Кто бы мог подумать, что в детстве будущий силач был очень болезненным ребенком и врачи говорили: мальчику вряд ли удастся выжить
Силовой жонглер Виктор Бахматов на своем примере доказал, что железная воля и спорт способны даже из слабенького, терзаемого недугом мальчика сделать настоящего атлета. Ныне в программе силача десятки номеров, многие из которых являются уникальными. За высочайшее мастерство он недавно был награжден Почетной грамотой Президента Украины.
Специалисты утверждают, что киевлянин Виктор Бахматов ныне является одним из лучших силовых жонглеров СНГ -- ряд его номеров никому повторить пока не удалось. Он, например, может свернуть в трубку стальную лопату, согнуть железнодорожный костыль, переломить на четыре части монету, завязать морской узел из гвоздей, разорвать цепь, на которой поднимали автобус ЛАЗ и держали на привязи слона… Бахматов жонглирует пудовыми гирями и 90-килограммовым железным шаром размером с гигантский арбуз. Всего в программе силача около 50 номеров. Подобным не может похвастаться никто из его коллег.
Однажды на гастролях в Хошимине выступление атлета произвело столь сильное впечатление на президента страны, что тот наградил его медалью «Герой Вьетнама». А недавно мастерство артиста было отмечено Почетной грамотой Президента Украины. Но самую большую награду преподнесла молодая жена, родившая ему сына Пантелея. Мальчик появился на свет менее двух лет назад, когда артисту исполнилось 55.
С Виктором Бахматовым мы встретились в его киевской квартире. Хозяин вышел к нам в таком виде, в котором выступает на арене: цирковые красные штаны, голый торс, талия и бицепсы плотно стянуты ремнями. На столе лежала груда всяческого железа: несколько подков, цепи, гвозди… Все это вскоре на наших глазах было согнуто и разогнуто, разорвано, заплетено в косички и узлы.
-- Чтобы продемонстрировать все мои номера, часа не хватает, -- говорит Виктор Бахматов. -- Поэтому в программу включаю самые сложные и зрелищные. Причем стремлюсь, чтобы в каждом из них была своя изюминка. Например, есть несколько атлетов, которым удается вдавить в доску монету. Я делаю то же самое, но, вогнав монету до половины, загибаю ее под углом 90 градусов. А этого никто повторить не может. Дело тут не только в силе: нужно почти интуитивно «словить» центр тяжести -- точку, на которую следует давить. Это умение вырабатывается годами интенсивных тренировок. Бывало, что на подготовку особо сложного номера уходило пять и даже более лет.
-- Какой из них произвел столь сильное впечатление на президента Вьетнама, что он наградил вас медалью «Герой Вьетнама»?
-- Понятия не имею. Дело было во время гастролей в Хошимине. Перед выступлением нас предупредили, что в зале будут присутствовать высокопоставленные лица. Но я этому особого значения не придал. Помнится, тогда бурю аплодисментов вызвал заключительный номер: я пригласил из публики четырех добровольцев. Они по двое ухватились с обеих сторон крепкой бамбуковой жерди. Я поднял эту ношу на плечи и стал быстро вращаться на одном месте. Добровольцы, а вместе с ними и зрители, визжали от восторга, зал заливался криками и смехом. Возможно, этот номер и принес мне неожиданную награду. После представления мы с артистами перекусывали бутербродами, и вдруг заходит наш администратор со словами: «Прошу всех встать, Виктору Бахматову по распоряжению президента, присутствовавшего на выступлении, присваивается звание «Герой Вьетнама». Я ушам своим не поверил, но тут же ко мне подошли хорошо одетые вьетнамцы и вручили награду.
-- Как вам удается в 57 лет оставаться в числе лучших силовых жонглеров?
-- Люди старше шестидесяти лет летали в космос, поднимались на Эверест, покоряли полюса Земли. Я тоже хочу быть в своем деле «долгожителем» и проработать на арене как минимум до шестидесяти пяти, а то и до семидесяти лет. Огромное значение имеет поддержка жены Людмилы.
Мой рецепт молодости традиционен: не стареть душой, заниматься спортом и вести здоровый образ жизни. Я даже не придерживаюсь каких-либо диет, в том числе разработанных для атлетов, поскольку вовсе не стремлюсь превратить свое тело в груду мышц.
-- Цирковые богатыри были неимоверно популярны в начале прошлого века, но затем публика стала ходить на клоунов, дрессировщиков, акробатов. Почему вы выбрали редкое ныне амплуа силового жонглера?
-- Я в детстве мечтал быть сильным и здоровым, потому что много болел, врачи говорили, мне вряд ли удастся выжить. Выкарабкаться помог спорт, ставший затем моей профессией. Но путь на арену выдался очень долгим. В 15 лет отец привел меня на завод. Работал слесарем и с увлечением занимался в художественной самодеятельности -- разучивал силовые трюки. Очень хотелось попасть в цирк. Я своего добился, когда мне исполнилось 28 лет.
На арене конферансье представляет меня как последователя легендарного циркового атлета Самсона (Александра Заса), эмигрировавшего из России после революции. На его выступлениях в Лондоне любой из зрителей имел шанс получить пять тысяч фунтов. Для этого следовало хотя бы немного разогнуть стальную рессору толщиной полтора сантиметра. Никому, кроме Самсона, этот номер не удавался, в том числе спортсменам-силачам. Им недоставало не силы, а мастерства. А я научился справляться в такой «железкой» -- сгибаю ее пополам. При этом на мне висят гири общим весом 64 килограмма. При росте в 167 сантиметров Самсон поднимал лошадь, удерживал двух коней, тянувших его в разные стороны, ловил руками выпущенное из пушки ядро. Он, словно йог, укладывался на торчащие из доски гвозди, взгромоздив себе на грудь камень весом в полтонны. А однажды Зас поднял Уильяма Черчилля: в одном из рекордных номеров Самсон, стоя на вышке, зубами приподнял платформу, на которой стояли 13 человек, в том числе английский премьер. Я не рискую замахиваться на повторение всех номеров Заса -- вряд ли лошадь, пусть даже самая смирная, позволит мне поднять ее на плечах. Самсону было проще: он был еще и дрессировщиком. Однако равноценную замену одному из его номеров я нашел: беру в руки кольцо, а две футбольные команды тянут меня за локти в разные стороны. По расчетам, сила одиннадцати мужиков примерно равняется одной лошадиной силе. Так что двух коней я удержать смог бы.