Правоохранительные органы города Шепетовка искать виновных отказались, а вдове и двум дочерям приходится выслушивать самые невероятные предположения горожан -- мол, глаз продан для трансплантации
… Валерия Хромова, 45-летнего жителя Шепетовки, доставили в центральную районную больницу в бессознательном состоянии после того, как он был сбит мотоциклом. Диагноз: открытый перелом черепа, размозжение вещества головного мозга… Жена не отходила от него все тринадцать суток, что он умирал в реанимации. Под утро 20 сентября после смерти мужа отлучилась всего на несколько часов, чтобы отнести домой уже не нужные ему лекарства, теплое одеяло и собрать необходимые документы. Когда в морге она вновь увидела лицо любимого человека, то ужаснулась: у него не было правого глаза! Кто это сделал, когда и зачем, остается тайной для вдовы простого газоэлектросварщика, о беде которой теперь судачит вся Шепетовка, для двух осиротевших дочерей-школьниц, вынужденных слушать перешептывания за спиной, и для жителей городка, переполняющегося дикими слухами и домыслами. Между тем Шепетовская межрайонная прокуратура прислала семье покойного справку: «в возбуждении уголовного дела по факту удаления глазного яблока у трупа Вашего мужа отказано на основании ст. 6 п. 1 Уголовно-процессуального Кодекса Украины». Иными словами, в этом происшествии не нашли состава преступления.
В то же время в Уголовном кодексе Украины есть статья 297-я, предусматривающая наказание за надругательство над могилой и трупом (лишение свободы до трех лет). Есть и статья 143-я, где речь идет о незаконной торговле органами и тканями человека (лишение свободы до пяти лет). А ведь так и не известно, с какой целью у покойного Валерия Хромова извлечен глаз…
… Панельная пятиэтажка, где в двухкомнатной квартире живут Хромовы, стоит, говорят, на проклятом месте: она и соседние «близнецы» построены на человеческих костях. Уцелевшие кресты старого кладбища торчат вкривь и вкось у самых стен домов. Впрочем, что мертвые могут сделать живым? Скорее наоборот, и кресты разоренных могил словно напоминание: это мы, живые, способны надругаться над плотью и памятью безответных мертвых…
-- Если бы я знала, что так поглумятся над телом моего мужа, я бы сама на руках отнесла его из реанимации в морг, -- шепотом, устав от слез, корит Нина Владимировна то ли себя, то ли неведомого варвара. -- После смерти Валеры, около трех часов ночи, я сама закрыла ему глаза. Левый и так был почти закрыт, потому что муж при падении ударился левой стороной головы и глаз запекся кровью. А правый, который потом вынули, был увеличен -- его «выдавливала» гематома, поэтому когда Валера умирал, этот глаз был открыт так широко-широко, и потом все не закрывался.
Пришла санитарка, подвязала моему мужу челюсть и предложила мне: что вы будете здесь сидеть, идите-ка домой. В полчетвертого мы вышли из больницы с сестрой Валеры, и я сказала: а может, останемся с ним до утра? Мне словно сердце подсказывало… Утром судмедэксперт спросил: «Что, у Вашего мужа не было глаза?» Как, говорю, не было, я ведь сама оба закрывала! Эксперт повел нас внутрь, показал -- я пришла в ужас: правого глаза у Валеры нет.
Потом пошел слух: мол, глаз выели крысы. Я не специалист, но если бы это сделала крыса, веко было бы разодрано. Здесь же -- аккуратный надрез. После похорон мне в больнице заявили, будто я… продала глаз Валеры! А теперь из прокуратуры пришел отказ в возбуждении уголовного дела по факту удаления глаза. Я 22 года работаю в детском саду, многие родители в Шепетовке со мной знакомы. И очень неприятно слышать за спиной перешептывания: «Вот пошла женщина, у мужа которой вынули глаз». Ловлю взгляды. Дочки плачут. Так тяжело, если бы вы только знали…
-- Нас в школе часто переспрашивают: «Это у вашего родственника глаз забрали? Ах, у папы? И как такое могло случиться?.. » -- добавляет 13-летняя Оксана, пытаясь сохранять взрослое самообладание. Ее старшая сестра, 15-летняя Светлана, не выдержала нашего разговора, вышла в прихожую и там тихо плакала.
