Известный писатель-сатирик, которому недавно исполнилось 70-лет, не любит деловых женщин, даже если они чрезвычайно привлекательны
-- Как вы думаете, способность шутить передается по наследству?
-- Действительно, юмор -- качество, приобрести которое невозможно. Человек с ним рождается. Моя мама была человеком с большим чувством юмора, но, тем не менее, над многими шутками она вообще не смеялась, а в других улавливала несуществующий подтекст и обижалась. А вот отец в этом смысле был совсем другим -- очень смешливым, обожал анекдоты и розыгрыши, любил рассказывать невероятные вещи. Он рано умер, но я все помню. Может, способность к юмору у меня действительно от родителей?
Родился я на замечательной киевской улице, которая в то время называлась Фундуклеевской. До четырех лет воспитывался у своих тети и дяди на Кузнечной (ныне Антоновича, до недавнего времени -- Горького. -- Авт. ), потом жил у бабушки на Саксаганского. Хорошо помню, что неподалеку были железнодорожные пути, по которым бесконечно ходили паровозики. И этими звуками была заполнена вся моя жизнь, каждый мой день… Когда мне исполнилось четыре года, мама переехала в Подмосковье -- в Вязьму, поближе к отцу, который был осужден в 1934 году и неподалеку от этого города проходил свою нелегкую службу. Когда отца выпустили, а это случилось в 1938 году (до сих пор считаю, что ему просто повезло), мы переехали в Москву. И с тех пор я там живу. Была, конечно, еще эвакуация -- два года прожили в Красноярске, а в 43-м вернулись назад.
-- А в школе у вас юмористические качества не развивали?
-- Если, конечно, это можно было назвать проявлением чувства юмора, то мы, как все дети, издевались в школе над учителями. Например, кнопки на стул подкладывали. Особенно тем, которых не любили. Помню, в четвертом классе уроки математики вела у нас особо нелюбимая учительница, звали ее Екатерина Александровна (вот ведь интересно: сколько лет прошло, а я все помню, как будто это было вчера!) Она нам не нравилась, потому что была очень строга к нам и, как тогда казалось, совершенно без чувства юмора. И вот однажды мы договорились, поймали каждый по несколько пчел и ос, посадили их в спичечный коробок и принесли в класс. А потом по команде все эти коробки открыли, осы и пчелы начали летать по классу.
-- И никого не покусали?
-- Представьте себе, никого. Хоть это и странно -- рой летал порядочный. Что с учительницей было! Из класса она, конечно, убежала. А нам что -- дурачки маленькие!
-- По образованию вы…
-- … врач. Закончил Первый московский медицинский институт.
-- Почему выбрали именно медицинский?
-- Так ведь я хотел быть врачом. Собирался заниматься вопросами высшей нервной деятельности: очень любил Ивана Петровича Павлова и его учение, в школе им занимался, знал на эту тему все. Потом мне объяснили, что заниматься вопросами высшей нервной деятельности можно, только получив высшее медицинское образование. И я пошел поступать… Интересные были годы! Я поступил в 1951 году, всего шесть лет прошло после окончания войны. В институте преобладали тогда девушки -- до 90%! Поскольку они считались не очень надежными с точки зрения дальнейшей работы -- выходили замуж, рожали детей, сидели в декретных отпусках, медицинский институт крайне нуждался в мужчинах. Поэтому при поступлении туда никто не обращал внимания на биографию, и именно в медицинский поступали все те, кто по анкетным причинам не мог поступить в другие, более престижные вузы, например, засекреченный физтех. В общем, меня взяли без вопросов.
-- В Первом медицинском учились тогда многие люди, ставшие впоследствии знаменитыми.
-- Из студентов того времени действительно получилось много талантливых и медиков, и не медиков. Медиков, конечно, меньше, зато какие имена! Просто перечислю: основатель КВН Алик Аксельрод, Гриша Горин, Александр Розенбаум, Василий Аксенов -- все это выпускники приблизительно одного периода. У нас был чрезвычайно интересный -- и по тем временам, и по нынешним -- драматический и эстрадный коллектив, назывался он ВТЭК -- Врачебный театрально-эстрадный коллектив. Я там был и автором, и исполнителем. Мы сделали грандиозный капустник. И настолько это было потрясающе, что в 1957 году получили серебряную медаль на Международном фестивале молодежи и студентов в Москве. Поэтому, заканчивая институт, я уже был известен в московских артистических кругах как автор, ко мне обращались многие актеры с просьбой что-нибудь написать для них. И я понимал, что мне предопределена отнюдь не медицинская судьба.
