Но благодаря инъекциям эмбриональных тканей, которые делают полтавские медики, ребенок постепенно начинает понимать окружающий мир
Полуторагодовалого Павлика среди ночи разбудили крики взрослых. Он пошлепал из спальни в кухню и увидел, что мама с папой дерутся. От неожиданности и страха мальчик громко закричал. Он проревел почти сутки, а потом столько же проспал. Когда Паша проснулся, он не мог сказать ни слова. Сейчас мальчику шесть лет. Врачи ставят ему диагноз аутизм. А бабушка просит медиков сделать внуку «укол для развития речи».
-- Ни для развития речи, ни для развития умственных способностей уколов нет, -- говорит лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники, профессор Украинской медицинской стоматологической академии, консультант Полтавского регионального центра клеточной и тканевой трансплантации Людмила Бобырева. -- Наше лечение способно «расшевелить» внутренние резервы организма, дать толчок к делению нервных клеток, откорректировать сбой. Но до какой степени, пока неясно, поскольку пять лет работы в этом направлении -- слишком маленький период, чтобы делать убедительные выводы и прогнозы. И многим, особенно детям с тяжелыми органическими поражениями центральной нервной системы, приходится отказывать.
Павлик Сухих родился абсолютно здоровым, хорошо развивался, в год начал ходить, пытался говорить. К сожалению, его отец был подвержен психопатии. Из-за этого в семье часто возникали конфликты. Во время одного из них ребенок пережил сильнейший психологический шок. И вот последствия.
Куда только ни обращались родные Павлика, им везде отказывали в лечении, считая, что оно не принесет никаких результатов. За четыре года болезни мальчика возили ко всем московским светилам, делали инъекционную подсадку эмбриональных тканей, но результата не было. Параллельно с медикаментозным лечением Пашу три лета подряд возили в Евпаторию, где инструкторы занимались с ним в бассейне с дельфинами. И вот там бабушка Павлика, Ирина Леонидовна, разговорилась с мальчиком из Полтавы, который сам (!) рассказал ей, как его лечили в региональном центре клеточной и тканевой трансплантации. Ирина Леонидовна повезла Павлика в Полтаву. Она с удовольствием рассказывает о переменах, произошедших в развитии внука с ноября прошлого года, когда ему впервые была сделана серия инъекций плаценты с нейротканями.
-- Когда мы вернулись домой, в Москву, Павлик снова пошел в специализированный детский сад. Воспитатели просто поразились переменам, -- говорит Ирина Леонидовна. -- Раньше его нельзя было ни усадить, ни уложить, вообще дотронуться до него было невозможно. Чтобы медсестра могла сделать внуку массаж, мне приходилось буквально верхом садиться на него и таким образом удерживать. А тут -- Паша с удовольствием возится с мозаикой, по целому часу занимается с логопедом, его не оторвешь от компьютерных игр, любит разные аттракционы. Играет в футбол, подтягивается на кольцах, с удовольствием ныряет. Четко произносит отдельные слова. По мнению врачей, это означает, что речь формируется. Павлик даже подрос за последние четыре месяца. Стал контактным.
Уже два с половиной года Павлик принимает сильнейшие препараты, его лечат ведущие столичные профессора, с ним занимается логопед…
-- Возможно, все это в комплексе и дало результат, -- говорит Людмила Бобырева. -- Мы далеки от мысли, что метод, который мы применяем, помогает при любых поражениях центральной нервной системы. Он, безусловно, дает толчок к развитию интеллекта. Хотя ребенок не выздоравливает полностью, но может приспособиться к жизни. Для родителей одно это уже очень важно.
Инъекционные подсадки -- это только половина лечения. Остальное -- усилия и терпение родителей, направленные на развитие способностей ребенка, -- говорит лауреат Государственной премии в области науки и техники, директор центра клеточной и тканевой трансплантации Владимир Шепитько. -- К сожалению, не всем материальное положение позволяет полностью посвятить себя больному ребенку.
Мама шестилетней Аленки Шило посвящает всю себя занятиям с дочкой. Она очень боится упустить драгоценное время, пока детский мозг еще гибок и восприимчив. Поэтому в центре замечают, какими быстрыми темпами идет развитие ребенка. А ведь три года назад логопед сказала Наталье, маме девочки: «Извините, ничем не могу вам помочь».
-- Алена получила родовую травму, и где-то к году мы начали замечать отклонения в ее развитии, -- рассказывает Наташа. -- В том возрасте, когда другие начинают повторять слова за взрослыми, дочка на речь вообще не реагировала. Ее рассеянный взгляд постоянно где-то блуждал. Если она листала книгу, то даже не замечала рисунков. Врачи поставили диагноз: задержка психо-речевого развития. Три раза в год мы ложились в отделение детской неврологии. Уколы, массажи, стимулирование лазером речевых точек -- все это практически не помогало. И в четыре года Алену признали инвалидом детства. Для меня это был сильнейший шок. Тем не менее, мы продолжали медикаментозное лечение, я возила дочку в школу «Сходинки» при городском обществе инвалидов, где одновременно с занятиями для детей проводится психологическая работа с родителями. Родителей учат воспринимать детей такими, какие они есть, и не ждать от них невозможного. За четыре года мы перепробовали всевозможные методики. И тут, к счастью, встретились с логопедом Людмилой Александровной Федорович, которая работала в центре. Она посоветовала пройти курс клеточных инъекций.
Уколы начали действовать не сразу, а спустя какое-то время. Семья как раз отдыхала на море, и что тут случилось с Аленой! Ребенок стал нервным, агрессивным, а посоветоваться с лечащими врачами было невозможно. Позже Наталье объяснили, что таким образом «пробуждались» нервные клетки, которые до сих пор не были задействованы в работе. А вот настоящие чудеса с девочкой стали происходить после второго курса лечения. В ноябре прошлого года Алена, придя на третий курс лечения, уже называла себя по имени, пела своей кукле «баю-баю», повторяла практически все слова, хотя некоторые и неосознанно, говорила короткими предложениями, выполняла несложные поручения. Если раньше Алене не могли сделать кардиограмму, то теперь после маминых объяснений она терпеливо ждет, пока с нее снимут приборы. Девочка расчесывается, пробует подметать в квартире и уже просится в туалет.
-- После перенесенного инфекционного заболевания Алена не усваивает ничего нового, но не растеряла те знания, что у нее были, а это уже хорошо, -- рассказывает Людмила Бобырева. -- Ей нужна очередная подсадка нервных тканей. И сколько их еще потребуется, трудно сказать. Но то, чего девочка достигла за неполный год благодаря упорству своей мамы и нашему лечению, уже большой успех.
Врачи центра подчеркивают: у них нет готовых рецептов на каждый отдельный случай. Заставить работать мозг очень трудно, но ученые пытаются это сделать, научный прогресс не стоит на месте. Почему, скажем, московские медики не смогли помочь Павлику Сухих, хотя и провели ему лечение эмбриональными тканями? Оказывается, они не выделяют индивидуальные клетки из эмбриона, а все их смешивают. Харьковский же академик Валентин Грищенко, трижды лауреат Государственной премии СССР и Украины в области науки и техники, директор Института проблем криомедицины и криобиологии НАН Украины, по методу которого сегодня работают многие украинские клиники, предложил более эффективное лечение с помощью эмбриональных тканей: для стимуляции работы отдельных органов берутся соответствующие клетки зародышей. И все же главное в лечении таких детей, как Павлик и Алена -- это упорство, терпение и вера в успех.