говорит Виталий, который по вине водителя лишился уха и катастрофически теряет слух. Отсудив у ответчика деньги на лечение, мать пострадавшего парня уже полтора года не может их получить
-- Увидев впервые после травмы себя в зеркале, мой мальчик так кричал, что казалось, он сойдет с ума. Врачам пришлось несколько недель колоть ему сильные успокоительные. Оторванное ушко, которое хирурги пытались пришить, не прижилось, -- говорит Вера, мама 18--летнего Виталия, приподымая юноше длинные волосы, за которыми он старается скрыть увечье.
Пять лет назад Виталий попал под колеса грузовика. Из-за тяжелейших травм он ослеп на левый глаз, теряет слух. У юноши плохо действует левая рука, его преследуют мучительные головные боли. «Кажется, будто твой мозг выкручивают, как тряпку», -- говорит Виталий. Следствие установило, что в трагедии виноват водитель. По иску мамы Виталия, Веры Пстрак, районный суд Чертковского района Тернопольской области в апреле 2001 года вынес решение взыскать с Колындянского дрожжевого комбината, на котором работал водитель, 130 тысяч гривен в качестве материальной и моральной компенсации пострадавшему. Эти деньги необходимы, чтобы сделать парню операции по восстановлению слухового прохода и ушной раковины, а также нервов левой руки.
-- Несчастье случилось 18 сентября 1997 года. Я была дома, а Виталик гулял на улице, -- рассказывает Вера. -- Вдруг в дверь нашей квартиры громко постучали. На пороге стоял соседский мальчик Игнат: «Тетя Вера! Ваш сын в больнице. Его сбила машина. Он умирает… » Я прибежала в реанимацию в шоковом состоянии. Сын лежал совершенно раздетый. Голова в крови. Пульс почти не прощупывался. Его легкие работали только благодаря аппарату искусственного дыхания.
«Пстрак В. В. поступил в реанимационное отделение в 13. 50, -- написали в истории болезни Виталика врачи. -- Ребенок находится в крайне тяжелом состоянии, без сознания. Правое ухо держится на лоскуте шириной 1,5 сантиметра. Деформация ушной раковины и ушного прохода. Атрофия зрительного нерва. Рваная рана правой половины головы. Перелом костей черепа в нескольких местах. Перелом левой ключицы. Глубокая церебральная кома».
Как выяснит следствие, Виталик сидел на велосипеде, одной ногой упираясь в землю, а его товарищ -- на раме. Они только собирались ехать. Вдруг на дороге показался грузовик. Машина двигалась настолько близко к тротуару, что товарищ Виталика испугался и спрыгнул с велосипеда. В результате Виталик потерял равновесие и, ударившись головой о металлический угол грузовика, упал под колеса. Эксперты скажут: на дороге с односторонним движением водитель должен был двигаться по центру, в то время как он держался края…
Один из свидетелей трагедии рассказал в суде:
-- Виталий лежал на проезжей части. Его голова была придавлена к дороге сдвоенным задним правым колесом грузового автомобиля. Водителя на месте происшествия не было. С помощью прохожих удалось откатить автомобиль и освободить ребенка, у которого уже начались судороги
-- Машина остановилась на моей голове. Меня спасла ямка на асфальте, иначе бы голову раздавило, как арбуз, -- с горечью замечает Виталий.
-- В кабине грузовика сидела женщина. Она заметила детей и стала кричать, -- говорит Вера. -- Машина протащила Виталика, по данным экспертизы, 4,5 метра. Водитель вышел. Но вместо того, чтобы освободить ребенка от пресса грузовика, с места происшествия сбежал. Явился в милицию только на седьмые сутки.
-- На пятнадцатый день после аварии у Виталика стали отказывать все органы, -- продолжает Вера. -- Врачи сказали: «Надежды, что он будет жить, нет». Меня такая боль охватила -- не могу вам передать! Я побежала в церковь. Упала на колени и начала молиться: «Боже, если я так тебя прогневила, то карай смертью меня, а не моего ребенка! Позволь ему жить. Без сына своего существования не представляю!»
И как-то после этого мне спокойно стало. Когда выходила из церкви, ко мне подошел священник: «Женщина, почему вы так в храме кричите?» -- «Сын мой единственный умирает!», -- отвечаю. Священник взял мирру и собрался, по обычаю, совершить миропомазание, чтобы бог принял душу ребенка. А я ему говорю: «Не нужно! Сын будет жить!» И после этого Виталик начал понемногу выкарабкиваться. На двадцать пятый день он вышел из комы. Первое, что сказал: «Мама, я тебя слышу, я здесь». И тут же потерял сознание. Сын начал открывать один глаз, а из другого три недели текла кровь. Нормализовались дыхание и ритм сердца.
Вера тогда не знала, что беременна. Пошла к врачу только через три месяца. Рожать женщине не советовали, поскольку обнаружили фибромиому и кисту яичника.
