В столице Украины с триумфом проходят гастроли знаменитого московского театра
На второй день после киевской премьеры «Шута Балакирева» в редакцию «ФАКТОВ» приехали народные артисты СССР Марк Захаров и Олег Янковский. Оба возбужденные от вчерашнего успеха и довольные началом гастролей. В выходной день знаменитый режиссер «Ленкома» изменил своему правилу на людях всегда появляться в дорогом пиджаке и выглядел по-молодежному спортивно. Что же до Олега Янковского, то изменять принципам -- не в его правилах. И уже на десятой минуте «прямой линии» он задымил своей трубкой…
-- Здравствуйте! Прямая линия? Это Лена из киевской школы искусств. Можно Олега Ивановича? Дорогой Олег Иванович, я всегда следила за вашим творчеством. В Киеве продаются билеты на фильм с вашим участием, «Любовник». Вы будете присутствовать на встрече со зрителями?
-- (Ровный рокочущий баритон. ) Ну, если все, дай Бог, будет хорошо… Пока планирую приехать 6 октября.
-- Как президенту «Кинотавра» вам приходится сталкиваться со многими трудностями?
-- Вообще организация фестивалей -- дело нелегкое. Правда, я не один, мы с Марком Рудиншейном занимаемся «Кинотавром» уже 13 лет. Как-то прорвались в трудное время, когда совсем в сторону кино никто не смотрел -- ни государство, которому не до того было, ни люди, которые могут что-то финансировать. Трудные годы позади, сейчас мы вышли на оперативный простор, и «Кинотавр» вроде бы действительно стал лидирующим фестивалем. Так что, может быть, с будущего года государство обратит серьезное внимание на кинопроизводство. Наверное, возьмет на себя финансирование Московского фестиваля. Это было бы очень приятно…
-- Добрый день! Я хотела бы пообщаться с Марком Анатольевичем.
-- (Энергично. ) Это Захаров. Слушаю вас внимательно!
-- Рады приветствовать вас в Киеве. В вашем лице хотела бы поблагодарить всю труппу «Ленкома». Ваши артисты любимы не только нашим поколением, но и нашими детьми и нашими родителями. Мы рады, что вы приехали в Киев, но огорчены, что ни на один из ваших спектаклей невозможно было купить билеты. Говорят, на спектакли «Ленкома» можно попасть только по приглашению. Это правда?
-- Думаю, что это не так. Главный организатор и инициатор проведения такой гастрольной акции, которая в настоящее время всегда очень сложна -- экономически, организационно, -- Виктор Пинчук говорил, что на приглашения официальных лиц было выделено немного билетов. Все шло через кассу…
-- К сожалению, Марк Анатольевич, ни я, ни многие мои знакомые приобрести билеты так и не смогли. Наверное, в связи с этим киевляне придумали в качестве утешения такую байку: вы дадите еще по одному дополнительному спектаклю.
-- (Извиняющимся тоном. ) Это неправда, потому что тогда смещается весь московский график. У нас уже начало сезона, мы будем праздновать 75-летие театра, и сдвинуть в расписании уже ничего невозможно. К сожалению…
-- Здравствуйте! Неужели дозвонилась? Можно поговорить с Олегом Ивановичем?
-- Конечно-конечно… Добрый день.
-- Меня зовут Татьяна, я киевлянка, преподаватель музыки. Олег Иванович, на «Кинотавре» вы получили Гран-при за главную мужскую роль в фильме «Любовник». Что для вас роль в этой картине?
-- Ну-у, я бы ее выделил. Сценарист Геннадий Островский и режиссер Валерий Тодоровский рассматривают любовный треугольник. Если вы помните картину «Крейцерова соната», там тоже была подобная тема. Но у Льва Николаевича другой подход был. А тут он очень неожиданный. Не буду рассказывать, но это как бы обращение к себе, когда пора собирать камни, разбросанные по жизни, делать какие-то открытия… Там много чего наворочено! Сниматься в фильме было чрезвычайно интересно. Я давно приглядывался к режиссеру Тодоровскому и к тому, что он делает. Мне была интересна его последняя картина -- «Страна глухих». Это было три счастливых месяца съемок…
-- Валерий Тодоровский известен как продюсер сериалов «Каменская», «Семейные тайны»… Как вы считаете, работа в сериале портит режиссера полнометражных фильмов?
