А пенсионерку, приютившую у себя молодую маму с ребенком, с Новым годом поздравил Президент Украины Леонид Кучма
Какой Новый год без чудес? На чудо надеялась и 23-летняя Люба Потапова из поселка Лазурное Скадовского района, отправляясь в Херсон. Вместе с мужем, маленькой дочкой и свекром, спешно собравшись, они наняли такси, прихватив с собой в дорогу только газету, ради которой так срочно покинули дом. Люба то и дело доставала из сумочки газетную страницу «ФАКТОВ», снова и снова всматривалась в фотографию юной женщины, пытаясь понять, она это или нет. С сестрой их разлучили почти два десятилетия назад, распределив по разным интернатам. Любе было шесть лет, Тане -- три, когда девочек забрали из семьи. Девичья фамилия Любы -- Ванеева, а в газетной публикации речь шла об Иванеевой. Любе так хотелось найти младшую сестру, что она хваталась за последнюю соломинку.
-- Это херсонское бюро газеты «ФАКТЫ»? -- раздался приятный женский голос в телефонной трубке. -- Нам срочно нужно встретиться с автором статьи о Тане Иванеевой! Понимаете, не исключено, что Таня -- моя сестра.
«Здравствуйте, я -- Люба», -- протянула мне руку высокая белокурая дама, внешне ничем не напоминающая маленькую темноволосую Таню, и тут же принялась наизусть пересказывать мою недавнюю публикацию о девочке-детдомовке, которая после окончания училища работала швеей на одной из фабрик областного центра, сняв угол у хозяйки. Самостоятельная жизнь обернулась для героини очерка настоящей катастрофой: первая же мизерная зарплата вынудила ее отказаться от квартиры, она ушла с фабрики. Правда, Тане удалось устроиться кондуктором в маршрутном такси. Днем девочка работала, а ночевать оставалась прямо на конечной остановке своего же маршрута -- в кустах у кинотеатра «Салют». Было лето, и такая жизнь Таню не очень пугала до тех пор, пока она не обнаружила, что беременна. Встать на учет в женскую консультацию Иванеева не могла -- у нее не было херсонской прописки, уехать из города тоже было некуда. С ужасом ждала юная мама приближения родов, ломая голову над тем, кто же вызовет ей «скорую» к кинотеатру, если схватки начнутся ночью.
-- Когда я дочитала до этого места, отложила газету -- так больно стало на душе, -- сказала Люба Потапова. -- Независимо от того, идет речь о моей сестре или о ком-то другом. Я выросла в интернате, поэтому в каждой детдомовке вижу сестру.
-- Жена просидела над газетой весь вечер, а потом и всю ночь, даже не стала ложиться спать, -- говорит Валерий, супруг Любы.
-- Утром к нам пришел свекор, Анатолий Васильевич, и осторожно так, издали начал интересоваться: дескать, читали ли вы вчера газеты? -- вспоминала Люба. -- Он знает, что я потеряла сестру и ищу ее много лет. Тут мы с Валерой в один голос: мол, конечно, читали! Свекор тут же скомандовал нам собираться. И муж, и его отец всю дорогу до самого Херсона -- а это сто километров -- на все мои «может, зря едем», «может, это совсем и не сестра» повторяли: «Скоро сама убедишься. А вдруг это она?».
-- Почему вы так мало в статье рассказали о Танином детстве? Где она воспитывалась? В каком интернате? -- переспрашивала меня Люба. -- Ну хоть бы еще какие-то подробности, чтобы мне зацепиться!
Пришлось немедленно выложить нежданной гостье все, что не вошло в публикацию. И чем больше я рассказывала, тем растерянней становилась молодая женщина.
-- Да, это она… -- сдавленно проронила Люба. -- Я ее ищу с тех пор, как паспорт получила. Следы сестры затерялись после того, как Таня уехала в Херсон. Я нашла многих, с кем она росла в интернате, и все мне твердили одно и то же: «Уехала и пропала».
Через минуту мы уже держали путь на Восточный поселок, где живут двое херсонских стариков, приютивших Таню.
Дед Сергей и бабушка Лида в тот день не ждали гостей. С середины прошлого лета, когда Шкабеневы узнали о девочке, живущей на автобусной остановке, и решили на какое-то время взять ее к себе в дом, их стариковские дни потекли совершенно по-новому. Громом среди ясного неба показалось тогда пенсионерам Танино будущее материнство. Они растерялись, испугались, не знали, как поступить. Бабушка Лида по-житейски рассудила, что на две небогатые пенсии им никак не воспитать младенца, а потому послала Танюшке в роддом короткую записку: «Ты нас поймешь и не осудишь… » Совершенно чужие люди соглашались забрать из больницы к себе домой бездомную девушку, но только одну, без ребенка. И бабушкины доводы убедили юную маму: она написала отказ от дочки.
