Скоро на «1+1» появится многосерийный фильм по романам Дарьи Донцовой
Десять минут в кадре -- и великолепная киноактриса Лариса Удовиченко на десятилетия превратилась в Маньку Облигацию из «Места встречи изменить нельзя». В свое время Елена Яковлева, чтобы избавиться от угнетающего шлейфа «Интердевочки», согласилась сыграть в сериале роль следователя Анастасии Каменской. И добилась своего. Вполне вероятно, что вскоре Лариса Удовиченко для всех станет просто Дашей -- немного рассеянной, слегка безалаберной, но очень активной героиней романов Дарьи Донцовой и сериала канала «1+1» «Даша Васильева».
-- Говорят, писательница Дарья Донцова не сразу приняла вас в качестве претендентки на роль Васильевой. Известно, что к этой героине она относится особенно трепетно, считает ее своим литературным отражением.
-- Возможно, так было до момента нашей встречи. Но, встретившись с Донцовой у нее дома, мы сразу же нашли общий язык. Я была в восторге от ее мопсов, от нее самой и ее необычного семейства. Может быть, тут сыграло роль и то, что мы все -- Донцова, Васильева и я -- очень похожи. Я, как и моя героиня, люблю, когда вокруг меня дружеская, хорошая атмосфера. У Васильевой -- веселый, бесшабашный дом, в нем живут кошки, собаки, хомяки. Даже в Париже, когда она неожиданно получила там наследство, ее окружает куча народу, в ее особняке полно друзей, возле нее постоянно находятся какие-то животные. В течение 12 серий с ней происходят всякие приключения. Она вечно попадает в какие-то криминальные истории и пытается вывести преступников на чистую воду.
-- Опять преступники и преступления… Но на этот раз вы по другую сторону баррикад, нежели в фильме «Место встречи изменить нельзя».
-- Этот сериал так часто показывают по телевизору, что, видимо, от Маньки Облигации мне уже никогда не избавиться. Но я очень люблю эту роль и этот фильм. Тем более, что его снимали в моей родной Одессе, а дома, как говорится, и стены помогают. Хотя я прожила в Москве уже 30 лет, не считаю себя москвичкой. Не могу к ней привыкнуть, Москва для меня все еще чужая. А в Одессу я возвращаюсь постоянно, и дочка моя выросла на одесском пляже.
-- Как говорил Станиславский, не бывает маленьких ролей… А вас не огорчает то, что большая часть ваших ролей в почти 80 картинах -- не главные?
-- Я счастлива, что мне попадаются характерные роли, и считаю их своей огромной актерской удачей.
-- Никогда не приходилось идти на какие-нибудь хитрости, чтобы получить роль?
-- Я всегда предпочитала сниматься где угодно, чем ходить и заглядывать в глаза режиссерам. Однажды Никита Михалков спросил у меня, почему я снимаюсь в каких-то гадких серых фильмах. Я ему ответила, что если бы я там не снималась, вы бы меня не знали. Он замолчал и сказал: «Да, может быть, ты права». Можно сыграть в плохом, казалось бы, фильме хорошую роль, так, чтобы она запомнилась. Меня не пугают эксперименты над моей внешностью -- можно и гримом уродовать, и синяк под глазом поставить, и рот кляпом заткнуть. Во время работы над моей любимой картиной «Валентина», где я работала с великолепными актерами Глебом Панфиловым, Инной Чуриковой, Родионом Нахапетовым, мне даже пришлось поправиться на семь килограммов.
-- Судя по вашей фигуре, лишние килограммы у вас долго не задерживаются.
-- Ну да, не задерживаются! Худела я после этого очень тяжело. Мой обычный вес -- 50--52 килограмма при росте 164 см. Диет никаких не придерживаюсь, спортом не занимаюсь. Возможно, это наследственное, так как мама у меня всегда была худенькая. Просто стараюсь не переедать, не есть мучного и сладкого. Зато очень люблю шампанское, и друзья, зная об этой моей слабости, часто заставляют весь дом бутылками.
-- Создают «звездную» атмосферу…
-- Я не люблю высоких слов типа «звезда». Пусть попрыгунчики на эстраде так себя называют, а мы -- пахари. У популярности тоже есть свои неприятные стороны, помимо того, что на улице приходится прятаться за темными очками. После выхода картины Говорухина на экраны был такой инцидент. Я стала регулярно получать письма от человека, который находился в местах не столь отдаленных. Он писал, что через десять лет выйдет на свободу и приедет ко мне. Разумеется, я считала, что это несерьезно. Но как-то он действительно появился перед дверью моей квартиры. Звонил, стучал, кричал, что пришел на мне жениться. Пришлось вызывать милицию. Его скрутили и увезли. Тогда мне стало по-настоящему страшно.
-- Лариса, вы -- ярая противница «обнаженки» на экране. Как Леонид Филатов смог уговорить вас раздеться в «Сукиных детях»?
-- Если помните, меня снимали только со спины. Я долго не соглашалась. Ленечка пришел ко мне домой, встал передо мной на колени, умолял сыграть сцену, пообещав снять деликатно и красиво, без пошлости. В конце концов я сказала «да». Леня меня не обманул: пошлости не было. Но все равно я чувствовала себя после этого плохо -- было стыдно перед родителями, дочерью, близкими друзьями. Обычно подобные сцены я прошу режиссера убрать. На самом деле я не категорическая противница таких эпизодов. Мне очень нравятся обнаженное плечо, красивый кусочек ножки, обольстительные формы, угадывающиеся под шелком, -- это гораздо интереснее каких-то безумных показательных сцен. Но был грех -- мне приходилось раздеваться, и не только в «Сукиных детях». Говорили, что получалось удачно, даже секс-символом называли. Раньше я этого не понимала, а сейчас смотрю свои картины совсем другими глазами -- не молодой девушки, а взрослой женщины. И думаю: «Какая же я была ласточка!»