-- Я написала врачам расписку, что осознаю угрозу для жизни -- моей и будущего ребенка, и решила рожать, -- вспоминает Вера. -- Второго ребенка вынашивала, проливая слезы над больным сыном. Но роды прошли благополучно. Мальчика, отцом которого был мой второй муж, назвала Олегом. Однако супруг оставил нас, не дождавшись этого события. Нашел другую женщину…
После Черткова Виталик полгода лечился в Тернополе. Здесь он потихоньку стал заново учиться ходить.
-- С одной стороны меня поддерживала бабушка, с другой мама, -- вспоминает Виталик. -- Ходить мог минут пять от силы. Из-за перелома ключицы и разрыва нервов левая рука висела, как плеть. Чтобы вернуть руке чувствительность, я целыми днями выполнял специальные упражнения, а медсестра приходила делать массаж. Результат почувствовал через шесть месяцев. Постепенно научился шевелить пальцами. Потом двигать локтем, плечом. Но слабость в этой руке осталась до сих пор. Например, чашку я удерживаю с большим трудом.
-- После травмы я не могу переносить даже незначительный шум, -- говорит Виталий. -- Из-за этого в тернопольской больнице меня поместили вместе с бабушкой в специальный шумопоглощающий бокс. Когда стал выздоравливать, школу посещать не смог -- от шума терял сознание. Учителя приходили ко мне домой. Еще до аварии я увлекался английским. После травмы продолжил занятия. Тем более, что времени у меня было достаточно.
С первым мужем Вера разошлась, когда Виталику было два с половиной года. Материальной помощи от него не было. Все эти годы женщина рассчитывала только на себя. Была частным предпринимателем -- покупала товар за границей и перепродавала на местном рынке. Доходы от этого имела небольшие. Когда случилось несчастье, в ее кошельке было 80 гривен. Бывший муж, у которого уже есть другая семья, отказался помочь своему сыну даже в горе. Вера залезла в долги.
Через год после травмы у Виталика вдруг стали возникать судороги, температура поднималась до 40 градусов. Врачи не могли понять, в чем причина. Обследование в Киеве выявило, что в головном мозге юноши находится… кусок металла размером 2,5 на 1 сантиметр.
-- Киевские специалисты не скрывали удивления, что Виталик не только выжил с тяжелейшими травмами, но и не утратил интеллект. «У вашего сына есть ангел-хранитель», -- сказал Вере один профессор.
К сожалению, восстановить Виталику ушную раковину украинские врачи отказываются, поскольку, как написано в справке, это «чревато развитием внутричерепных осложнений, угрожающих жизни пациента». Не берутся оперировать и порванные нервы руки. Считают, что Виталик не выдержит длительного наркоза.
Однако есть в жизни семьи Пстрак и радостные события. В этом году Виталий поступил в юридический институт.
-- Хочу защищать права простых людей, -- говорит Виталий, -- потому что после аварии пришлось столкнуться с тем, что родственные связи и деньги иногда значат больше, чем государственные законы.
-- Три года мне пришлось добиваться, чтобы дело было, наконец, рассмотрено в суде. Делалось все, чтобы его замять, -- поясняет Вера. -- Доходило до абсурда. «Авария и потеря Пстраком здоровья между собой не связаны», -- написал в одном из документов следователь.
Виталик очень хочет учиться и сидит над книжками до трех часов ночи, а с утра идет в институт. Учеба дается ему очень тяжело из-за мучительных головных болей. Не помогают никакие таблетки. Лишь на время позволяют облегчить мучения инъекции сильных обезболивающих препаратов.
Вера не могла смириться с неутешительными выводами украинских врачей и через земляков в Америке связалась со специалистами Чикагского университета неврологии. Они предложили Виталику пройти обследование. На занятые мамой деньги парень поехал в США.
-- Американские врачи не только не видят препятствий для обеих операций, но и полагают, что их нужно выполнить как можно скорее, -- говорит Вера. -- Но проблема в деньгах. Виталик привез из Америки счет, где по пунктам, очень подробно, расписана стоимость каждой операции. Восстановление уха и слухового прохода -- 36 тысяч долларов, нервов и связок руки -- почти 18 тысяч. Денег, которые по суду должен нам выплатить Колындянский дрожжевой комбинат, могло бы хватить на одну операцию. Как уведомило Чертковское районное управления юстиции, имущество нашего должника, в частности дрожжевой цех и прирейсовая база, описаны и выставлены на продажу. Но оказывается, предприятие задолжало Укрсоцбанку, Пенсионному фонду, Киевской полиграфической фабрике и многим другим. Согласно закону, деньги по нашему иску будут выплачиваться в самую последнюю очередь… Надежда получить их с ответчика стала совсем призрачной. Это заставило меня обратиться в Европейский суд по правам человека. В мае этого года из Страсбурга пришло сообщение, что мое дело будет рассмотрено. Но сроков, даже приблизительных, не называют… А ведь жизнь моего сына и сегодня из-за тяжелых травм находится под угрозой. Для того чтобы ему помочь, важен каждый день! Очень надеюсь на помощь добрых сердцем и щедрых людей.