-- Хороший вопрос… И достаточно больной на сегодняшний день, не хочется бросать камень в своих коллег. К сериалам я пока отношусь не то что настороженно, но радости не испытываю. Хотя режиссер Бортко взял ну уж такой материал! «Идиот» Достоевского. Кстати, его продюсер -- Валерий Тодоровский. Но работа над сериалами мешала Валерию, и он несколько лет их не снимал. Коллеги уже смотрели в его сторону: что ж ты губишь себя? Но ему хотелось, чтобы на наших телевизионных каналах была серьезная литература. Тем более опыт у нас уже был -- «Семнадцать мгновений весны», «Вечный зов», «Адъютант его превосходительства».
И мы с Марком Анатольевичем причастны к сериалам -- «Барон Мюнхгаузен», «Обыкновенное чудо». Это «телевизионное кино». А сериалы будут развиваться! Я говорил с руководителями каналов, они запускают много картин российского производства. А известно, что наши картины смотрят гораздо больше, чем бразильские, аргентинские или испанские. Но мне кажется, что к сериальному актеру прилипает какой-то штамп. Поэтому со временем будет разделение актеров -- для сериалов и для большого кино.
-- А режиссеры?
-- Наверное, и режиссеров. Снять 20--30 серий -- это надо уметь! Набить руку. Пока режиссеры приходят из большого кино, кто-то отсеется, а кто-то будет с удовольствием снимать сериал. Этому надо учиться. И, наверное, в этом периоде мы и находимся.
-- Алло, редакция «ФАКТОВ»? Сегодня на прямой линии Янковский? Можно задать вопрос?
-- Любой.
-- Меня зовут Евгений, я родом из Приморска Запорожской области, сейчас работаю в Киеве. Олег, когда к вам пришло всеобщее признание, была ли у вас звездная болезнь? Были срывы какие-то? В фильме «Влюблен по собственному желанию» вы блестяще сыграли бывшего спортсмена, алкоголика. Может, и у вас в жизни был подобный период?
-- Нет, Бог миловал. Хотя многие поломали себе позвоночник, мои коллеги тоже не все выдержали это испытание. Успех, признание -- серьезный наркотик. Но в силу воспитания… Бог меня как-то миловал. Или, может быть, занятость, ответственность перед людьми, которые меня окружали. В профессии тоже. Режиссер Владимир Басов -- мой крестный отец. Я начал в картине «Щит и меч». Потом у Ролана Быкова в «Служили два товарища». С Высоцким. Хотя Высоцкий позволял себе в этом смысле взрывы… Но, наверное, Господь Бог и Ангел-хранитель берегли меня и в этом смысле. Я даже доволен, что формировался не в Москве -- достаточно жестком, даже жестоком городе. Периферия чище в этом плане и трогательнее.
Приезжая в Москву, разве я мог позволить себе то, что Высоцкий или Ролан Быков! Я проводил с ними 10 часов в сутки, включая съемочный и послесъемочный период. Это очень хорошая школа! И профессионально тоже. Как в Древнем Риме -- ученик рядом с учителем во всех его проявлениях. Это входило как-то в меня, и когда я возвращался в Саратов, на меня уже смотрели по-иному. Я рано женился, и это тоже очень ответственно.
А потом Москва -- Театр Ленинского комсомола. Захаров пригласил меня в театр и сказал: «Олег Иванович, голову потерять в Москве легко, но запомните три важные вещи… (К Захарову): две, Марк Анатольевич, я забыл. Но одну помню: «Ни с кем не ругайтесь в Москве, потому что враг из Москвы не уезжает!» Но поскольку я Рыба и вообще ругаться не люблю -- лучше общаться не буду, поэтому я в сторону, в сторону. Такими вот зигзагами тридцать лет и существую. Надеюсь, мне хватит мудрости и дальше…
-- Здравствуйте. Олег Иванович! Это одна из ваших почитательниц -- Валентина из Киева. Наблюдаю за вашим творчеством с самых первых ролей. Вы всегда такой интересный, яркий, ироничный. Даже жестко ироничный! Хотелось бы знать, каков вы дома, в быту, с близкими, друзьями?
