В книге «Будем жить» о встречах с Леонидом Федоровичем вспоминают многие звезды кинематографа. К сожалению, почти весь тираж седьмой год… пылится на складе Киевской студии имени Александра Довженко
12 декабря Леониду Федоровичу Быкову исполнилось бы 74 года. У мемориальной доски на административном корпусе Киевской киностудии имени Александра Довженко соберутся его коллеги, друзья и, как все эти 23 года без него, молча постоят, а потом зайдут в музей студии выпить «законные сто грамм». На асфальте у доски останутся любимые Ленины красные гвоздики. Чтобы помнили…
Друг Леонида Федоровича актер Алим Федоринский рассказал «ФАКТАМ» о том, как стал издателем замечательной книги о Леониде Быкове «Будем жить!», и о том, сколь многострадальной оказалась судьба у воспоминаний о Леониде Быкове -- режиссере, актере, друге -- Михаила Ульянова, Евгении Симоновой, Станислава Ростоцкого, Евгения Матвеева, Павла Кадочникова, Алексея Симонова, Розы Макагоновой, Владимира Талашко и многих других звезд отечественного кинематографа.
-- Мне известно, что все воспоминания о Быкове были написаны и присланы на студию Довженко еще в 1979 году. И название «Будем жить!» -- другим быть просто не могло. Но свет книга увидела только в 1996-м. Что происходило с этими бесценными документами на протяжении 17 лет?
-- Тайна. Видимо, кое-кто искал (наверное, под микроскопом!) в них ответ на загадку появления за три дня до гибели Быкова его завещания, под которым отсутствовала дата… Потом, как мне кажется, начальство решило: зачем весь этот ажиотаж и с завещанием, и с книгой? Пусть, дескать, эти воспоминания отлежатся. К тому же возникла проблема -- нет денег на издание…
-- И все-таки пусть через 17 лет, но книга вышла… Деньги нашлись?
-- Случайно. Когда актеров Киевской студии выбросили в океан рыночных отношений, я устроился водителем на фирму «Скарлетт -- ЛДА», где генеральным директором был Костя Лысый. Он любил кино, и мы часто обсуждали тот или иной фильм. Как-то я услышал от него: «Такого, как Быков, у нас больше не будет. И кино такого не будет». А я ему в ответ рассказал о безвыходной ситуации с книгой об этом человеке… Короче, процесс, как говорится, пошел. Тираж определили в 15 тысяч, фото у меня были, у составителей сборника купили весь объем материалов, и в 1996 году книга «Будем жить!» вышла в свет.
-- Алим, я знаю, что жизнь ее началась с грандиозного скандала! На вас обрушилась пресса, «общественность» киностудии, Союз кинематографистов. Почему?
-- Меня обвинили в покушении на интеллектуальную собственность… Чью -- я не понял. Какое покушение -- ведь фирма валютой расплатилась с составителями (об этом я храню все документы!) В общем изгоем стал не только я, но и само издание. Надеялся, что книгу можно будет реализовывать на всех мероприятиях в Доме кино. И какой же киношник не захочет за две-три гривни приобрести книгу о человеке, «которого любили все»? Но не тут-то было! «Будем жить!» оказалась никому не нужной. Почти весь тираж седьмой год пылится на складе. Я вынужден был уволиться с фирмы -- обещал шефу, что часть расходов покроет кинематограф, но просчитался. Долг висит на мне до сих пор.
-- Но я знаю и то, сколько благодарственных писем вы получили от авторов книги, от тех читателей, которым фирма ее дарила, кому все-таки удалось как-то заполучить это издание. И сегодня хочется вспомнить о тех, кто действительно любил Леонида Федоровича, был в этом чувстве искренним и деятельным. Что нового вы узнали из книги об актере, режиссере и человеке Леониде Быкове, чего не знали раньше?
-- У меня эта книга -- настольная. Я знаю ее почти наизусть, но часто листаю и как бы вдыхаю глоток чистого воздуха.
