«Полюбовную» сделку -- «ты мне баксы, я тебе кассету» -- прервали правоохранители
Игорь звонил Юле на работу и домой, когда муж уходил в ночную смену. Он вспоминал их интимные встречи десятилетней давности в мельчайших подробностях, и Юля отвечала ему, что тоже ничего не забыла. Наиболее красочные воспоминания Игорь записывал на магнитофон, подключенный к телефонному аппарату. «Интим по телефону» продолжался целый месяц, и Юля даже подумать не могла, что бывший ее возлюбленный преследует меркантильные цели. «Полюбовную» сделку -- «ты мне баксы, я тебе кассеты» -- прервали правоохранители.
Десять лет назад Юля (имена героев публикации изменены по этическим соображениям. -- Авт. ) работала секретарем в приемной директора одного из крупных заводов Крыма. Красотой ее Бог не обделил, хотя женщина самокритично называла себя «милой толстушкой». Многие сотрудники заводоуправления всякий раз искали повод, чтобы заглянуть в приемную: от Юли веяло домашним теплом, она никогда не грубила, ни с кем не ссорилась и шутя принимала все ухаживания и скромные подношения поклонников -- цветы, конфеты, духи. Ее муж Саша, как правило, работал во вторую или в ночную смену, двухлетнего сынишку Сережку забирала к себе из детсада свекровь -- женщина строгих нравов. Поэтому Юля под любым предлогом пыталась улизнуть из своего «предбанника» еще до шести вечера, забрать сына домой и до прихода Саши приготовить ужин.
-- Замуж я вышла в 25 лет -- все искала своего принца, -- опустив глаза, вспоминает Юля. -- Так бывает только в кино, но мы с Сашей действительно познакомились на танцах. Парень он добрый, скромный, даже немного стеснительный. Я полгода ждала, когда он выдавит из себя: «Юля! В общем, того, выходи за меня замуж!» У моего Сан Саныча, так теперь я его называю, -- руки золотые, на заводе он нарасхват. Сашины родители к свадьбе купили нам двухкомнатную квартиру практически в центре города. Сан Саныч сейчас, как и раньше, зарабатывает прилично, а моя зарплата, как он говорит, «лишь бы на хлеб -- и хватит». Когда родился Сережка, наш первенец, сколько радости было! Свекровь, хоть и строгая женщина, но здорово помогала нам, и сейчас помогает. Теперь нашу дочку Иринку опекает, поднимает на ноги.
Наша семейная идиллия продолжалось до тех пор, пока на завод не пришел Игорь -- молодой, одетый с иголочки, преуспевающий специалист. На работу он ездил на собственной иномарке. И начался у нас служебный роман. Вначале обменивались многозначительными взглядами, в обеденный перерыв вместе ходили в заводскую столовую. Сотрудницы подтрунивали: «Ох, Юля, такие красавчики -- люди ненадежные!» А на меня как наваждение нашло -- я постоянно искала предлог, чтобы заглянуть в радиоцентр, где работал Игорь. Однажды майским вечером он пригласил меня поехать в ближайшую бухту полюбоваться морским закатом. Это было, как в песне Анны Герман: «Дурманом сладким веяло, когда цвели сады» -- в те дни отцветала акация.
-- Очарованная обходительностью Игоря, его щедрыми подарками, я забывала о сыне, Саше и свекрови, -- продолжает свой рассказ Юля. -- В общем, каждый такой выезд на природу отдалял меня от семьи. Наши отношения с Игорем зашли далеко, об этом уже шептались в конторе заводоуправления. Дошло до того, что Игоря вызвал к себе директор и прямо, по-мужски, предупредил: «Где работаешь -- там не шкодь!» Но и это меня не остановило. После вечеров, проведенных в салоне роскошной иномарки с шампанским и шоколадом, страстными объятиями и признаниями Игоря в любви, я совсем потеряла голову, не хотела ехать домой и с ужасом думала, как теперь мне ложится в постель с мужем. Втюрилась я в этого Игоря по самые уши и уже стала подумывать о разводе с Сашей. Тем более, что Игорь предложил: «Давай уедем куда-нибудь, начнем новую семейную жизнь, чтобы этот город ничем тебе не напоминал о прошлом».
Муж, видимо, догадывался о причинах моей холодности, и мое заявление о том, что мы должны развестись, потому как я встретила и полюбила другого мужчину, воспринял довольно спокойно, как мне тогда показалось. Сейчас я понимаю, что он пережил тогда, мой нежный и ласковый молчун. Вариант обмена квартиры мы выбрали не совсем удачно -- однокомнатная на окраине города и малосемейка в общежитии. Я не имела никакого морального права на подаренное родителями Саши жилье, но муж рассудил так: «Ты c Сережей пойдешь в однокомнатную, а я -- в общежитие». Добил он меня окончательно своей просьбой: «Юля, может, Сережку мне оставишь? Вы еще себе нарожаете. А мне всю жизнь одному маяться. Не полюблю я другую». За эти слова я и сегодня готова упасть на колени и целовать ему ноги. Ох, какая же я была дура!
В один из вечеров любовник объявил Юле: «Я подписал контракт с южно-американской компанией и ухожу в плавание на целый год. Заработаю деньжат -- тогда и решим все наши проблемы. Ты только жди!» Но внутренний голос вовремя подсказал Юле: «Опомнись!».
