Около 40 лет назад в Советском Союзе началось строительство таких домов, решивших проблему расселения коммунальных квартир
«… Мама, смотри, твои дома выдержали взрыв ста килограммов тротила!» -- воскликнул сын Эдит Петровны, когда в сентябре 1999 года сообщили о теракте в Волгодонске. Удар должен был сровнять с землей дом и похоронить под руинами всех его жильцов -- 443 человека. Однако девятиэтажка, в проект которой был заложен двойной запас прочности, выстояла. Правительство России выразило тогда благодарность строителям, но ни единым словом не обмолвились об авторе проекта киевлянке Эдит Репринцевой. А ведь благодаря ее работе не только выжили люди в российском Волгодонске -- именно в «ее» дома еще при Хрущеве начали расселять переполненные коммуналки всего Советского Союза.
… Молодая художница из Ленинграда Галина Полякова 20 лет назад написала большой портрет архитектора Репринцевой: она стоит возле своего рабочего стола в строгом костюме, на груди орден.
-- Лучше бы бусы нарисовала, а то я получилась очень строгой, -- смеется Эдит Петровна. -- Впрочем, как-то в институте, где я работала, давал концерт Владимир Высоцкий, я сидела в первом ряду, и мой черный костюм и сосредоточенный вид ввели артиста в заблуждение. Как я потом узнала, он принял меня за ревизора и часто посматривал в мою сторону. Выглядело так, будто пел Владимир Семенович только для меня.
… Знай Высоцкий, кем на самом деле была эта строгая женщина, наверняка посвятил бы ей свои песни. Сегодня принято ругать типовое жилищное строительство советских времен. До нынешних критериев оно не дотягивает. Но следует помнить, сколько миллионов семей получили отдельное жилье благодаря серийному типовому строительству -- сначала пятиэтажек, потом девятиэтажек. К последним архитектор Репринцева имела непосредственное отношение.
-- В середине 1960-х, когда я только начинала работать в Киеве архитектором, из Москвы пришло распоряжение: разработать проекты жилых домов, куда можно побыстрее расселить людей из коммуналок, -- продолжает Эдит Петровна. -- За разработку и внедрение типового проекта панельных девятиэтажек мне вручили орден Знак Почета. «Бедная Эдочка, -- говорил мой муж. -- Это же сколько тебе нужно было работать, чтобы тебе -- женщине, беспартийной, да еще дочери «врага народа» -- вручили такую высокую награду!.. » Поработать пришлось, в самом деле, очень много. Ведь если в типовом проекте допустишь ошибку, она пройдет во всех, как один, домах. А только в Украине под эту серию строили двенадцать домостроительных заводов.
… Ее отец Петер Гашпар был соратником Бела Куна -- организатора и руководителя Компартии Венгрии. Эдит родилась в разгар венгерской революции, в 1919 году. После неудачной попытки установить в Венгрии советскую власть Петера Гашпара арестовали и приговорили к пожизненному заключению, однако Советское правительство обменяло арестованных революционеров на венгерских солдат, попавших в плен во время Первой мировой и гражданской воен. Так семья Петера Гашпара поселилась в Полтаве.
-- В детстве я мечтала стать ветеринаром, -- вспоминает Эдит Репринцева. -- Но моя мама качала головой и пыталась вразумить меня: «Эдочка, -- говорила она. -- Ну что ты надумала: из-за твоих котов и собак ты никогда не выйдешь замуж!» А определил мою судьбу наш школьный учитель рисования, знаменитый украинский художник Донцов, который сказал мне: «Ты прекрасно рисуешь, тебе на роду написано быть архитектором». Его слова так запали мне в душу, что я, тогда еще девятилетний ребенок, ходила по Полтаве и мечтала: вот эти окна я бы сделала больше, эти двери расположила бы иначе, фасад «моего» воображаемого дома был бы совсем другим.
… В 1937 году отца как «иностранного шпиона» отправили в Сибирь, маму заточили в полтавскую тюрьму, Эдит выгнали из комсомола и исключили из института. Она к тому времени уже была замужем, но, желая спасти репутацию мужа, официально расторгла брак. Ей, в будущем архитектору, пришлось зарабатывать на хлеб в мастерской игрушек, расписывая куклы из папье-маше.
-- Два года изо дня в день я ходила мимо тюрьмы, где сидела мама, и молила Бога о чуде, -- продолжает Эдит Петровна. -- Когда маму перед войной выпустили, я упала в обморок -- первый и последний раз… Жизнь потихоньку наладилась. У меня родился сын, но официально зарегистрировать свои отношения с мужем Леонидом Репринцевым мы смогли лишь по окончании Великой Отечественной, после рождения второго ребенка. Тогда же переехали в Киев, где сбылась моя мечта: я стала архитектором.
… После землетрясения 1967 года в Ташкенте, когда город был разрушен практически полностью, Киевскому зональному НИИ экспериментального проектирования, где работала Эдит Петровна, было дано задание разработать проект жилых домов для этого сейсмоопасного района. Панельные девятиэтажки были спроектированы по принципу детской игрушки «Ванька-встанька»: девять этажей над землей, еще два -- под ней, причем самый нижний полностью засыпался строительным мусором в качестве балласта. В случае землетрясения, если дом станет раскачиваться, этот груз вернет его в вертикальное положение. Одиннадцать таких домов, построенных в Ташкенте по проекту Эдит Репринцевой, способны выдержать десятибалльное (по 12-балльной шкале Рихтера) землетрясение! Этот район города до сих пор «в народе» называют украинским.
Однажды Советская Украина в качестве шефской помощи подарила социалистической Венгрии домостроительный завод. Будучи в Венгрии, Эдит Петровна посетила это завод. После бесконечных жалоб жильцов на протекающие швы в квартирах панельных домов ее интересовало, как у венгерских коллег обстоят дела с этой «головной болью».
-- Меня очень заинтересовало, почему советские панельные девятиэтажки протекают, а венгерские нет, -- технология-то одна! -- улыбается моя собеседница. -- Все оказалось очень просто: в Союзе при транспортировке панелей гнулись арматурные штыри, которые обеспечивали точность стыковки, поэтому на производстве эти штыри решили вообще не делать. А венгры ни на шаг не отступали от технологии, и панели ставились точно, без зазоров.
Я вышла на пенсию, когда поняла, что больше не могу мотаться по стройкам -- очень устала. Тогда в моей жизни появились картины: я начала рисовать архитектурные сооружения, потом цветы. Как-то подсчитала, что за год пишу около четырехсот работ, и двадцать лет назад подготовила свою первую персональную выставку. Мой муж Леня всегда поддерживал мое увлечение, никогда не упрекал, например, что я рисую, а не борщ варю…
Эдит Петровна принесла альбом. В нем множество эскизов поздравительных открыток.
-- Вот мои «Красные маки», -- показывает она одну. -- Эта открытка вышла 12-миллионным тиражом. Как-то пришел на выставку парень -- стиляга стилягой. Долго ходил, смотрел на мои цветы. Подошел к книге отзывов, -- ну думаю, сейчас как напишет!.. А потом прочла: «Спасибо Вам за возрождение красоты».