-- Я работаю в Шепетовке 17 лет, подобных случаев здесь раньше не было, -- говорит главврач Шепетовской центральной районной больницы депутат Хмельницкого облсовета Петр Трофимчук. -- Около 12 часов дня начмед доложил мне, что в больнице ЧП: у трупа вынут глаз. Я сразу сообщил в местную прокуратуру, в областное управление судмедэкспертизы, у всех наших сотрудников, кто мог находиться рядом с умершим, взяли объяснительные записки. В тот же день провели повторную экспертизу и установили: глазное яблоко вынуто ювелирно, работал специалист. Я сам хирург, но не смог бы так аккуратно удалить глаз: ни царапинки! На такое способен или офтальмолог, или патологоанатом, судмедэксперт, а хирург так не сделает.
… Кстати, в больнице работают трое офтальмологов. Но, по словам Петра Петровича, все они молодые и их стаж работы недостаточен для таких операций…
-- Пока пациент находился в отделении реанимации, глаза у него были, специалисты постоянно проверяли реакцию зрачков, -- продолжает главврач. -- Хромов умер ночью, а примерно в семь часов утра его на машине скорой помощи доставили в морг четыре санитарки -- опытные, которые не первый день работают и сразу замечают, что к чему. Все они утверждают, что и в это время глаза были на месте.
-- Не мог быть подложен под веко муляж -- ватный тампон, например?
-- Я сам ходил на повторное вскрытие в морг и еще издали увидел: глаза нет, веко запавшее. Кстати, такой нюанс: один глаз у мужчины, говорят, был больной. Вырезали здоровый.
… Из акта дополнительного судебно-медицинского обследования, длившегося десять дней: «В амбулаторной карточке Шепетовской центральной районной больницы Хромова В. М. последняя запись врача-офтальмолога датирована 6 июня 1991 года -- «острота зрения левого и правого глаза 1,0».
Что касается морга -- точнее, одноэтажной халупки 1929 года, -- то он… закрыт постановлением санэпидстанции как не соответствующий санитарным нормам. Я бы добавил, и требованиям безопасности: облезлая дощатая дверь ненадежна, в шиферной крыше дыра, замок плевый, решеток на окнах нет, да и стекла бить не надо -- сами, гляди, выпадут вместе с рамами. Так что забраться внутрь и что-нибудь вырезать у покойника (умерших по-прежнему «хранят» здесь, поскольку больше негде) мог, в принципе, любой желающий: хоть местный сатанист, хоть студент здешнего медучилища…
-- Труп, который завезли в морг в семь утра, долго пролежал там без присмотра?
-- Заведующий Шепетовским межрайонным отделением судмедэкспертизы сказал, что пришел в морг примерно в восемь часов утра, -- отвечает Петр Трофимчук. -- Около девяти ему позвонили врачи-травматологи, пытавшиеся спасти Хромова, и сказали, что хотят присутствовать при вскрытии: у нас есть свой закон, лечащий врач должен посмотреть, как он лечил пациента! Однако эксперт заявил: поскольку морг закрыт постановлением санстанции, он не имеет права производить здесь вскрытие. И спросил: а что за операцию делали пациенту, что у него нет глаза? Травматологи удивились, пошли проверить, а труп… уже был вскрыт! Эксперт говорил, что вскрытие попросила произвести родственница покойного.
-- Сейчас о происшествии знает весь город. Обязаны ли были врачи хранить это в тайне от посторонних, чтобы на семью Хромова не показывали пальцами, чтобы не страдали его старенькая мать, дочери?
-- Это же не почка, когда не видно, есть она или нет! Жена Хромова сама бы все увидела. Какая же это тайна? Это что, живой человек, заболевший СПИДом, чтобы делать из этого тайну? Об этом заявлено всюду: пусть накажут того, кто виноват, чтоб другим неповадно было. Я поставил в известность прокуратуру, рассказал о случившемся на областном совещании главврачей. Не желаю, чтобы марали Шепетовскую центральную больницу. Как врач и человек, возмущен издевательством над трупом. Зачем это сделали? Может, чтобы продать глаз, или запятнать честь больницы.
… Согласно выводам дополнительной экспертизы, «удаление глазного яблока произведено после смерти Хромова В. М. Ровные края отреза… указывают на то, что был использован остро режущий, возможно, медицинский инструмент. В отличие от обычных методик энуклеации, удаление было произведено не максимально близко к внешней оболочке глазного яблока, а ближе к стенкам глазницы».
