, хочется стремиться к самореализации, а не чувствовать себя пожизненным инвалидом. Мы любим проводить параллели с Америкой. Если б у них газеты так трубили о проблемах единственного в стране человека с пересаженным сердцем, неужели тоже никто не заметил и не помог? Ответ, по-моему, очевиден. Наверное, возникли бы всевозможные фонды помощи и поддержки -- и Масалова, и его сына-студента. Политики разных уровней приезжали бы к нему в гости, пожимали руку, демонстрируя перед репортерами человечность и понимание проблем нерядового американского больного. Он бы стал национальным героем, гостем телепередач и ток-шоу. Вся страна следила бы за его успехами в бизнесе. А люди специально покупали бы у него хлеб и булочки, чтобы поддержать своими центами человека, который не хочет быть иждивенцем, а желает, даже в своем положении, самостоятельно зарабатывать на жизнь.
У нас, увы, по-другому. «Можно ли будет считать Украину великой державой, если первый ее гражданин, которому пересадили донорское сердце, умрет не от физического его износа, а из-за элементарной нехватки продуктов питания?». Это цитата из публикации «ФАКТОВ» от 19 марта 2003 года.