Елена, которая страдала ревматоидным артритом более двадцати лет, стала первой в Украине пациенткой, кому хирурги-ортопеды заменили оба коленных и оба тазобедренных сустава
-- Никаких неприятных ощущений или пощелкиваний нет, -- говорит она. -- Но после операции прошло мало времени, и я стараюсь пока ходить с подстраховкой, медленно и недолго. Сначала, три года назад, мне одновременно заменили два коленных сустава. Они так деформировались, что расставаться с ними было не жаль. И все же нормально ходить после операции я не смогла. Ведь болезнь -- ревматоидный артрит -- разрушила и тазобедренные суставы. Теперь они тоже искусственные. Надеюсь, что станут мне «родными». Боли нет, а ходить я обязательно буду.
Сын Елены Елисей, которому сейчас двадцать лет, не помнит маму здоровой. Когда он родился, она уже болела.
-- В детстве я думал, что мамина болезнь пройдет, -- вспоминает Елисей. -- Не знал, что это навсегда. Лет с семи сам ходил в магазин за покупками, в квартире помогал убирать. Помню курьезный случай: шел со школы мимо загородки с арбузами, продавец (почему-то я решил, что он грузин) говорит мне: «Купи арбуз». Я в ответ: «Денег нет. Мама серьезно болеет -- ходить не может». Вот продавец мне и подарил арбуз, огромный такой, килограммов на семь. Я его поднять не мог и до самого дома катил, затем -- в лифт. Мама подарку обрадовалась.
… Им жилось тогда трудно. С мужем Лена разошлась, и Елисей был для нее главным мужчиной, опорой. А через некоторое время появился в ее жизни Володя. Они поженились, несмотря на то что Лена, врач по образованию, подробно рассказала жениху о своей болезни и просила хорошо подумать, стоит ли брать ее в жены.
-- Володю ей Бог послал, как ангела-хранителя, -- сказала мне мама Лены Маргарита Андреевна. -- Они женаты 12 лет. Из-за болезни это были самые трудные годы в ее жизни. Но -- счастливые.
… В первый раз я увидела Елену через несколько дней после тяжелой операции в Киевской клинике ортопедии и травматологии, которой руководит доктор медицинских наук профессор Николай Терновой. Он же оперировал Лену. Худенькая, бледная, она не могла тогда встать с постели -- теряла сознание. Но глаза улыбались, и не было в них отчаяния. Теперь Лена упорно учится ходить. И у нее получается.
Сад и лужайка, уютный дом, просторная кухня, маленькая кошка на диване, старая прялка, оставленная прежними хозяевами… Сюда семья Елены перебралась полтора года назад.
-- В городской квартире я вынуждена была все время проводить взаперти, -- говорит женщина. -- Спуститься самой с четвертого этажа было не под силу. А жить в частном доме просто замечательно. Я вижу деревья, цветы, зеленую траву. Вот моя любимая скамья на крыльце. Здесь я читаю.
Есть в доме и второе крыльцо, «придуманное» Володей и построенное специально для жены -- пологое, всего лишь четыре маленькие ступеньки. Так Лене легче будет спускаться в сад. С болезнью нельзя смириться, но с ней надо научиться жить, отвоевывая собственную свободу и самостоятельность.
-- Считается, что «пусковым механизмом» ревматоидного артрита может стать стресс, -- продолжает Лена. -- У меня это так и было. После вступительных экзаменов в мединститут я впервые почувствовала боль в руках и какую-то непривычную слабость. Сдала анализы -- и мне поставили диагноз ревматоидный артрит. Так как своей профессией я избрала медицину, то сразу выяснила, что это за болезнь: из-за поломки в иммунной системе организм начинает работать против собственных тканей, уничтожая их. Мишенью чаще всего становятся суставы. Но с какой скоростью может развиваться заболевание, не знает никто. Чаще всего это происходит медленно. Рождение сына затормозило развитие артрита. И появилась надежда на то, что организм «забудет» о болезни. Но еще один стресс -- развод -- выбил меня из колеи. Артрит быстро прогрессировал. Сначала воспалились мелкие суставы на руках, затем суставы ног. Что я только ни делала, чтобы затормозить заболевание! Но ревматоидный артрит исследован мало, так что выбрать правильно тактику лечения крайне сложно.
-- Вам пришлось это делать самой?
-- Я обращалась к разным специалистам. И за рубежом, и у нас они в основном назначают гормональные препараты. Я же старалась как можно дольше держаться на противовоспалительных средствах. И еще пробовала нетрадиционные методы лечения, о чем сейчас жалею. Например, после голодания по Брэггу мне стало совсем плохо. Я слегла. Водолечение тоже вызвало обострение. Различные системы очистки организма не дали положительного результата. Зная о болезни слишком мало, мы рискуем повлиять на неведомые нам механизмы -- и ошибиться в выборе метода. Мне не помогли ни фито-, ни физиотерапия. Но специалисты отмечают: удаление больного сустава нередко тормозит или даже останавливает развитие ревматоидного артрита.
