«А когда ему стало совсем плохо, я обратился к нему в прямом эфире: «Что с тобой, Валера? Выше голову, дорогой! Жизнь без тебя не будет прекрасна!.. »
Самый известный грузин Советского Союза Котэ Махарадзе встретил нас на пороге своего с Софико Чиаурели трехэтажного дома в спортивном костюме с эмблемой… киевского «Динамо»! Все утро до нашего прихода Константин Иванович отвечал на звонки дальних и близких знакомых по поводу «Открытого письма Владимиру Путину», прочитанного им накануне вечером по центральному телеканалу Грузии. Как раз во время нашего визита позвонил и Эдуард Шеварднадзе. Махарадзе, поговорив с ним минут пять, передал трубку жене, а потом рассказал и нам о содержании беседы: «Шеварднадзе поблагодарил меня за то, что, как он выразился, я сделал его работу. Он сказал: «Это крик души грузина». А Софико ему ответила: «Видите, как я его хорошо воспитала!» А дальше завела разговор о стройке. Мы рядом с нашим домом театр строить начинаем -- имени матери Софико, известнейшей грузинской актрисы Верико Анджипаридзе. Уже и площадку расчистили». В этом доме, построенном отцом Софико, кинорежиссером Михаилом Чиаурели, и населенном духами талантливейших людей XX века, вспоминается верещагинское: «Хороший дом, хорошая жена… Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость?»
-- Константин Иванович, расскажите об этом уникальном доме, так похожем на музей.
-- Я нарушил традицию, все говорили: «А-а, Котэ устроился, вошел в такой дом, построенный знаменитыми родителями Софико… А мы с Софико взяли и надстроили третий этаж. Свой.
-- А первые два?
-- Музей там, сын Софико живет с маленьким пацаном, с внуком… Это удивительный дом, редкостный, здесь Тараса Шевченко разве что не было, а остальные выдающиеся люди все были. Амвросий Бучма гостил. Наталия Ужвий, близкая подруга Верико, была. И новое поколение -- Пономаренко, Гашинский, Коркошко, уже наши друьзя, -- было.
-- Может, и Ленин был?
-- Нет, Ленина не было. А Джавахарлал Неру был. Но, кроме этого дома, у меня есть еще и личная жизнь, в которой -- киевский спорт, украинский театр… Для меня это очень дорого.
-- Недавно в Киеве прошел матч к 50-летию Блохина…
-- Знаю. Не скрою, что на Олега я очень обижен. Когда он уходил из футбола, то пригласил Махарадзе комментировать свой прощальный матч. А сейчас почему-то забыл обо мне. Конечно, никто не обязан приглашать именно Махарадзе. Но стало уже привычным, что раз Блохин играет, значит, Махарадзе комментирует. Может, ему понравилось быть парламентарием, он там, кажется, замначальника фракции.
-- Там он не так ярко проявил себя, как на поле.
-- Ну как может проявить себя в этом плане гениальный футболист? Я -- единственный, кто утверждает, что он в СССР футболист номер 1 за все времена!
-- А Андрей Шевченко?
-- Это уже новая поросль. Блестящая.
-- Перспективен?
-- Оч-чень!
-- Как, по-вашему, почему наша футбольная команда проигрывает?
-- Слушай, ушел футбольный гений -- мой друг Валерий Васильевич! Он ушел, и закончился футбол. Все думают: подумаешь, будет другой… Фиг будет другой! Лобановский -- это было событие! Правда, последние два-три года он был уже тяжело больным. Даже меня не узнал на стадионе «Динамо» в ложе прессы. Я вошел туда, а после меня зашел Лобановский -- ни с кем не здоровается. Ну, думаю, сейчас бросится ко мне. А он посмотрел и пошел взглядом дальше -- не узнал. Тогда я понял: третий звонок уже. И когда ему стало совсем плохо, мне позвонили с киевского телевидения и попросили: он еще смотрит телевизор, обратитесь к нему с телеэкрана со словом! Я спрашиваю: в котором часу? «Давайте запишем». Но такие вещи не могут идти в записи, я должен волноваться сам. Пусть я буду путать какие-то слова, искать долго, это неважно. И я обратился к нему вживую и закончил так: «Что с тобой, Валера? Выше голову, дорогой! Жизнь без тебя не будет прекрасна!.. » Потом мне звонили, говорили: он встал после этого эфира…
-- Софико училась во ВГИКе одновременно с Андроном Кончаловским и Андреем Тарковским. А они в вашем доме бывали?
