Спустя два года после шумной свадьбы звезда российской эстрады разводится
О женитьбе Принца Серебряного на англичанке русского происхождения, журналистке Елене Проценко ходило много разговоров. Со своей супругой Сергей был знаком давно, и только спустя 10 лет они расписались. Познакомились во время интервью, ему было тогда 28, ей -- 16 лет. По утверждению друзей, это был красивый роман. Мистер Экстравагантность, влюбившийся по уши, заваливал девушку подарками и совершал ради нее поступки. Признался в любви, когда они были друг от друга за тысячи километров. Предложение руки и сердца Сергей записал на кассету и отправил в туманный Альбион. На годовщину свадьбы подарил Лене золотой старинный фамильный браслет, украшенный бриллиантами и сапфирами, а на день рождения -- самую настоящую золотую рыбку. «Но сказке пришел конец», -- признался «ФАКТАМ» популярный певец.
-- Может быть, кто-то один виноват?
-- Все мы живые люди, и, к сожалению, в жизни бывает всякое… женимся, разводимся. Несмотря ни на что, мы с женой остаемся хорошими друзьями. Причина развода? Она очень проста. Дело в том, что мы редко видимся. Я постоянно на гастролях, Лена живет и учится в Лондоне. Скажу честно, мое сердце пока свободно, и доступ к телу открыт (смеется).
-- Вы -- большой любитель светской жизни.
-- Да, но именно светской, а не пьянки с коллегами (вздохнув). Настоящую светскую жизнь я ощущаю в обществе учителей, юристов, врачей -- там себя чувствуешь звездой! А когда приезжаешь на какую-то очередную презентацию или банкет, где много звезд, такое ощущение, что это не твои коллеги-артисты, а серпентарий с кучей змей. С чем бы это сравнить?.. (После длительного раздумья. ) Ну-у, что-то похожее на зону -- когда все тебя ненавидят и готовы сделать какую-то гадость.
-- Поэтому с коллегами по цеху у вас плохие отношения?
-- Ну-у, если слушать русскую музыку, то вообще можно получить рак ушей. Я категорически ее не слушаю и не воспринимаю всерьез. Все отечественные композиторы пишут чушь! Однодневную ерунду! Лучше слушать негров, джаз, блюз. А коллеги? Я мало кого могу назвать коллегами. Разве что Хворостовского, Соткилаву, Паулса, Отиеву, Долину -- только не «Погоду в доме», а джаз.
-- Что еще напрягает вас в жизни?
-- Непонимание, быдло, хамство, наглость! По телевизору слышен мат-перемат. Раздражает СЕРОСТЬ на улицах -- все в одинаковых черных одеждах! Раздражают сериалы -- гадкие, идиотские. Какие-то недоделанные американские телепузики-карапузики! Мерзость, грязь, пошлость! Дальнобойщики киряют! Одна водка, ничего святого уже не осталось! Я в шоке от всего этого! И во многом виновато телевидение, которое делает нас такими. Зачем? Есть ведь прекрасные сказки (копируя Милляра): ло-па-ту-уше-еч-ка до-рогу-ушечка… Были сказки, были праздники… Какие-то люди были другие! Этот мир меня раздражает…
-- Вам «везет» на криминальные истории. То вас избивают, то квартиру грабят…
-- Пользуюсь у криминала интересом (улыбается). Правда, слава Богу, с ограблениями уже покончено. Мою квартиру 24 часа в сутки охраняют.
Сергей родился в Пензе в многодетной семье. Отец работал машинистом, потом, на пенсии, вахтером. Мама -- домохозяйка, подрабатывала в церкви. Некоторое время в церковном хоре пел и будущий Золотой голос России. Но участь семинариста его не прельщала…
-- Певцом хотели быть всегда?
-- Петь хотел с раннего детства и был уверен, что буду этим заниматься, хотя родители не верили и достаточно скептически относились к моему стремлению (вздохнув). Несерьезно все это воспринимали. Но все же мама старалась мне всячески помочь. В шестом классе я пошел в музыкальную школу, занимался по классу фортепьяно и флейты.
-- Вы были тихим, домашним ребенком?
-- Домашним не был никогда. Был неспокойным, уличным. Вернее, был спокойным, но всегда жутким спорщиком. Возмущался и доказывал свою правоту, отстаивал собственную точку зрения.
В старших классах Сергей подрабатывал: пел на танцах, в ресторанах и варьете. Потом пензенское культпросвет училище и… Гнесинка, в которую его с потрясающим упорством не принимали.
-- Прежде чем вы занялись любимым делом, вам пришлось поработать дворником…
-- В Москве в застойное время нужны были прописка, квартира, поэтому я и устроился дворником. Утром мел улицы, днем учеба, а вечером -- выступления в ресторанах. Эти годы не прошли даром. Самое-то главное -- это было неплохое время: весело, много друзей!
-- Немногие знают, что в Гнесинку вы поступили только с одиннадцатого раза!
-- Хотя уже тогда имел диапазон в четыре октавы. В 1979 году после очередного провала ушел в армию. Служил в артиллерийских войсках, в Приволжском военном округе. Обзавелся необходимыми связями -- на студенческой вечеринке познакомился с нужными людьми. Наталья Андрианова, которая входила в состав приемной комиссии Генсинки, прослушав меня, сказала: «Сережа, ты готовый певец, зачем мне с тобой заниматься?» Благодаря ей в 1986 году, когда началась перестройка, я поступил.
-- Чем отличается Сергей Пенкин, появившийся 12 лет назад на сцене, от сегодняшнего?
