Депутат уже давно опасался покушения, но в тот день почему-то отпустил свою охрану
В Апелляционном суде Луганской области продолжается самый громкий судебный процесс за все годы независимости Украины -- судят людей, причастных к большому количеству резонансных преступлений. Сейчас рассматривается эпизод убийства в Донецком аэропорту народного депутата Украины Евгения Щербаня.
Убийство Ахати Брагина (Алика Грека) должно было вылиться для банды Евгения Кушнира (в 1998 году умер в следственном изоляторе -- по официальной версии, от сердечного приступа), Анатолия Рябина (убит в октябре 1997 года) и Магамеда Алиева (пропал без вести в августе 1997 года в Крыму) в право «держать» регион. Но активизация правоохранительных органов и конкурентов по преступному бизнесу заставили «кушнировцев» уйти в подполье на год, а не на месяц-полтора, как они планировали. Убийство 16 мая 1996 года в Донецке президента одного из донецких акционерных обществ Александра Момота было, скорее, похоже на попытку хоть как-то напомнить о себе. А посему, когда днепропетровский криминальный авторитет по кличке Матрос предложил убрать Евгения Щербаня, Кушнир, Рябин и Алиев тут же согласились. Во-первых, пути Щербаня и Брагина ранее пересекались, и подобный шаг можно было обосновать в глазах «криминальной общественности» как продолжение войны. И, что самое главное, в этой акции им была обещана поддержка тогда еще всесильного Павла Лазаренко, выступавшего, по мнению обвинителей, заказчиком убийства. (»ФАКТЫ» уже не раз рассказывали о том, чем руководствовался экс-премьер, делая «заказ», а посему останавливаться на этом не будем).
Роль исполнителя была поручена москвичу Вадиму Болотских (кличка Москвич) который сейчас находится на скамье подсудимых.
-- Убийство Щербаня было спланировано заранее, за два-три месяца до проведения самой акции, -- рассказывал на суде Болотских. -- В операции задействовали около 10 человек, а местом ее осуществления должен был стать аэропорт. Валерий Пушняков (Кличка Пух. Убит в Луганске 26 июня 1998 года), его младший брат Игорь Пушняков (находится на скамье подсудимых), Зангелиди (Кличка Зверь. Убит под Киевом в середине 1997 года) и я должны были стать непосредственными исполнителями акции. Убить Щербаня поручили мне.
Однако бандиты с операцией не спешили, и с середины 1996 года Лазаренко стал их настойчиво поторапливать.
-- Подготовка операции заняла две-три недели, -- давал показания на суде Москвич. -- Однако устранение Щербаня вначале было весьма проблематичным и не таким легким, как это казалось вначале. К тому времени уже были две неудачные попытки. В первый раз мы не смогли вовремя оказаться у самолета. Поэтому в следующий раз было решено использовать для перемещения по летному полю велосипеды.
Как подтвердил на суде охранник Донецкого аэропорта Олег Ш. , проходящий по делу как свидетель, на территории аэропорта техники используют для быстроты передвижения велосипеды. Поэтому одетые в форму летных техников Болотских и Зангелиди не должны были привлечь ничьего внимания.
-- Второй раз попытка была сорвана из-за того, что рейс внезапно отменили, -- вспоминал Болотских. -- В третий раз прокола уже не должно было быть.
-- В 1996 году накануне убийства Евгения Щербаня Рябин приехал в Киев и остановился на одной из квартир по улице Сагайдачного, -- давал показания в суде свидетель, бывший крупный донецкий предприниматель Юрий М. -- Рябин говорил, что главная проблема состоит в невозможности вычислить, откуда и когда прилетит Щербань. И он обратился ко мне, зная, что у меня есть знакомства в правоохранительных органах. Я ответил, что проще всего позвонить Юле (начальнику ОРСа Донецкого металлургического комбината Юлию Ефимовичу Брамзону (убит весной 1997), и тот узнает, когда и откуда прилетит «Николай Николаевич» (под таким «шифром» проходил Евгений Щербань).
Бандитам стало известно, что 31 октября 1996 года предприятие «Финансист», возглавляемое Щербанем, оформило заявку на самолет ЯК-40 для полета Донецк--Москва--Донецк. Оставалось лишь выяснить, когда Щербань вернется в Донецк. Для этого, как рассказывал Болотских, в московском и донецком аэропортах постоянно находились несколько наблюдателей с мобильными телефонами.