-- Это все наши друзья. Правда, жена считает лучшим своим режиссером, и вообще лучшим режиссером в мире, Сергея Параджанова, хотя в Украине к нему было двоякое отношение. Кстати, я тоже снимался в двух украинских фильмах. «И прекрасный миг побед» -- о женщинах-гандболистках киевского «Спартака» и их директоре и старшем тренере Турчине. Я играл… Котэ Махарадзе!
-- Убедительно играли?
-- Да-а. Говорят, неплохо. Похоже… А недавно снялся в восьмисерийном фильме Одесской киностудии в роли Хичкока. Как-то в Москве мы с Софи участвовали в русском спектакле, после которого вбежала какая-то девочка (как потом оказалось -- жена режиссера) и сказала: «Сейчас я буду звонить в Одессу, чтобы сообщить, что я нашла Хичкока!.. » Мой Хичкок очень интересные вещи придумал. Ведь когда человека убивают неожиданно, в зале все ахают. А он решил, что зритель должен заранее знать, что героя скоро убьют, быть в напряжении. Вот часы время отстукивают, и все знают, что через 20 секунд раздастся выстрел. И все это время сидят, как сумасшедшие! Но, по большому счету, моя свадьба с искусством не состоялась, хотя на моем счету около 20 фильмов. В основном среднего уровня.
-- Константин Иванович, актерская семья подразумевает, наверное, все-таки соперничество. Как вы с Софико обходите острые углы?
-- Знаете, у нас неподписанный пакт о дружбе. Она не позволяет себе льстить мне -- наоборот, я от нее требую, даже когда все хвалят, говорить, в чем я плох. То же самое с моей стороны. И я таким был всегда: не могу сказать, что такой актрисы, как моя жена, в Грузии нет! Хотя это и могло бы соответствовать правде -- протестующих было бы мало. Я должен делать ей замечания, она -- мне. Это залог роста.
-- А ваш домашний театр доход приносит?
-- На жизнь хватает…
-- Много людей приходит?
-- Очень, очень. Мы с Софико сейчас строим рядом новое здание. Мечемся, деньги достаем. Театральные критики назвали наш театр тбилисским театральным Ватиканом! И это правда -- у нас особый зритель. Это не то, что ЭЛИТА -- «элита» сейчас звучит оскорбительно. К нам ходят настоящие интеллектуалы, интеллигенция. А у интеллигенции даже трех лари нет, чтобы купить билет. Это самые бедные люди в Тбилиси. Мы приглашаем бесплатно участников войн, беженцев. Правда, сейчас беженцев уже не зовем, потому что они разбогатели. Это люди, которые умеют жить. Мы приглашаем глухих и слепых на спектакли! Стоит им только позвонить -- и мы посылаем машину. Они все живут ухом и после спектакля остаются, выступают, говорят о том, что я им подарил вторую жизнь… Я думаю: Боже мой, как мне обратиться к театрам всего мира, чтобы они таких людей бесплатно приглашали… Так что зрителей у нас хватает. Вот и вчера вечером я для них играл, а после спектакля читал в телестудии свое письмо Путину.
-- Думаете, что усилий официальных дипломатов уже не хватает, раз выступили со своим открытым письмом?
-- Н-нет. Думаю, что КАК-ТО решить или подтолкнуть решение этого вопроса (урегулировать конфликт между Россией и Грузией. -- Авт. ) может только президент России. Но не знаю, захочет ли он. И поэтому я обратился к нему. На это мне было дано разрешение -- когда праздновали мой юбилей, Путин позвонил мне и сказал: «Вас здесь очень любят -- вы это, наверное, знаете, -- и мы надеемся еще раз услышать ваш голос». Эту его последнюю фразу я и использовал в своем письме. Я сказал: «Пожалуйста… »
-- Вы с Путиным, кроме того телефонного разговора, беседовали когда-нибудь, были знакомы?
-- Не был. Даже «здравствуй» друг другу никогда не говорили.
-- Ваше обращение к российскому президенту было эмоционально, но построено на фактах. Что послужило толчком к нему?
-- Разве можно быть спокойным, когда министр обороны соседней страны говорит, что он начнет стрелять? Будут ли эти выстрелы превентивными или настоящими -- не имеет значения! И эти его бесконечные заявления о том, что он предложит Бу-у-ушу и выставит в Стра-а-асбурге неопровержимые факты, которые потом -- на деле -- в Евросовете оказались легко опровержимыми. Их вообще не приняли. Но и после этого он не успокоился: мы будем стрелять!.. Не не хочу обижать русский народ, но россияне часто выступают с позиции силы…
-- А вам уже звонили по поводу вашего вчерашнего обращения?