-- Может ли кто-то в Шепетовке или в области сделать пересадку роговицы, использовав «донорский материал» Хромова, и есть ли здесь возможность хранить материал до операции? Скажем, роговица пригодна в течение 12 часов с момента смерти донора…
-- Оборудование для замораживания есть в морге и у больничного патологоанатома, -- говорит Петр Петрович. -- А могут ли сделать у нас пересадку -- честное слово, не знаю. Но от Шепетовки рукой подать до Львова, поездом часов пять…
-- Я сделал вскрытие согласно постановлению из милиции (следствие по ДТП, в котором Хромов получил травму, продолжается. -- Авт. ) и отметил, что у покойного нет глаза, -- вспоминает заведующий Шепетовским межрайонным отделением судебно-медицинской экспертизы Сергей Кормилецкий. -- Может, это моя вина: я не должен был делать вскрытие в морге, который закрыт постановлением санэпидстанции. О вскрытии меня попросила моя медсестра -- родственница Валерия Хромова. Иначе его семье пришлось бы ждать все выходные, ведь 20 сентября -- это была пятница. Тем более, дни стояли солнечные, труп в морге мог просто сгнить: холодильное оборудование не работает… Мне как эксперту стыдно, что я не определил сразу время удаления глаза. Думал, была какая-то операция. Позвонил с таким вопросом после вскрытия к травматологам, поинтересовался у жены покойного: может, у Валерия был протез, выпал во время ДТП?..
-- По словам главврача, вы не разрешаете сотрудникам больницы присутствовать на вскрытии, и утром 20 сентября в морге тоже никого, кроме вас, не было.
-- Согласно приказу N6 Минздрава Украины от 17 января 1995 года, врачи могут присутствовать при проведении судмедэкспертизы с разрешения следователя, поскольку эксперт работает с трупами, умершими «не своей» смертью. У медиков больницы разрешения не было… Я понимаю, почему вы задаете такой вопрос. Ходят слухи, будто жена умершего Нина Владимировна договорилась со мной и продала мне глаз ее мужа. Называется даже сумма, за которую я перепродал орган: полторы тысячи долларов.
-- Вас упрекают в том, что вы в то утро пришли в морг необыкновенно рано и проводили вскрытие без ознакомления с историей болезни, что является нарушением…
-- Я всегда прихожу к восьми, самое позднее к полдевятого. Работать лучше всего в это время, потому что еще нет мух. Что касается истории болезни, то в случае смерти больного руководитель лечебного учреждения должен передать ее в морг вместе с трупом. Мне же историю болезни передали лишь по приезде экспертов из Хмельницкого для повторного вскрытия. (»Когда я пришла к врачам, они еще дописывали историю болезни. Эксперт делал вскрытие без нее», -- подтвердила позже Нина Хромова. -- Авт. )
-- Вы могли бы с самого начала скрыть от всех, включая жену покойного, факт «нехватки» глаза?
-- Судмедэксперт имеет право на извлечение частей трупа, органов, тканей -- для проведения экспертизы -- без разрешения родственников, но делая отметки в акте. А потом он должен выполнить косметическую операцию, чтобы никто ничего не заподозрил. Можно было заложить в глазницу тампон, чтобы придать вид целого глаза, а потом сшить веки изнутри, чтобы они не открылись. Это несложно. Вряд ли кто-то станет с усилием раздирать веки, чтобы заглянуть в глаза покойнику.
Кстати, глазное яблоко вырезали так, чтобы сохранить на нем мышцы. Думаю, его взяли для наглядного пособия, тем более что оно было увеличенным. Я разговаривал с окулистами: операция не очень сложная (ее можно выполнить за 20--30 минут), особенно если глаз увеличен и выдается из орбиты.
Что касается сохранения тайны, то родственники покойного просили меня не разглашать этот факт. А потом вышла статья об этом в областной газете, пошли слухи, будто я продал глаз.
… »За кадром» остался конфликт между главврачом Шепетовской райбольницы и заведующим отделением судмедэкспертизы, которые пытаются выяснить, кто и на чьей территории поизмывался над телом покойного. Надеемся, истину все же установят те, кто уполномочен это делать.
-- Скоро сорок дней, как не стало Валеры, а у меня уже почти нет сил, -- призналась Нина Хромова. -- В прокуратуре говорят, что нет в Уголовном кодексе такой статьи, чтобы искать людей, поиздевавшихся над моим мужем. Дочкам обещают оформить пенсию за умершего отца, по 98 гривен каждой… Две недели, что Валера был в реанимации, мы боролись за него. Я все время находилась рядом, дочки оставались на хозяйстве одни и разрывались между домом и больницей. Как мы сможем жить дальше, пока не представляю…