3 ноября 1996 года, получив сообщение о вылете из Внуково в Донецк самолета, на борту которого находился Евгений Щербань, диспетчер оповестила об этом технические службы, пограничников и таможенников. Старший диспетчер аэропорта указала время вылета -- 9. 45, и номер борта Ж-87961. Она же сообщила, что встречать Щербаня никто не будет, поэтому в справочное бюро аэровокзала информацию о прилете самолета давать не надо. Единственным, кто интересовался этим рейсом, был один из руководителей авиакомпании «Авиалинии Донбасса». Он уточнял, на какую стоянку будет принят борт из Внуково. (В момент прилета был на летном поле и сам чуть было не попал под огонь).
Самолет должны были принимать на стоянке N1, самой близкой к аэровокзалу. Обычно там становились самолеты председателя донецкой облгосадминистрации Владимира Щербаня. А самолеты с его тезкой, народным депутатом Евгением Щербанем, «заруливали» на стоянку N2 или N5. Но по неизвестным причинам место стоянки было изменено.
Кстати, третья попытка у бандитов тоже чуть было не сорвалась. В день вылета из Москвы Евгения Щербаня, его жены Надежды Никитиной и сына Руслана была пасмурная погода, моросил дождь.
-- Евгению Александровичу сообщили, что Донецк не принимает, -- рассказывал на суде личный секретарь Щербаня. -- И он даже начал подумывать о том, чтобы лететь в Днепропетровск или Харьков, но потом все-таки принял решение отправляться домой.
Находившийся в Москве Магамед Алиев сообщил из Внуково о вылете самолета, после чего Кушнир связался по мобилке с Болотских и сказал: «Николай Николаевич летит». Это было сигналом к началу операции.
В тот день на контрольно-пропускном пункте N2 дежурил Руслан К. Второй дежурный на КПП отсутствовал. Когда водитель белой «девятки» в форме капитана милиции показал свое удостоверение, у дежурного и мысли не возникло усомниться в его подлинности. Как, впрочем, и в необходимости осмотреть автомобиль, который в тот день уже въезжал на летное поле -- на его лобовом на стекле было специальное разрешение. И если в первый раз «милиционер» приоткрыл окно и показал удостоверение, то во второй даже не оторвался от руля. Хотя «корочки», все же показал, но сделал это так быстро, что дежурный не успел как следует их рассмотреть.
В юго-восточной части аэропорта еще в советские времена появилась база спецподразделения «Беркут» для противодействия воздушным террористам. Милиционеры имели письменное разрешение на въезд на территорию летного поля. Этим и воспользовались бандиты.
-- Я решил, что он здесь работает, -- рассказывал на суде дежуривший в тот день на КПП Руслан К. -- Кроме того, тогда мы пропускали практически всех, ведь бюро пропусков выписывало пропуска направо и налево. Потом в ходе следствия по фотографиям я узнал того капитана (свидетель указал на Пушнякова. -- Авт. )
Недалеко от базы «Беркута» в 600 метрах от аэровокзала находилась насыпь, с которой было удобно проникнуть на поле, а затем и убегать. Именно к насыпи одна из машин бандитов отвезла Москвича и Зверя, велосипеды и форму техников гражданской авиации.
-- Перед прилетом Щербаня мы проникли в аэропорт, используя насыпь, -- давал показания Болотских. -- Пушняков на белых «Жигулях», которые перед началом операции специально выкрали в Мариуполе, должен был ввезти на территорию аэропорта оружие -- пистолет, гранаты, автомат, радиостанции. Он был одет в форму капитана милиции.
-- Автомобиль «Шевроле», в котором ездил Щербань, всегда подъезжал к трапу самолета, -- рассказывал на суде референт народного депутата. -- Встречающие и охрана оставались обычно возле въезда на поле. Однако по указанию Щербаня в тот день охраны не было.
-- В сентябре Евгений Александрович по неизвестным причинам дал своей охране бессрочный отпуск, -- давал показания личный секретарь Щербаня, проходящий по делу свидетелем. -- Подобное решение окружающим было не понятно. Ведь депутат давно осознавал, что его успехи в бизнесе несут определенную опасность со стороны конкурентов. А посему, начиная с 1994 года, ездил в бронированном автомобиле. Но в тот раз почему-то отпустил охрану.
Когда самолет, сделав разворот, приземлился на поле и стал двигаться к аэровокзалу, Евгений Щербань, указывая на белый автомобиль, стоявший у входа в штурманскую на внутренней территории аэропорта, сказал сыну Руслану: «Это за мной». На часах было 12 часов 11 минут. Через пару минут прозвучали роковые выстрелы…