-- Без конца! И вчера ночью -- допоздна, и сегодня утром. И друзья, и совершенно незнакомые. Кстати, из гвардии армейской звонили. Они говорили, что я единственный грузин, который вышел в защиту и сделал это убедительно, что после публицистических работ Ильи Чавчавадзе они не слышали такого выступления… Ну, это перебор, конечно, и я отлично это понимаю. Во всяком случае, я сказал то, что думал. У Путина большая поддержка в России, потому я ему в конце и сказал: «Возьмите власть в свои руки. Вы же, в конце концов, офицер госбезопасности». Кстати, Украина тоже не может чувствовать себя в безопасности. И я боюсь этого, потому что ваш президент гостил здесь, в этой комнате играл на гитаре… И вместе с женой на грузинском языке пел «Тбилисо». Это было потрясающе!
Леонид Данилович вдруг попросил у меня гитару. А отец Софико Михаил Чиаурели -- известнейший режиссер, друг Сталина, -- был великим гитаристом. Он на всех инструментах играл, был народным артистом Советского Союза и так далее… Ну, я говорю: у меня есть, наверное, гитара. Туда-сюда, в общем, нашли где-то в подвале. Задрипанную. И принесли. Через пять минут Леонид Данилович ее настроил. Вышел и попросил жену: «Иди сюда!». Нани (Брегвадзе. -- Авт. ) тоже была среди гостей. Они втроем и спели «Тбилисо». А если текст кто-нибудь и путал, то это была… Нани. А потом ваш президент сказал: если вы не приедете на матч (киевское «Динамо» играло с «Баварией»), я просто арестую вас и привезу в Киев. Потом последовал звонок начальника его охраны -- и я поехал. Так что у нас дружеские отношения. И я очень хочу, чтобы у него дела пошли хорошо! Я и тех знаю, кто в оппозиции с ним.
-- Они тут ни на чем не играли?
-- (Смеясь). Они тут не гостили просто. Я понимаю, конечно, что все добиваются своего, но я не люблю эти политические дрязги. Хотя меня с моей супругой все партии -- от монархистов до коммунистов! -- просили баллотироваться в их составе. Мы всегда отвечали, что мы представители большей партии -- Партии культуры, Партии искусства. Как мы можем быть НОВЫМИ социалистами, СТАРЫМИ лейбористами и т. д. ?! Мне смешно.
-- Обычно, когда муж с женой ссорятся, они валят все друг на друга, но, в принципе, каждый из них в этом виноват. Как вы думаете, где Грузия, как говорят на украинском, «схибила»? Что сделала не так?
-- Много чего сделала Грузия не так. Мы много ошибок сделали. Например, то, что мы заявили, что никаких тут нет чеченцев, террористов. Но почему берут на себя смелость называть всех террористами -- без доказательств? Они защищают свою родину, свою независимость! Из-за нефти это все. Если бы в Чечне не было нефти!.. Чеченцев, как и абхазцев, мы называли и называем сепаратистами. Знаете, что мне сказал один хороший, умный русский в Москве? Я не хочу называть его фамилию -- слишком шумная его фамилия. Он сказал: «Да не обижайтесь, Котэ! Для России Грузия -- это возлюбленная!.. »
-- Кого бьют, того любят?
-- Он иначе объяснил. Вот, говорит, мы не обращаем внимания на то, что делают многие другие народы. А вот своей возлюбленной мы не можем простить даже мелочей. Я Путину сказал: «Я в отцы вам гожусь! Но я НЕ СМЕЮ вам подсказывать, я просто предлагаю».
Софико Чиаурели: «Когда Сережу Параджанова в Грузии судили за спекуляцию, я как депутат Верховного Совета СССР сказала на его суде: «Не смотрите на него так, как вы смотрите на всех. Он уникальная личность!»
-- Кстати, среди звонивших вчера и сегодня один человек все-таки нашелся, который раздолбал меня.
-- И кто это?
-- Это мой сын -- Илико Махарадзе. Он сказал: ты плохо читал! Ты волновался, и это не похоже на тебя…
В разговор вступает Софико.