-- Давайте начнем с той страницы, которая первой откроется…
-- Я всегда начинаю со статьи Станислава Ростоцкого «Такие не умирают». Он вспоминает работу с Леней в своем фильме «На семи ветрах», где Быков играл военного почтальона Гаркушу: «Каждый раз, когда он приходил на съемку, он приносил огромное количество предложений. Даже тогда, когда сцена состояла из одной фразы, из одного плана… Все, что он предлагал, было всегда так интересно, так живо, во всем было так много наблюдений ярких и точных, что мне стало ясно: ему уже тесно в рамках одного характера, одного образа, одной профессии. И я сам как-то сказал ему: Леня, тебе надо заняться режиссурой». И еще одно интересное наблюдение: «Актер Леонид Быков часто погибал в картинах. Потом он стал режиссером, но и в этой профессии не щадил себя… Жил неистово… То, что он оставил нам как актер, режиссер, человек, хватило бы другим на долгую, долгую жизнь».
-- Меня же больше всех поразили воспоминания Павла Кадочникова, встретившего Леонида Федоровича в коридоре «Ленфильма»: «Небольшого росточка, в периферийном пальтишке, он шел вдоль стены, и сразу можно было определить, что это «не наш» человек -- скромный, не бросающийся в глаза, шел он грустный и какой-то подавленный. Я подумал тогда: где же он берет эмоциональность в кадре? Специально пошел на съемочную площадку. И не узнал его. Веселый, спортивный и душа группы».
-- Я, например, не знал, что Быков-режиссер начинался на «Ленфильме» с «Фитилей», не знал, что если бы не поддержка Павла Кадочникова и Григория Козинцева, Лениного «Зайчика» просто не запустили бы… Не знал, почему «Зайчик» подвергся нападкам не только начальства (»мелкотемье» -- расхожее обвинение!), но и коллег. И только кинорежиссер Алексей Симонов объяснил мне, что от Лени на «Ленфильме» ждали шедевра и поэтому прощали ему нежелание сниматься в амплуа комедийного актера, блеснувшего в «Максиме-Перепелице». (Шедевр родится позже!) Непонятно было, почему и зритель не принял Леню-Зайчика. Симонов объясняет это тем, что поклонников Максима Перепелицы раздражала непохожесть Зайчика на привычных Быковских персонажей, пугало то, что полюбившийся актер устремился в режиссуру. Но это было сознательное решение Быкова.
«Он очень боялся попасть в вечные мальчики кинематографа… У Быкова часть души, не вместившаяся в его роли конца 50-х -- начала 60-х годов, не просто болела, ныла, мешала жить -- она бунтовала! Этот тихий удачник ел себя поедом за каждое повторение. Удача средней, по его внутренней оценке, картины, в которой он снимался, не приносила ему ничего, кроме разочарования», -- так Алексей Симонов объяснит причину перехода актера Быкова в режиссуру.
-- А как тонко подметила Людмила Касаткина дар сценариста в Быкове, тогда еще молодом артисте, во время съемок «Укротительницы тигров»: «Помню, Леня совершенно серьезно убеждал нас, что моя героиня Лена Воронцова должна любить Мокина, которого играл он, а не героя Павла Кадочникова, как это было определено сценарием. И он постоянно искал то, что должно было подтвердить эту его мысль. И, представьте, после выхода фильма на экраны посыпались письма с вопросом: «Почему Лена не ответила на чувства Мокина -- человека, который ее так любит?» Убежденность актера передалась зрителям, которых он смог увлечь силой чувств своего героя». Леонид Федорович, как никто, чувствовал внутренние мотивировки поведения героев в кадре. Отсюда такая его убедительность.
Или другой пример. Творческую лабораторию Леонида Федоровича посетил композитор, который писал музыку к фильму «Аты-баты… » и разрабатывал музыкальную тему в «Пришельце». Быков рассказал ему о сцене, которой в сценарии не было, но которая должна была стать ключевой. «Ефим Тишкин, сельский механизатор, попавший на другую планету, беседует с ее руководителями-интеллектуалами о путях развития цивилизации. Тогда ему -- в качестве аргумента -- показали кинохронику военных преступлений, творимых на Земле людьми. Потрясенный увиденным, Тишкин просит «отбить» на Землю телеграмму: «Земля. Организация Объединенных Наций. Всем правительствам. Всему человечеству. Люди… Будьте людьми!»