-- Страшно было решиться на первую операцию? -- спрашиваю Елену.
-- Сначала я надеялась, что с помощью терапевтического лечения мне удастся добиться ремиссии. Не вышло. Суставы в коленях разрушились и «задеревенели», совершенно не сгибались. Три года назад в Украине только начинали делать эндопротезирование коленных суставов. Чтобы не рисковать, мы договорились с опытным московским хирургом, и он приехал в Киев. Решили «заменить» сразу оба колена. Правда, операция прошла не очень гладко. Благодаря тому, что мне сделали спинно-мозговую анестезию, я оставалась в сознании, а чувствительности в ногах не было. Во время операции оказалось, что нет какой-то важной детали, и в течение полутора часов эту деталь искали по всему городу. Я же все это время лежала на операционном столе и беседовала с анестезиологом о жизни. Но даже тогда у меня не было ни малейшего сомнения, что я буду ходить, что все будет хорошо. Через три года в клинике ортопедии и травматологии мне заменили первый тазобедренный сустав, а еще через полгода -- второй. Эти операции прошли хорошо. Кроме того, я была тронута отношением врачей и нянечек. Меня поразило отделение реанимации 12-й больницы, которым руководит кандидат медицинских наук Петр Булыч. Я ведь много времени провела в разных лечебных учреждениях, так что было с чем сравнивать. Все старались облегчить состояние, проявляли искреннее участие: «Хотите воды? Вам подушку поправить?» Конечно, прежде всего важно мастерство хирургов. Я рада, что операции мне сделали дома и что они оказались удачными.
Но в жизни Лены были не только болезни. Она показывает маленькие фотоальбомы, в которых запечатлены их путешествия с мужем.
-- Мы несколько раз ездили в Крым. Вот Воронцовский дворец, Ливадия. А это -- Переяслав-Хмельницкий, этнографический музей под открытым небом. Видите, на фотографиях я полненькая. Это из-за гормонов, без которых в последнее время уже не могла обходиться. Теперь они мне больше не нужны, и я вновь похудела.
… Пока мы находились в доме, Елисей постоянно оказывался там, где маме без его помощи было бы сложно -- помогал встать со стула, подавал костыли, открывал дверь, ведущую на крыльцо. Его не надо было для этого звать или просить. Он без лишних слов знал, что и как надо делать.
-- Я повзрослел очень рано, -- говорит Елисей. -- Домашняя работа мне не в тягость. Даже не помню, как у меня вошло в привычку все делать по дому. Вот только стирать и гладить не люблю.
Елисей учится на пятом курсе медицинского института. Работает в отделении реанимации медбратом.
-- Переживал, когда маме делали операцию?
-- Для каждого слово «операция» -- экстрим. Но для меня теперь это дело обычное. И я понимал, как важен послеоперационный период, когда надо выхаживать нашу пациентку. Но она молодец, быстро справилась со всеми проблемами.
-- Когда вы впервые сделали операции по замене суставов? -- спрашиваю руководителя Киевской клиники ортопедии и травматологии, НАН Украины работающей на базе столичной больницы N 12, доктора медицинских наук профессора Николая Тернового.
-- В 1989 году, после того, как прошел стажировку в Германии. В то время трудно было доказать, что именно этот метод лечения поврежденных суставов позволяет избавить человека от инвалидной коляски, возвращает ему нормальное качество жизни. Мы сотрудничали с самыми авторитетными хирургами Германии и США, с известными фирмами, изготавливающими эндопротезы. После удачных операций к нам стали обращаться все чаще. Теперь эндопротезированием начали заниматься и в других клиниках Украины. Уже никто не сомневается, что это необходимо делать. Мы же хотим двигаться дальше -- освоить протезирование мелких суставов кисти и стоп, а также плечевых и локтевых.
-- Трудно представить себе это «кровавое» зрелище: удаление больших фрагментов кости, установка суставов. Ведь надо точно подобрать их по форме и размеру.
-- Существуют десятки вариантов искусственных суставов. Сначала врач по рентгеновскому снимку подбирает самые подходящие, но на операцию берем от пяти до двадцати «деталей». Они находятся в тройной стерильной упаковке, а у каждой «детали» есть дубликат для примерки. Ведь опасно ошибиться в размерах. Как только вариант выбран, открываем стерильные протезы и фиксируем их на подготовленной конечности с помощью костного цемента. Он затвердевает в течение десяти минут. Так что у хирурга должно быть выверено каждое движение, чтобы все успеть. Через несколько дней после операции пациент уже встает и передвигается с помощью костылей. Спустя полгода мы приглашаем его на реабилитацию -- специальный курс лечения, позволяющий разработать суставы. А затем человек просто обязан нормально ходить.