-- Я, например, его не раздолбала, но немножко покритиковала. Потому что знаю, что он мог бы в десять раз лучше. Но у него был спектакль вчера. А спектакль -- это, значит, что? Он два часа стоял на сцене, выложился, устал. А нам уже не 18! И мы не совсем здоровы. Я очень волновалась. Когда он несколько раз там вздохнул, я думаю: Боже, если ему сейчас станет плохо… Извините, я плевала на всех президентов вместе взятых, но я беспокоилась, чтобы ему не стало там физически плохо. Был момент, когда он что-то там раза два встал, потерял бумажку какую-то, стал искать… А я думала: пусть бы он не нашел эту бумажку, потому что, если бы он начал говорить это естественно, было бы лучше. Хотя он и читал то, что сам написал.
-- Вы с мужем во всем согласны?
-- Я сказала позавчера корреспондентке из журнала «Итоги»: представьте себе, вы живете в доме, а ваш сосед Иван пришел к вам и украл у вас чайник… Вы продолжите с ним дружбу? Вы постараетесь найти другого друга, правильно? Россия -- огромная культурная страна! У меня родственники там. Там живет мой двоюродный брат Гия Данелия, там мои племянники… Они звонили мне, возмущаются. Нас успокаивают: не обращайте внимания…
А Игорь Иванов (министр иностранных дел России. -- Авт. ), у которого мать грузинка? Для всех мать есть мать! Но у нас, конечно, культ матери, культ женщины. У нас на Святой горе стоит женщина -- с чашей и саблей. С чашей мы встречаем друзей, а с кинжалом… Деда, то есть мама, у нас в корне каждого грузинского слова! Деда эна -- родной язык, деда мидза -- земля, деда калаки -- столица. На этом стоит все.
-- У вас и парламент возглавляет женщина…
-- При царице Тамаре в Грузии был Ренессанс.
-- А вы играли царицу Тамару? Или другую царицу?
-- Я играла у Параджанова царевну Анну. Когда Сергея не стало, о нем наконец-то сложилось единое мнение. Помню, где-то в 75-м году, у нас вечер был в Киеве. Сережа был в зале. И я ему сказала: я попрошу, и ты поднимешься на сцену. «Не надо этого делать, я тебя умоляю!» -- просил он. Но я все равно сказала, что среди нас находится гениальный режиссер Сергей Параджанов… Раздались аплодисменты, аплодисменты, и вдруг я почувствовала какой-то шорох, вакуум в зале. Он был прав: напряглись его недруги. Мне повезло, я снималась у очень многих хороших режиссеров, но Сережа -- это недосягаемый пьедестал.
-- В Киеве недавно осудили его сына… За распространение наркотиков…
-- Я все знаю. Сережа и сам сидел три раза. В Грузии его посадили в последний раз за спекуляцию. Я тогда была депутатом Верховного Совета СССР, приехала из Москвы, выступила тогда в суде и сказала: спекуляция, насколько я знаю, это такой вид торговли, когда покупаешь что-то за пять рублей, а продаешь за 10. А Сережа Параджанов делает наоборот: если он покупал за десять рублей, то перепродавал за пять. Или вообще дарил! Как можно назвать его спекулянтом? Не смотрите на него так, как вы смотрите на всех. Он -- уникальная личность. Нельзя же всех в одно стадо!
Мы с Котэ совершенно не хотим вмешиваться в политику. Это не наше дело. Весь ужас в том, что в политику влезли как раз неучи, не профессионалы!
-- Шеварднадзе -- постоянный ваш зритель?
-- Да. Бывает на премьерах…
-- Батоно Котэ, вот вы говорите: внуки Софико, мои внуки… Вы не воспринимаете их как общих?
-- Мы в гениальных отношениях, но дети у нас разные. Моей старшей дочурке уже 50 лет, она и Софико души друг в друге не чают. Что же делать, если Софико до меня была замужем, и я был женат. 25 лет назад. Не держать же себя в напряжении и не думать же только об этом! Есть все остальное…
-- Жена вам помогает?
-- Без меня никаких проектов не бывает. Просто они не могут быть утверждены. Я руководитель и создатель театра. Я -- хозяин.
-- Но Софико, как гениальная жена, вами крутит?
-- Крутит -- не то слово. Ни Софико, никто другой мной крутить не может. Но я знаю, что есть дела, которые Софико делает гораздо лучше, чем я. Зачем же ей мешать? Ее отец этот дом собственноручно построил. Значит, она генетически умеет это. Наоборот, я поощряю. Я -- министр иностранных дел: достал деньги, достал паркет, доставил метлах, унитазы…
-- А Софико уже делает из этого Ватикан?
-- Она -- папа римский!
P. S. Авторы благодарят посла Грузии в Украине Григола Катамадзе за помощь в подготовке материала.