-- За что же так любили сами актеры своего коллегу? В чем секрет?
-- Думаю, на этот вопрос ответила актриса Александра Завьялова -- незабываемая стрелочница Зинка из «Алешкиной любви»: «Во время работы над образом Алешки Быков мне казался всегда каким-то неуверенным в себе. Но в то же время не был равнодушным. И с чем бы он не соприкасался -- все светилось требовательностью к себе, ярким темпераментом. Я очень обязана Леониду Федоровичу -- ведь благодаря ему моя роль удалась. Я убеждена, что успехи актрис очень во многом зависят от личности партнера. Когда рядом с тобой явление, то выигрываешь и ты, и фильм в целом».
Раскрыла по-своему этот секрет и Роза Макагонова, с которой Леня снимался в «Судьбе Марины»: «Он был недоволен своей внешностью… Был необыкновенно лиричен, поэтичен, он был всегда влюблен во что-то или в кого-то. Он был романтик. И ему мешал его нос. Как Сирано… Он был рыцарь. Настоящий рыцарь по отношению ко всем женщинам и товарищ в то же время. С ним можно было, как с подружкой, поделиться своими горестями и получить мудрый (как ни странно, в том возрасте) совет».
Но ключ к этому секрету, думаю, нашел актер Владимир Заманский, снявшийся с Леней в картине «На семи ветрах», который заметил: «Леонид Быков был человеком, не разделявшем понятие совести отдельно на художническую и на жизненную».
Теперь уже все пишут и говорят, что карма у Леонида Быкова такова -- быть ему не только знаменитым и известным во всем мире, но и любимым всеми землянами. А когда во Вселенной зажила новой жизнью планета «Леонид Быков», когда вот-вот «прилунится» на нее воздушный шар с его портретом, запущенный в космос в числе ста самых талантливых кинематографистов XX века, когда его имя внесено в книгу «Золотые имена Украины», хочется вспомнить человека, который первым «учуял» эту карму. Это старшая сестра Лени -- Луиза Федоровна. Когда после 9-го класса Леня захотел поступить в Киевский театральный институт (а его, естественно, не приняли) и вернулся домой в Краматорск ночью в огромных брезентовых тапочках на босу ногу, в переделанной из тельняшки майке. А отправляли ведь его в шикарном черном костюме и хромовых сапогах, и Луиза поняла: ни перед чем не остановится ее любимый брат, чтобы добиться своего.
-- По Киеву поползли слухи о том, что демонтирован памятник Быкову, установленный к его 70-летию на месте гибели. Вы что-нибудь об этом знаете?
-- Это для меня больной вопрос. Владимир Талашко, Валерий Пащенко и я познакомились с замечательной семьей Степаненко -- предпринимателем Николаем Леонтьевичем и его женой Тамарой Васильевной. Они любят творчество Леонида Федоровича и когда узнали о многострадальной судьбе книги «Будем жить!», предложили профинансировать строительство памятника их любимому режиссеру. На открытии памятника было около трех тысяч человек, люди шли пешком из Дымера, из окрестных сел везли детей в колясках. Прилетели летчики с «Чайки». С 1998 года мы каждый день рождения Лени отмечали у этого памятника… Нынче же некуда ехать. Люди звонят и мне, и Талашко, и Пащенко -- думают, что памятник украли. Виле Пащенко рассказали очевидцы, что на том месте стоит столбик с табличкой: объявляется сбор народных средств «на памятник Леониду Быкову, разрушенный вандалами». Правда мне известна, но комментировать ее я не могу. Поэтому и оставляю ваш вопрос без комментариев…
P. S. Когда этот материал был подготовлен к печати, «ФАКТАМ» стало известно местонахождение того, что осталось от памятника Леониду Быкову. Наш фотокор снял его обломки в одном из хозяйственных помещений киностудии имени Александра Довженко. Вопрос о том, каким образом они там оказались, пока оставляем открытым.