-- Вы знаете, мы сейчас сидим в уютном кабинете, много журналистов… Марк Анатольевич Захаров…
-- Ой!
-- Как-то неудобно про себя говорить, какой я. Но все, что вы сказали, только наоборот. (Смеясь. ) Я очень мягкий, добрый…
-- Это прямая линия? Хотела бы поговорить с Марком Анатольевичем…
-- Пожалуйста, слушаю вас внимательно!
-- Это Томила Сергеевна из Киева. Давняя поклонница вашего театра. Марк Анатольевич, знаю, что вы были дружны с Григорием Гориным, ставили его спектакли. Как вы считаете, «Шут Балакирев» -- одна из лучших его пьес?
-- Трудно ответить. Это как про детей, которые рождаются в семье, сказать, который из них лучше. Все рождаются в муках, сомнениях, трудностях…
-- Вы довольны этим спектаклем?
-- Доволен. Во-первых, это последняя моя работа и уже посмертная пьеса Григория Горина. Последние диалоги он дописывал буквально за несколько часов до неожиданной смерти. Мне кажется, что это хорошее продолжение тех его работ, которые он нам подарил, -- «Тиля Уленшпигеля», телевизионных сценариев -- «Тот самый Мюнхгаузен», «Дом, который построил Свифт»…
В 1974 году спектакль «Тиль Уленшпигель» сыграл большую роль для театра, потому что с этого спектакля начался НОВЫЙ период в истории «Ленкома». Этот успех пережил совсем молодой Караченцов, Чурикова, Горин. Я вместе с ними -- как режиссер. Хотя мне кажется, что режиссер должен немножко отходить в тень. Главный в театре все-таки актер. И, может быть, тот спектакль был важнее для ИСТОРИИ театра, хотя спектакль «Шут Балакирев» пользуется очень большим спросом и успехом в Москве…
-- Это Янковский врывается в разговор, если вы не против мою точку зрения услышать. Я думаю, есть еще уникальный спектакль, который, к большому сожалению, у нас снят, -- совместная работа Марка Захарова, Горина и уник-а-ального артиста и личности Евгения Павловича Леонова -- «Поминальная молитва» по Шолом Алейхему. Замечательный спектакль! Я его ОЧЕНЬ любил!
-- Марк Анатольевич, вы видите героя на эту роль?
-- (Печально. ) Евгений Павлович был уникален! И надо еще подождать несколько лет, когда появится что-то похожее, подобное ему.
-- «Тиля» вы не собираетесь восстановить?
-- Нет! Есть иногда какой-то страх, если честно -- это мое субъективное ощущение. Когда в жизни было что-то успешно, повторять не стоит. В 1967 году на сцене Театра сатиры я поставил «Доходное место» -- это было событием в Москве, и я стал профессиональным режиссером. До этого я работал в студенческом театре МГУ, и спектакль был запрещен тогдашним министром культуры Фурцевой. Когда наступили новые времена и ушла страшная цензура, которая ломала многие спектакли, фильмы, литературные произведения, мне не раз предлагали вернуться к этому спектаклю, но я все-таки считаю, что не на-до! Что-то поменялось. Время, настроения… Потом, дважды в одну реку не входят. Есть этакий субъективный страх. Даже когда задают вопрос: а чего вы называетесь «Ленком»? Вы же ведь уже не Театр Ленинского комсомола! Да мы полностью не хотим уходить от этой аббревиатуры, которая придумана, кстати, не нами, это продукт городского фольклора.
-- Да-а?!
-- Это придумали москвичи! В то время, когда нельзя было называть театр «Ленком», а только Московский дважды орденоносный театр имени Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза молодежи. Это пафосное название, когда в Москве были Крестьянский театр, Театр транспорта и Театр революции. Полностью отказать от слова «Лен» -- страшно! Это остается как память о нашем долгом пути…
-- Откройте тайну: что вы сейчас еще готовите?