-- Теперь я работаю с музыкантами, оркестром, балетом, с большим размахом. Что же касается характера, личности -- за эти годы я повзрослел, наверное, помудрел. Стал в чем-то серьезнее, а в чем-то -- жизненнее. Каждый день проживаешь и становишься мудрее. Судьба преподносит в подарок что-то хорошее или плохое. Естественно, приходится меняться.
Наряды Пенкина -- разговор отдельный. Всего их в коллекции Сергея около двух тысяч и еще 250 пар обуви. На нашу беседу накануне тура певца по Украине в один из престижных киевских клубов «Мистер Шарокат» он приехал в длинном темном пальто с огромной накидкой, в велюровом костюме болотного цвета и темно-зеленой рубашке с перламутровым отливом. Но ногах -- сапоги «казачок». Массивный золотой браслет, дорогой маникюр. Во время нашей беседы то и дело звонил мобильный телефон, к которому был привязан забавный ярко-салатовый шнурок.
-- Люблю красивую одежду. Люблю одеваться под настроение. А меняется оно у меня часто. Все сценические костюмы я придумываю сам, никому не доверяю. Даже российским модельерам. То, что они делают, вчерашний день. Даже когда я был дворником и у меня часто не хватало денег на еду, покупал какую-нибудь курточку на барахолке и обшивал ее блестками. Думаю, если бы не стал певцом, из меня получился бы неплохой портной. Кстати, именно из-за моих нарядов иногда случаются забавные истории. Как-то, вернувшись с гастролей в США, я отправился путешествовать в Европу. На мне были сапоги из кожи настоящего крокодила. В аэропорту в Амстердаме меня не хотели пропускать, объясняя это запретом на ввоз изделий из кожи редких животных и деятельностью «Гринпис». Мы очень долго спорили, и в конце концов я переобулся в другие сапоги, какие-то красные или сиреневые, но уже вельветовые. Таможенникам ничего не оставалось делать, и с криками «О, майн гот!» им пришлось меня пропустить. По-моему, они были просто в шоке.
-- Эпатаж на сцене -- это провокация, вызов обществу или это и есть настоящий Сергей Пенкин?
-- То, что я такой яркий, скорее всего, лучшее доказательство того, что я родился не в той стране, не в то время (смеется). Просто у меня всегда было мышление европейского, раскрепощенного человека. Мне хотелось выделяться, быть красивым, ярким. В детстве мы жили очень скромно. Семья была небогатая, поэтому красивая одежда, хорошая обувь для меня были чем-то далеким, недосягаемым. Но я всегда старался быть эстетом. Никогда не хотел носить стеганки, кирзовые сапоги…
-- Значит, вы были противником и школьной формы?
-- Несмотря на протест против того, что все как из одного инкубатора вышли, школьную форму я любил носить. В характеристике, которую мне дали после окончания школы, было написано: «Мальчик способный, склонность к гуманитарным предметам, но часто конфликтовал с учителями». Я не был ХАМОМ, но был против вранья. Я не мог чисто по-юношески объяснить, что происходит, но мне не нравилось ОЧЕНЬ многое! Мне не нравилось быть пионером, потом комсомольцем…
-- И все же вы прошли через это?
-- Конечно, хотя и с жуткими скандалами. Я человек верующий и ходил в церковь, а пионерам-комсомольцам в ТЕ времена это было категорически запрещено. Были скандалы в школе, собрания и разбирательства. Эти пионерские, комсомольские организации мне казались каким-то Змеем-Горынычем, как из плохой сказки!
-- Благодаря своему голосу в четыре октавы вы занесены в Книгу рекордов Гиннесса. Что испытываете от такого грандиозного факта?
-- Приятно, конечно, но особой радости нет. Я не придаю особого значения титулам. Это все мишура. Самое главное достижение -- зритель.
-- Артисты -- достаточно суеверный народ…
-- Схватиться за пуговицу, если дорогу перебежала черная кошка, посмотреть в зеркало, вернувшись, -- это да! Когда еду поездом и проезжаю под мостом, всегда хлопаю в ладоши. Чтобы деньги водились. Никаких сценических суеверий не придерживаюсь.
-- Как вы думаете, кем вы были в прошлой жизни?
-- Для меня не было прошлой жизни -- я просто взял и родился в этой! Но если судить по разговорам о прошлом, то, когда приезжаю в Италию, чувствую себя там как дома! Мне нравятся старые, жуткие, обшарпанные дома. Нравится сама атмосфера Италии.
-- Вы богатый человек?
-- Богатый?.. В искусстве -- да! Была бы пара нефтяных скважин, чтобы я мог позволить себе не ездить автобусами или поездами из города в город, а имел бы свой личный самолет, тогда, тогда, наверное, считал бы себя богатым.
-- Только на самолет денег не хватает?
-- Ну, я бы занимался благотворительностью: давал деньги в дома престарелых, детские дома, инвалидам. Хотел бы достроить в Пензе церковь… стены уже готовы, а вот купола пока еще не поставили. В искусстве -- я богатый человек! Не буду плакаться… Деньги -- это свобода. А свобода -- самое главное для артиста. Пусть я не так раскручен, как Киркоров или Басков, зато никому ничего не должен. Хотел, чтобы еще больше было концертов, гонораров. Чтобы хватало денег на дорогие хорошие шоу. Как-то выступал в Днепропетровске с прекрасным симфоническим оркестром и хором. Спрашиваю: «Сколько вы получили за концерт?», а мне отвечают: «Еще не получили, но после концерта обещали по 25 гривен». Ужас! 5 долларов, копейки! Пришлось мне им доплатить из собственного гонорара…