Сегодня создателю отечественного компьютера академику Сергею Лебедеву, возглавлявшему Киевский институт электротехники, исполнилось бы 100 лет
История отечественной вычислительной техники начиналась в бывшем монастырском комплексе Феофания возле Киева: в двухэтажном здании, где до революции жили иноки, в 1948 году разместилась лаборатория Института электротехники АН УССР. Под руководством Сергея Лебедева здесь был создан первый в Союзе и континентальной Европе компьютер -- малая электронная счетно-решающая машина. Правда, малой ее можно назвать лишь условно: она занимала зал площадью 60 квадратных метров.
Для Сергея Лебедева пять лет работы в Киеве были, без преувеличения, звездными. Сюда его пригласили в 1946-м на должность директора Института электротехники. В этом же году он становится академиком, вместе с коллегой Львом Цукерниковым создает оборудование для электростанций, отмеченное Государственной премией СССР. Вряд ли кто-либо ожидал, что после столь грандиозного признания работ в области энергетики Лебедев кардинально изменит свои научные интересы, с головой уйдя в создание совершенно новой техники -- компьютера.
-- О планах Лебедева, похоже, не знал даже Лев Дашевский, его «правая рука», -- вспоминает заслуженный деятель науки и техники Украины доктор технических наук профессор Зиновий Рабинович. -- Такое впечатление сложилось, когда Лебедев однажды объявил мне и Дашевскому, что вскоре мы займемся электронно-счетной машиной. Это название было тогда для меня малозначимым набором слов. Не удивительно, что я позволил себе несколько надменный вопрос: «Станем делать арифмометр?» Лебедев рассердился и выпалил: «Да ты ничего не понимаешь: электронно-вычислительная техника будет иметь не меньшее, если не большее, значение, чем ядерная энергетика!» Затем стал подробно рассказывать о предстоящей работе и новой лаборатории в Феофании. (Институт наш находился тогда в центре Киева на улице Чкалова, ныне Гончара. ) Когда мы с Дашевским вышли из кабинета, Лев Наумович сказал: «Удивительно, до чего глубоко Лебедев проникся совершенно новой проблемой -- электронно-счетными машинами». Вскоре выяснилось, что Лебедев уже разработал наиболее важные принципы построения ЭВМ и у него даже готовы схемы и чертежи. Его супруга вспоминала, что еще до переезда в Киев пачки любимого Сергеем Алексеевичем «Казбека» были исписаны единичками и ноликами -- это «алфавит компьютеров». Различными сочетаниями этих цифр можно записать все, что угодно.
-- Создание счетной машины было правительственным заданием?
-- Сергей Алексеевич занялся малой электронно-счетной машиной (МЭСМ) по собственной инициативе, причем предпочитал публично не заявлять, что она создается. Это и понятно: дело являлось совершенно новым, распространяться о нем до получения результатов было бы опрометчиво.
Деньги на создание МЭСМ институт заработал при моем участии. В 1947 году я приехал в Киев сдавать экзамены в аспирантуру, Лебедев возглавлял экзаменационную комиссию и заинтересовался тем, что я всю войну проработал конструктором на заводе авиационного электрооборудования и мои изделия «летали». Сергей Алексеевич сразу поручил мне заняться созданием испытательной системы для авиаторов и ракетчиков. Ее «мозгом» стала… аналоговая вычислительная машина, сконструированная по принципам, которые разработал Лебедев. Она просчитывала, что произойдет с летательным аппаратом при воздействии сильного ветра, перегрузок и и. д. , не поднимая его в воздух… Деньги, полученные за создание этого испытательного стенда, институт направил на разработку МЭСМ.
К работе приступили в конце 1948-го, а первую задачу машина решила 6 ноября 1950 года. Я в качестве профорга подписал соответствующий акт, в котором было указано, что лаборатория выполнила соцобязательства, принятые в честь годовщины Октябрьской революции. Этот документ имел важное значение в дискуссии о том, чья ЭВМ в Союзе была первой. Дело в том, что в Москве долгое время отказывались признавать первенство Киева, поскольку официальный пуск МЭСМ состоялся в декабре 1951 года.
-- Кстати, основные теоретические принципы работы будущих ЭВМ сформулировал американский математик венгерского происхождения Джон (Янош) фон Нейман, но Сергей Лебедев вывел эти принципы независимо от работ зарубежного коллеги, -- продолжает Зиновий Рабинович. -- У Лебедева было много иностранной литературы по математике, однако в ней содержались лишь общие высказывания о возможности вычислений с помощью электронных машин. Ведь поначалу работы в этой области были строго засекречены по всему миру. Первый компьютер создан до сих пор здравствующим англичанином Уилксом, лебедевская МЭСМ стала следующим.