-- Все замыслы я боюсь перечислять. Хотим поставить спектакль под названием «Метаморфозы». Эдакая комбинация, фантазия на тему Дюренматта. В спектакле есть большой сюрприз! Я пока осторожно об этом говорил с Олегом Ивановичем, который сидит рядом. Там для него роль, которая должна быть НЕ похожа на то, что он делает. А это сложная, между прочим, задача! Потому что его ОЧЕНЬ хорошо знают, его просто ИЗУЧИЛИ! Мне бы хотелось найти новые механизмы, нюансы его существования -- психического, психологического, нервного.
Думаю, что и ему сейчас захочется, и он решит некоторые свои кинематографические проблемы. Так что, глядишь, к холодам и сделаем спектакль «Метаморфозы». В планах Островский -- «Последняя жертва». Ну-у, и продолжается работа с композитором Алексеем Рыбниковым, памятуя наш успех, еще начиная с «Юноны и Авось». Сейчас он пишет оперу.
-- Марк Анатольевич, у вас критический склад ума. Вы довольны, как сыграла императрицу Екатерину ваша дочь?
-- Да! Я нормальное к этому отношусь. Временами она играет немножко лучше, немножко хуже. В Киеве, по-моему, играла хорошо.
-- Здравствуйте! «ФАКТЫ»? Можно поговорить с Олегом Ивановичем и Марком Анатольевичем? Рада слышать вас в Киеве. Сначала вопрос Олегу Ивановичу: вы главенствуете на «Кинотавре» вместе с Марком Григорьевичем. Говорят, у него очень тяжелый характер…
Захаров: Это Рудинштейн. У меня -- хороший характер!
Захаров: А у Рудинштейна оставляет желать лучшего.
-- Тогда вопрос к Марку Анатольевичу. Много ваших артистов снимается в кино. Как вы к этому относитесь?
-- Конечно, это мешает. Но! После кинематографа, если удачная роль, актер приходит немножко иным. Он общается с другой средой, с другими партнерами, другой режиссурой -- что очень важно. Он обретает уверенность в себе! А наша профессия -- я имею в виду, актерская, -- она, особенно в первый период жизни, связана с очень большим нервным напряжением и некоторой неуверенностью, зависимостью от случая, вкуса режиссера. Кинематограф укрепляет уверенность актера в себе, шлифует новые грани мастерства. И привлекает людей в театр -- этот фактор нельзя сбрасывать со счета.
Я радуюсь, когда наши актеры интересно работают в кинематографе. И даже в не очень любимом мной жанре -- в сериалах. Но только не так скромно, как сказал Олег Иванович, «20 серий», а когда 100, 150 серий. Все равно, я радуюсь. Хотя иногда вздрагиваю!
-- Алло, «ФАКТЫ»? Марина, киевлянка. Олег Иванович, можно узнать, что вы читаете и каких современных авторов предпочитаете?
-- Да вот с современными-то -- беда! Если подскажете, кого прочесть… Я не самый, наверное, читающий артист -- в силу и профессии, наверное. Начинаю читать, и мысли сразу уходят в другое, в фантазии. Но я всегда бываю в определенном кругу и хорошо информирован. Поэтому, когда, например, появился Пелевин, то я прочел сразу несколько книжек. Приходится читать много пьес, сценариев. А вот что касается сегодняшней литературы, то это проблема. И от нее страдают сегодня и театр, и кинематограф: СЛОВО молчит! Это не 60-е годы, когда в литературе, был просто взрыв драматургии!
-- Можно поговорить с Олегом Ивановичем? Здравствуйте! Это Юрий из Киева, ваш поклонник. Вы много снимались у знаменитого Тарковского. Какую бы его картину вы выделили сегодня?
-- Наверное, все-таки моей самой любимой картиной остается «Зеркало». Даже в «Рублеве» есть какие-то длинно-о-ты, с которыми сегодня не соглашаешься. «Солярис» -- я бы не хотел пересматривать. Люблю «Иваново детство» -- какая-то чистота и мудрость в этой картине. Нравятся какие-то куски из «Ностальгии» и «Жертвоприношения». Не знаю, был бы жив сегодня Тарковский, снимал ли бы он так кино? Сделало бы время какие-то коррективы в его стилистике? Это длинное, тягучее кино сегодня ушло. Но как учебник для любителей кино -- это, безусловно кладезь.