-- И, тем не менее, участковым врачом поработать успели…
-- Два года -- терапевтом на участке, год -- в больнице. И теперь точно знаю, что работать участковым -- не дай Бог! Ни тогда, ни сегодня. И дело даже не в том, что это тяжелый труд, да, к тому же, еще и бессмысленный -- как для врача, так и для больного. Но получить диплом, не отработав положенные по закону три года, тогда было нельзя. К тому же, когда шел работать участковым, думал, что смогу совмещать медицину с писательством. Но очень быстро понял, что медицину ни с чем совмещать нельзя! Когда у вас в палате двенадцать больных, а мысли крутятся совсем в другом направлении, вы ничем им не поможете.
-- И когда же вы ушли?
-- Да где-то году в 60-м. Чтобы как-то заработать на жизнь, работал конферансье на эстраде. Писал для актеров. Конечно, я не собирался всю жизнь заниматься составлением репертуара для исполнителей, поэтому писал рассказы. Первый, «Желтый песок», был опубликован в 1963 году в журнале «Юность». Про любовь. Он и Она сидят на скамеечке, Он рисует ей что-то на песке, говорит о любви, потом уходит, но обещает завтра вернуться на то же место. Она ждала его долго, Он не пришел, и Она так и не узнала, что его перевели… в другой детский садик. После этого рассказа я, как говорят в таких случаях, пришелся в «Юности» ко двору. Это был тогда самый популярный журнал в стране. Сначала я просто печатался, потом Борис Николаевич Полевой, который был тогда главным редактором, предложил мне заведовать отделом внештатно -- штатной единицы не было. Несколько лет заведовал отделом сатиры и юмора…
-- А потом?
-- Однажды пришел Полевой и сказал: «Доктор (он меня всегда так называл), хочу вас обрадовать, я пробил штатную единицу! Так что я вас поздравляю, вы теперь в штате!» Назначение, конечно, завидное, да и деньги по тем временам колоссальные -- 230 рублей! Я отказался.
-- Почему?!
-- Сказал: «Борис Николаевич, именно теперь я понимаю, что должен быть свободным художником. Я не хочу и не могу быть в штате чего-либо. За эти деньги я должен буду не только отвечать за то, что пишу сам, но и выполнять ваши приказы». Полевой сказал только: «Доктор, как же так -- вы отказываетесь от таких денег?!» Так я ушел в никуда -- стал просто писать.
-- И как же вы попали на эстраду?
-- У меня ведь всегда была тяга к актерству. В институте играл в капустниках характерные роли и очень любил сам процесс выступления, был заражен тем, что называется публичным успехом. К тому же, как раз в это время как-то измельчало актерское мастерство на эстраде. Ушли такие мастера, как Миронова и Менакер, Миров и Новицкий. Разговорный жанр стал просто исчезать. Долго одиноким маяком оставался Аркадий Исаакович Райкин, а потом и его не стало. Знаете, в чем была прелесть работы с этими замечательными актерами? Они привносили в текст много своего, и ты порой собственный рассказ видел совершенно другим в таком (!) исполнении. Но кто-то из них ушел из жизни, кто-то перестал выступать в силу возраста. Пришло новое поколение актеров, которых больше всего интересовало то, что называется репризой. В результате творчество сатириков свелось к тому, что, как в шашлыке на шампур нанизываются куски мяса, так и здесь на условный стержень нанизываются репризы, а потом ловкими, или не очень, словами все это увязывается в монолог. Вот вам и концерт готов. Мне стало неинтересно отдавать написанное. И я, подобно другим авторам, решил читать сам.
-- Слава Жванецкого покоя не давала?
-- С Мишей в этом смысле тягаться не стоит: он не только великий писатель, но и настоящий актер! Его образ -- большая актерская работа, поверьте мне! Или, например, другой Миша -- Задорнов, тоже, ко всему прочему, очень приличный актер. Посмотрите, как он читает и как делает вид, что та или иная мысль только что пришла ему в голову… На самом деле все это разучено от начала и до конца, подготовлено и неоднократно отрепетировано перед зеркалом -- каждый жест, каждое «э-э-э», каждая запятая, каждая точка и многоточие. Я не в осуждение это говорю (получается, на него люди, и слава Богу!), просто констатирую факт -- выступление должно быть актерским. Но и авторы, не обладавшие большим актерским дарованием, но умевшие придумывать эти самые репризы, стали выходить на эстраду и читать свои произведения.
-- Вы и сейчас выступаете?
-- Так ведь надо деньги зарабатывать! От публикаций-то толку никакого, как раньше мы ничего за них не получали, так и теперь, при всей свободе возможностей публиковаться. А выступления все-таки дают какие-то деньги… И, поскольку получается, что выступать жизненно необходимо, приходится искать новые формы. Например, мы с моим приятелем, блистательным музыкантом Левоном Оганезовым решили сделать на пробу литературно-музыкальную программу, где есть и музыка, и рассказы, и музыкальные пародии, и пение (с моей помощью). Мы, конечно, не собираем Дворцы спорта, потому что не входим в сферу шоу-бизнеса.