-- В том, что мы с Сан Санычем не разбежались в разные стороны -- он «виноват», -- смахивая платком слезы, говорит Юля. -- Если бы он накричал на меня, назвал гулящей девкой или побил, мне было бы легче. А так придет с работы, не за стол садится, а на пол, к Сергуньке. Это я сейчас понимаю, как ему хотелось перед расставаньем наиграться с сыном. А тогда казалось, что он пытается разжалобить меня. Ну, рассказала я Сане все об Игоре, о наших поездках на лоно природы, а потом прижалась к нему и ревела весь вечер. Он молчал, лишь изредка поглаживал меня и успокаивал: «Юль, ну, прекращай ты это мокрое дело!». Саша выкуривал в то время по две пачки сигарет в день. Что он пережил тогда -- только ему известно. Мужик он настоящий -- и любить умеет, и прощать. Словом, отменили мы обмен квартиры. А через 10 месяцев родилась у нас Иринка. Славная девочка, сейчас учится в пятом классе гимназии. Характер у нее папин -- лишнего слова не скажет. И очень добрая. Я -- брюнетка, а дочка -- русая, вся в Сан Саныча…
-- И вот в январе нынешнего года в нашу семью опять пришла беда -- объявился без вести пропавший Игорь, -- продолжает Юля. -- Да если бы я знала, что его невинные звонки закончатся судебным делом, -- отшила бы с первого раза! Пожалела я его -- и опять влипла в историю, теперь уже криминальную.
Как отмечено в материалах уголовного дела, Игоря списали из коммерческого флота за незаконные валютные операции. К тому же выяснилось, что, когда он предлагал Юле «новую жизнь», у него была семья, его сын -- ровесник Юлиного Сережи. После списания на берег Игорь кутил, заливая свое горе в портовых кабаках. Семья вскоре распалась. Когда кончились «морские» деньги, стал перебиваться случайными заработками, даже воровал металлолом. Скудные деньжата пропивал в порту, в компании таких же опустившихся личностей. Когда в его комнате из мебели остался лишь телефон, Игорь вспомнил о Юле и позвонил ей на работу.
-- Он рассказывал мне о своем ужасном одиночестве, говорил, что в его жизни было единственное светлое пятно -- наши встречи десятилетней давности, -- говорит Юля. -- Несмотря на запойную жизнь, память у него оказалась безупречной: он в мельчайших деталях воспроизводил каждый вечер наших интимных встреч, шептал в трубку такие подробности… А я, как дура, отвечала: «Да, помню, Игорь». Этот телефонный интим из прошлого продолжался почти месяц. Мой бывший любовник звонил не только в обеденный перерыв на работу, но и домой, по вечерам, когда Саша уходил в ночную смену на завод. А потом пришла расплата…
Следователям прокуратуры, пожалуй, впервые пришлось заниматься любовным треугольником с таким криминальным подтекстом. Оказалось, что Игорь не просто ударился в ностальгию по былым любовным утехам, но и наметил четкий коварный план -- вытянуть из бывшей любовницы круглую сумму в долларах. Бывшему специалисту радиоцентра не стоило особых трудов подключить к телефонному аппарату старенький магнитофон, и все беседы с Юлей он записал.
Когда разговоров о бывшем сексе набралось на кассету, Игорь позвонил доверчивой возлюбленной: «Все, дорогая, влипла ты по-крупному -- все наши телефонные откровения я записал на кассету. За нее я тебе назначаю божескую цену -- одну штуку, то есть тысячу «зеленых». Откажешься -- записи передам твоим детям и мужу. Позвонишь завтра в половине первого дня. Если согласна -- к 15. 00 принесешь «баксы» в третью телефонную будку на площади у морского вокзала».
-- Сан Саныч, может, что-то и заметил в моем поведении, но значения не придал: женщины изменчивы, как мартовская погода, -- рассказывает дальше Юля. -- Я решила сама спасать свое семью и рассчитаться за грехи молодости. Но где взять такие деньги? Выход был один -- отдать деньги Ирины, мы уже два года каждый месяц откладываем по 10--20 долларов на ее будущую учебу в институте. Наверное, это судьба -- по дороге на место сделки я проходила мимо здания с вывеской «Прокуратура». Там меня внимательно выслушали, пометили банкноты и велели отнести их шантажисту.
Игорь сам не вышел к телефонной будке -- подослал своего дружка, наблюдая из ближайшей подворотни не привела ли я за собой милицейского «хвоста». Получив сигнал, что слежки нет, дружок включил магнитофон, и я услышала свой голос и голос Игоря о родинках на моем теле, которые он так любил целовать. Передала пакет с долларами и положила кассету в сумку. Потом спрятала в сейфе на работе.
Вместе с сообщником Игорь без промедления направился в ближайший бар отметить удачно проведенную операцию. По такому случаю не стали размениваться на дешевую водку, а заказали коньяк и лимоны. И тут за их спинами появились работники милиции в штатском.
Всю валюту, за исключением одной купюры, которая теперь фигурирует в уголовном деле в качестве вещественного доказательства, возвратили Юле. Шантажистов ожидает суд. А Юля опять лишилась душевного покоя -- как объяснить мужу вызов на судебное заседание, куда ее приглашают как потерпевшую? Может, опять рассказать все, как есть, Сан Санычу? Он у нее добрый, понятливый…
P. S. В этой незаконченной истории по этическим причинам изменены имена героев, не названо даже место, где произошла эта житейская драма.