-- (Кричит. ) Алло, добрый день! «ФАКТЫ»? А можно Янковского?
-- Можно, конечно.
-- Ой, Олег, здравствуйте, золотой! Семья Самсоновых из Киева, ваши почитатели. Боже, как приятно слышать ваш голос! С таким ТАЛАНТИЩЕМ пообщаться! Это благодаря «ФАКТАМ» и Александру Швецу! Мы желаем успехов вам и вашей семье, всему коллективу «Ленкома»! Дай Бог побольше таких театров! Всего доброго!
-- Здравствуйте! Марк Анатольевич, это Галина Сергеевна из Киева. Хочу вас спросить, как вы к мистике относитесь?
-- С уважением, вниманием и интересом.
-- Были случаи, которые остались в памяти?
-- Когда я связывался с Гоголем и Булгаковым, я что-то испытывал. Испугавшись одной студенческой работы, я отошел. Потом было ощущение, что сам Николай Васильевич Гоголь сказал: «Не бойся, ничего плохого не сделаю, ставь!» И появился спектакль «Мистификация». Просто в биологии человека столько загадочных механизмов, столько аномалий заложено в людях, что это само по себе требует внимательного, спокойного изучения.
Янковский: Я недавно в Доме Булгакова был. Вопрос спорный: справедливо ли хозяева музея в таком плане сделали музей, немного театрализованно. Два года назад режиссер Бортко, который сейчас снимает «Идиота», собирался снимать Булгакова -- 10 серий, «Мастер и Маргарита». Мне предлагал сыграть Воланда. Я вспомнил всю многострадальную историю этого материала в России. Именно в России, потому что в мире ставили и югославы, и американцы. А у нас ни у Климова не получилось, ни у Карры. Я этой информацией поделился с Бортко, а Виталий говорит: «Ну перестань ты. Нормальное дело. Будем снимать». И лопнул проект…
Так вот, когда я был в Музее Булгакова, вошел, и думаю: «А как же внешне выглядел Воланд?» Как этого человека играть? Вхожу в музей, а там фотография самого Булгакова с моноклем. Думаю: «Воланд. Вот он такой!» В Булгакове тоже что-то от Воланда есть!
-- Добрый день! Можно задать вопрос и Марку Анатольевичу, и Олегу. Это Владимир Иванович. Я из старого поколения ваших поклонников. Имея таких удивительных артистов, может ли в театре быть продолжена линия романтически актера, который сейчас очень нужен в наше необыденное время?
Захаров: Конечно, у истоков таких ощущений, может быть, мой друг, давно ушедший из жизни, Андрей Миронов. Мы вместе работали в Театре сатиры. Он умел дарить людям некую феерическую радость, сочетая это с психологической глубиной. У нас в театре подрастает, и довольно успешно, молодое поколение -- Дмитрий Певцов, Александр Лазарев-младший…
-- Вы думаете, они эту эстафету подхватят?
-- Постепенно да. Есть такой многообещающий комик Сергей Фролов, который, может быть, дорастет до какого-то уровня, как Евгений Павлович Леонов. Есть Маша Миронова, продолжательница актерской династии, которая удачно сейчас снялась в кинематографе.
Янковский: Для того чтобы такой герой вырос, нужен, безусловно, материал. Я думаю, что и Николая Караченцова не было бы в таком качестве, не появись у Захарова и Горина идея инсценировать «Тиля». Наверное, моя судьба тоже сложилась бы по-другому, если бы не было возможности сыграть Мюнхгаузена -- романтическую, замечательную роль.
-- Здравствуйте, беспокоит вас Таисия Кондратьева из Киева. Марк Анатольевич, ваша актерская карьера не сложилась?
-- Увы. Хотя я и закончил актерский факультет. Режиссерского образования не имею. В Москве ни один театр мной не заинтересовался. Смотрели, правда, на меня внимательно, но потом говорили: нет, таких не надо! И довольно долго я работал в Перми. Там я как бы преобразился и получил другую внутреннюю энергетику. Но вместе с тем я быстро сообразил, что как артист я довольно заурядное, среднее явление. А вот что касается студенческой самодеятельности, где я начинал как режиссер, то там у меня получалось интереснее, лучшее, и мне самому там приятнее быть.
