Через год после пожара на шахте «Украина» город Украинск Донецкой области оказался на грани социальной катастрофы
Вчера на кладбище в городе Украинске Донецкой области поминали жертв «черного июля»: ровно год назад на шахте «Украина» при пожаре погибли 35 и пострадали 20 работников предприятия, в том числе женщины -- телефонистки, ламповщицы. Сиротами остались 48 детей. Причиной и пожара, не затихавшего 10 дней, и массовой гибели людей правительственная комиссия назвала халатность и безграмотные действия должностных лиц при ликвидации аварии. Сейчас 11 ответственных работников самой шахты и холдинга «Селидовуголь», в который входит предприятие, предстали перед судом. Процесс проходит в соседнем с Украинском городе Димитрово.
Шахта «Украина» -- единственное предприятие в городе -- только начинает «выздоравливать». В мае после ремонта наконец-то заработала лава. Памятники жертвам подземного пожара в Украинске уже установили, компенсации семьям погибших и регрессы пострадавшим полностью выплатили, розданы пожертвования, поступившие на благотворительные счета. Но даже за год в городе не смогли оправиться после трагедии.
Александр Шевченко погиб при пожаре 7 июля. Его мама, Раиса Тихоновна, и года не прожила без единственного сына. Оплакивая Сашу, она беспрестанно думала, что сын мог спастись.
-- Саше кричали по телефону: «Тикай, бросай лебедку! Гарь идет на тебя!», -- говорит Владимир Шевченко, отец погибшего, тоже бывший работник шахты «Украина». -- А Саша, как мне рассказывали спасшиеся шахтеры, ответил: «У меня две кареты с людьми, я не могу их бросить». И умер, не сумев «раздышать» самоспасатель, но часть людей спас. Вот уже 40 дней, как мамка умерла, так и не успев взглянуть на памятник на могиле сына…
Год назад рабочие не только скорбели по погибшим, но и… оплакивали судьбу своего предприятия и своего города, жизнь в котором практически полностью зависит от количества добытого на «Украине» угля. Зима в Украинске была холодной и голодной. Потому что живет город на своем угле: он и обогревает город, и кормит его жителей -- ведь нет угля, нет и денег в доме. Понимая, что после аварии положение с заплатой не улучшится, с предприятия уволилась почти треть рабочих.
-- После аварии мы практически с мая по декабрь 2002 года выплатили людям зарплату полностью, -- говорит председатель профкома шахты Виктор Верниковский. -- А вот за прошедшие месяцы этого года платим частями. За май, июнь только сейчас шахтерам деньги выдаем, да и то благодаря своевременно поступающей государственной дотации. А оплату за отгруженный уголь от так называемого энергорынка ждем месяцами. Стараемся выплатить хоть текущую зарплату работающим, чтобы не ушли. А уволившимся приходится ждать и получать задолжавшие суммы по зарплате и регрессам «кусочками».
Такая «система выплат» вызвала в августе прошлого года бабий бунт: жены уволившихся несколько дней сидели под приемной директора шахты «Украина», пытаясь «высидеть» полный расчет для своих мужей. По мнению руководителей шахтного профкома и руководства города, таких глобальных последствий шахтного пожара можно было избежать, если бы было выполнено решение правительства, принятое после аварии: выделить средства на восстановление сгоревшей лавы. Но за прошедшее время эти средства… так и не поступили. Пришлось взять кредит в коммерческой структуре, и лава, пущенная в нынешнем мае, только сейчас вышла на приемлемую норму суточной добычи угля: горняки выдают на-гора по шесть вагонов хорошего кускового уголька. Предприятие вновь объявило о наборе рабочих: приходят по 15--20 человек в день.
В общем, обожженная шахта выздоравливает. А город… Его прошедшая зима просто «доконала». Оставшиеся без работы и без сбережений люди, чтобы выжить, начали выносить из своей же шахты и с электроподстанций металл и уголь, из брошенных квартир -- трубы отопления и сантехнику. На шахте из-за «несунов» ввели строжайшую пропускную систему.
-- Прямо в подземке бывших рабочих ловили! Уволился парень с шахты, а робу, каску и жетон себе оставил, -- с горечью говорит Виктор Верниковский. -- Покупает потом на рынке коногонку, самоспасатель (тоже, видать, где-то украденные) и спускается в шахту, где… режет кабель, рубит уголь и все это грузит в мешки.
-- Уголь для обогрева домов привозили из других шахтерских городков, -- говорит мэр Украинска Виталий Нешин. -- Но это был плохой уголь -- не дотягивали в котлах температуру до такой, которая согрела бы батареи в квартирах. Мы просто поддерживали режим, чтобы избежать замерзания отопительной системы. Не имея возможности заменить лопнувшие батареи, люди их просто срезали. Многие помещения после такой зимы окончательно пришли в негодность. Придется закрыть местный туберкулезный диспансер, с ветхостью которого еще как-то мирились все 40 лет его существования. Хотя он давно уже выполнял роль не больницы, а, скорее, приюта. Социально неблагополучные больные приходили сюда не столько подлечиться, сколько поесть, пожить в чистоте и… умереть.
20 мая 37-летний Юрий Назола, некогда отбывавший тюремный срок, пришел в диспансер с очередным обострением. Ему сказали, что нужно идти в поликлинику -- там фтизиатр даст направление, или в санаторий в поселке Острая, или в Донецкий тубдиспансер. Больной лег на пол в пустующей палате, откуда койки уже убрали, и… умер.
За коммунальные услуги население Украинска задолжало более миллиона гривен. И даже «отсудив» этот миллион, в Украинске не смогут восстановить разрушенное хозяйство. К сожалению, в предстоящую зиму, если не принять экстренных мер, тоже ничего хорошего ждать не приходится. И Виталий Нешин решил просить Кабинет министров объявить ситуацию в Украинске чрезвычайной и выделить средства на восстановление города -- нужно более шести миллионов гривен.
-- В Украинске закрыли одну из трех школ, -- с болью в голосе продолжает мэр Виталий Нешин. -- Мы надеялись, что хоть одно ее крыло сможет работать. Если нам помогут, мы достроим баню (в Украинске нет горячего водоснабжения и потому эта новостройка для жителей очень актуальна) и автовокзал. Чтобы люди знали: у нас все же есть будущее, мы не собираемся вымирать!