-- Жалеете об этом?
-- Что вы, наоборот! За нами никто не стоит, никто нас не толкает, никто не кроет, и мы никому ничего не должны. Мы сами себе продюсеры -- наверное, плохие, потому что должны бы другим делом заниматься, зато самостоятельные. И это лучше, чем соглашаться на то, чтобы рядом с тобой на сцене девочки с голыми ногами танцевали: ты читаешь, а они танцуют… Хотя это может быть даже весело.
-- Вы, знаменитый писатель-сатирик, знаете, откуда берутся анекдоты?
-- Интересный вопрос! Я сам над ним часто думаю: и правда, если анекдоты есть, то кто-то же должен их сочинять. И я сам, и многие мои друзья-писатели, очень талантливые в нашем жанре люди, тот же Жванецкий, Задорнов, Коклюшкин, Трушкин много бы дали за то, чтобы считаться авторами анекдота. Поверьте, все мы очень честолюбивые люди, и если бы, к примеру, я сочинил анекдот, то на каждом углу говорил бы: «Это мой! Это я придумал!» Но нет! Абсолютно нечем похвастаться. Многие выражения Жванецкого стали афористичными, их знают и цитируют, но ни одного анекдота он не придумал. А ведь великие анекдоты есть! И в устном народном творчестве, и в Интернете -- на фоне абсолютной муры можно найти настоящие шедевры этого жанра. Откуда они берутся? И здесь я согласен со знаменитым американским писателем-фантастом Айзеком Азимовым, который в одном из своих рассказов высказал мысль о том, что анекдоты -- это производная от другой высокоорганизованной цивилизации. Кто-то постоянно подкидывает нам их, как тесты на предмет определения состояния земного интеллекта.
-- Прямо скажем, мистическое предположение!
-- Неземное происхождение анекдотов прежде всего подтверждается скоростью их распространения по планете. Например, сегодня вы услышали новый анекдот в Москве -- действительно новый, вы это чувствуете, рассказываете друзьям, и они его не знают. А через неделю приезжаете в Америку, рассказываете этот анекдот там, и в ответ слышите: «А-а, это мы знаем… » Как это объяснить? К тому же, в советские времена в КГБ всерьез интересовались авторами анекдотов и много дали бы за то, чтобы арестовать хотя бы одного человека, который их сочиняет. Но смогли поймать только тех, кто эти анекдоты рассказывал, первоисточник всегда оставался за кадром…
-- Многие вами шутки -- о женщинах. Значит ли это, что вы скептически к ним относитесь?
-- Нет, конечно! Женщины очень много для меня значат. Просто и как писатель, и как доктор, я уверен: женский и мужской организмы -- два совершенно разных мира! И отличие это вовсе не в строении тела, а совсем в другом, гораздо более глубинном смысле. Поэтому мне иногда трудно вникнуть в психологию женщины, гораздо проще принять ее такой, какая она есть. Невозможно понять женщину: как проникнуть в нее своей сутью, если ее и твоя суть никогда и нигде не соприкасаются? В любом случае вы пройдете мимо друг друга, как разноцветные слоны на шахматной доске -- функции те же, а никогда не пересекаются.
-- Как же тогда люди находят друг друга?
-- Все в руках Божьих. Я верю в то, что у каждого человека есть своя половинка, но где она, в Москве или в Африке, человеку знать не дано. Наша половинка -- это то, что в геометрии называется полной конгруэнтностью, то есть совпадение до мельчайших деталей. Поэтому возможность найти ее практически равна нулю. Но люди все равно ищут. И, возможно, находят какие-то точки соприкосновения, не думая в этот момент о том, что их подстерегает в будущем -- другие-то точки никогда не будут соприкасаться. И рано или поздно возникнет конфликт. А если люди долгое время живут вместе и счастливы, значит, либо это невероятное везение и они нашли то, что искали, либо у них заниженные требования к жизни.
-- А какие женщины нравятся Аркадию Арканову?
-- Трудно сказать… В этом вопросе я стараюсь избегать категоричности. Часто приходится слышать: «Женщина должна быть умной!», или, наоборот: «Женщина не должна быть умной!» Прежде всего женщина должна быть женщиной. А еще -- чрезвычайно тактичной. Конечно, это качество не помешает и мужчине, но, на мой взгляд, для женщины тактичность куда важнее. И потом, я не очень люблю деловых женщин, даже если они чрезвычайно привлекательны. Я им не верю. Либо они не деловые, либо… не женщины. Да и не может дама быть женственной, если занимается серьезными, жесткими делами. Как сказал один знаменитый афорист, настоящий джентльмен никогда не возмутится при виде женщины, несущей на себе шпалу. Так вот -- женщины не должны носить шпалы.