Янковский: Шутку про Остапа Бендера расскажите, Марк Анатольевич…
Захаров: Я работал в эстрадном театре Полякова, теперешнем театре «Эрмитаж». Делал маленькие монологи, скетчи, написанные Александром Белинским для капустников. Я выходил с монологом Остапа Бендера и имел большой успех. Я говорил: «Я, Остап Сулейман Берта Мария Бендер-бей… » Вступала музыка, я пел какие-то куплеты, потом начинал монолог. Театр был маленький, первый ряд прямо под сценой. (Этот рассказ всегда вызывает у моих артистов очень большую радость. ) Я вышел и сказал: «Я, Остап Сулейман Берта Мария Бендер- бей… » Сделал привычную паузу, и человек, сидящий напротив, сделал так: «М-да-а-а… » И медленно стал протискиваться к выходу. Я потерялся всерьез -- никак не мог потом собраться, но понял, что человек ушел не случайно…
-- Добрый день, Олег Иванович! Тоня из Киева. Скажите, часто ли вы играете в жизни?
-- Ну-у, мы все играем, наверное. Вот вы набрали номер телефона и тоже как-то стараетесь, чтобы голос ваш звучал. Так человек устроен. Мы ничего не играем, только когда засыпаем… с мыслями. А так… театр -- восемь-десять спектаклей каждый месяц. Поэтому что-то еще в жизни изображать?..
Но бывают артисты, которые себя несут, придумывают имидж. Даже мой любимый артист Иннокентий Михайлович Смоктуновский после князя Мышкина, которого он так ГЕНИАЛЬНО играл, что публика в зрительном зале вместе с ним сходила с ума, перенес в жизнь эту маску.
-- Бывает некая материализация ролей в жизни?
-- Наверное. В зависимости от мощности роли. По крайней мере, сны снятся, очень часто, что тебе надо сейчас выйти на сцену, а ты забыл роль или нет костюма. И ты начинаешь мучаться. Людям других профессий такие сны, наверное, не снятся…
-- Здравствуйте, Марк Анатольевич. Это Людмила Грабенко из Киева. Один актер говорил, что вы обладаете магическими способностями…
-- Не думаю. Хотя какие-то способности во мне есть. Но я отношусь к своей личности -- этому меня научил Григорий Горин! -- с некоторой иронией. И в высокие дебри не забираюсь -- в смысле самооценок. Знаете, что я ценю в себе? Как какой-то посторонний локатор в сознании: я, как мне кажется, понимаю, ЧТО надоело зрителю…
-- Алло, я еще успел на «прямую линию»?
-- Вы последний, кто успел.
-- Это Евгений. Хотел бы спросить у Олега Янковского: как вы идете к своей цели? Вы человек настроения или живете по графику?
-- Артист просто не имеет права работать под настроение. Я не расталкиваю, не иду по трупам. Я избалован судьбой -- тут я стучу по дереву! -- и судьба часто делала мне какие-то подарки. Я никогда не ставил задачу: сыграть Гамлета! Сыграл. Плохо, хорошо -- это другой вопрос. Не думал о князе Мышкине -- сыграл! Не думал о Ленине -- сыграл в спектакле «Синие кони на красной траве». Не думал о Николае Александровиче, последнем императоре -- сыграл. Не думал о Петре I! Даже в плохом состоянии эта мысль не могла придти -- сейчас играю Петра. Так что многое судьба решает за меня, и я прислушиваюсь к этому бережно и трогательно. И с благодарностью Господу Богу встаю и засыпаю.
-- Наши женщины-секретарши интересуются: Олег Янковский так прекрасно выглядит, подтянут, наверное, спортсмен.
-- Занимался футболом в юношеские годы, даже хотел профессионалом быть. Потом ушел в другое. Теперь делаю только зарядку. Вот Николай Петрович Караченцов у нас спортсмен. А я -- нет…
Материал подготовлен Таисией БАХАРЕВОЙ и Светланой ОЛЕФИР, «ФАКТЫ»