-- Благодаря чему удалось создать машину всего за два года?
-- Работа велась без выходных в две смены. Многие из нас даже переселились в Феофанию. Но самое главное, Лебедеву удалось увлечь коллектив: мы трудились, не считаясь со временем и усталостью. Пример в этом оказывал сам Сергей Алексеевич: попыхивая «Казбеком», он работал и с первой, и со второй сменами. Любопытно, что при хороших организаторских способностях он был немногословен. Порой трудно было понять, одобряет ли он твое предложение: его любимое «мугу» могло означать и «да», и «нет».
Лаборатория в Феофании располагалась на первом этаже, ученые жили на втором. Здесь же находилась квартира Лебедева. На лето к нему приезжали из Киева жена, две дочери и сын. К слову, с моей будущей супругой Иветтой Окуловой я познакомился в нашей лаборатории. Она входила в число основных разработчиков МЭСМ.
Когда начались испытания машины, стало ясно, что придется разбирать потолок: до того сильно разогревался воздух от накала шести тысяч электронных ламп. Работать в этой «Сахаре» было невозможно. Позже регулярно случались поломки из-за того, что та или иная лампа перегорала. Причем обнаружить неполадку было сложно. Виной тому не только несметное количество ламп, но и то, что они выходят из строя постепенно: продолжают светиться, являясь уже неисправными. От инженеров, обслуживающих МЭСМ, это требовало немалой сообразительности. Порой нужно было озарение, чтобы отыскать причину поломки.
-- Использовалась ли ваша машина для решения практических задач?
-- Какое-то время она была единственным в СССР компьютером. Его быстродействие, по нынешним меркам, «черепашье»: 50 операций в секунду, но в сравнении с подсчетами на механических машинах это была космическая скорость. Кроме того, машина Лебедева могла проводить сложные расчеты. Помнится, в течение восьми месяцев группа под руководством выдающегося математика Алексея Ляпунова рассчитывала баллистику ракет. На МЭСМ был выполнен целый ряд других сложнейших работ, в том числе в области создания искусственного интеллекта. Этим занимался академик Виктор Глушков, возглавивший Институт кибернетики АН УССР.
-- Как государство оценило появление вашей ЭВМ?
-- Ее важность руководство страны поняло не сразу, поэтому награды на Лебедева и его коллектив не посыпались. Все ограничилось вручением грамот Президиума АН УССР. Но затем, дабы показать, что СССР способен создавать новейшую технику, Лебедева командировали на научную конференцию в Западную Германию, где он сообщил о создании компьютера. Тогда это стало сенсацией не меньшей, чем запуск первого искусственного спутника Земли. А в поездке в Англию Лебедев с супругой были на приеме у королевы.
Полностью отрешиться от своего высокого ответственного положения ему не удавалось даже на отдыхе. Помнится, мы вчетвером -- Лебедев, Дашевский, моя будущая супруга и я -- отправились в пешее путешествие по Кавказу. Ночевали в палатках, все необходимое несли с собой в рюкзаках. Казалось бы, свобода! Ан нет. В каждом населенном пункте, где была почта, Лебедеву приходилось справляться, нет ли ему телеграммы до востребования -- в Москву могли вызвать когда угодно. Так и вышло: в одном городишке его догнала телеграмма с предписанием явиться в «белокаменную» на заседание правительства.
Лебедев вскоре переехал работать в Москву, где на основе МЭСМ создал большую электронно-счетную машину с быстродействием в несколько тысяч операций в секунду. Уезжая, академик поручил мне завершить работу над специализированной ЭВМ. Она была последней из созданных им в Киеве и затем использовалась не один десяток лет. А первую нашу машину разобрали. Сохранилась лишь папка с документацией, на которой написано «Хранить вечно», да фотографии МЭСМ. Она стала своего рода толчком к созданию в Украине вначале республиканского вычислительного центра, а затем Института кибернетики. Институт, в котором я продолжаю трудиться -- несмотря на то, что мне уже 84 года, -- завершает ныне создание новейшего украинского компьютера (уже готова действующая модель), который, надеюсь, не будет уступать лучшим мировым аналогам.
Фото Дениса СЛУПСКОГО, «ФАКТЫ»