Горе, которое неумело пыталась скрыть молодая мама, тронуло видавших виды врачей и нянечек. Заплаканная, она не выпускала из рук крохотное существо, с которым так трогательно прощалась. «Бабушка, милая, не разлучайте их!» -- взмолились медики. Они сбросились роженице на пеленки и памперсы. Словом, Таня выписалась из роддома вместе с дочкой и поселилась в старом доме у Шкабеневых.
… Тане-маленькой исполнилось уже пять месяцев. Бабушка Лида с Танюшей хлопотали по хозяйству, дед Сергей присматривал за малышкой.
-- О, к нам гости! -- обрадовались нашему появлению хозяева. -- После вашей статьи у нас теперь каждый день гости! Незнакомые люди приезжают с подарками -- кто одежду везет, кто продукты.
-- Весь дом уже вещами забили, -- по-доброму проворчал дед Сергей.
-- Настоящий Новый год! -- смеется Таня. -- Я еще в жизни столько подарков сразу не получала!
-- Нам прислал новогоднее поздравление сам Президент Украины Леонид Кучма! -- говорит бабушка Лида. -- А на днях через Днепровский отдел опеки и попечительства в Херсоне нам передали конверт с долларами. Вот вчера из Киева пришел перевод на сто гривен. И, знаете, что обидно? Там, где обычно указывают фамилию и обратный адрес -- ничего, только поздравление: «С наступающим Новым годом и Рождеством Христовым!». Даже не знаем, кого благодарить.
Недалеко от нас находится Днепровский рынок, и торговцы, прочитав газету, предложили Тане «новогодние скидки» -- вещи по закупочной цене. Вчера она принесла малышке пуховое одеяло за 30 гривен, хотя на рынке их продают по 90. А много хороших вещей нам они и вовсе подарили. К тому же пообещали Тане работу реализатором, когда малышка чуть подрастет. Столько вокруг добрых людей, мы и не догадывались раньше!
-- А сегодня утром позвонила какая-то женщина, -- продолжает Лидия Ивановна. -- Говорит, что из Италии. И там, оказывается, читают «ФАКТЫ». Так вот, звонившая рассказала, что сама, приехав на заработки, жила в Риме на улице не один день, и знает, каково это. И потому хочет помочь Танюше -- выслала вещи и деньги.
Прервав бабушкин неспешный рассказ, я посмотрела на приехавших со мной гостей: «Вот, познакомьтесь, эти люди тоже хотят помочь вам… »
-- Я -- Люба, подойдя к Танюше, сказала моя спутница.
Минуту обе молча смотрели друг на друга, и вдруг гостья срывающимся голосом произнесла: «Что, не узнаешь? Я твоя сестра»
… Прежде чем оставить их вдвоем, я успела щелкнуть фотоаппаратом и остановить миг, ошеломивший всех обитателей старой хаты. Как бы ни сложились отношения двух юных женщин, на моей фотографии они будут всегда обниматься, уткнувшись заплаканными лицами друг другу в плечо. Рядом стояла притихшая бабушка Лида, изумленно спрашивая: «Вы что, девчонки? Вы не шутите? Неужто правда? Родные сестры?.. »
Бабушка Лида позвонила мне через несколько дней: «Не могли бы вы к нам приехать? Срочно нужно посоветоваться… »
-- Переживаю я, -- призналась пенсионерка. -- Люба пригласила сестричку на Новый год к себе в гости, но я боюсь отпускать -- это сто километров от нас. Да еще холода такие! Ну, скажите, разве я не права?
Таня молчала, но, похоже, предвкушая приближающиеся праздники, мечтала об этой поездке.
-- Тогда Люба осталась у нас ночевать вместе со своей пятилетней дочечкой Таней (теперь у нас одни Танечки!), -- рассказывает Лидия Ивановна. -- Любин муж со свекром уехали, а сестрички до утра шептались в своей комнате. Шутка ли, семнадцать лет не виделись! Люба рассказала, что их мама когда-то по пьянке села в тюрьму, бабушка работала в колхозе, и за внучками некому было присмотреть. «Добрые» соседи накатали телегу в сельсовет, вот девчонок и забрали в детдом. Одной тогда было три года, второй -- шесть. Пока бабушка была жива, проведывала внучек в интернатах, а перед смертью завещала им двоим свой дом в курортном поселке Лазурное. Этот, завещанный бабушкой, дом совсем расстроил Лидию Ивановну.
-- Не пущу Таню! -- категорично заявляет она. -- И знаете почему? Во второй половине того дома живут Танина и Любина мама с братом и сожителем, все трое пьяницы. Ну как со спокойной душой мне отпустить туда девочку? А если заупрямится, надумав ехать, то пусть одна, без ребенка, отправляется. Маленькую Танюшку я не отдам!
-- Бабушка, мы летом все вместе туда поедем, -- говорит Таня. -- В море будем купаться. Сделаем ремонт, лишние комнаты отдыхающим станем сдавать!
-- И то правда, чего горевать раньше времени, -- соглашается бабушка Лида. -- Нужно на все своим стариковским глазом взглянуть! Летом поедем.
Дед Сергей тоже против того, чтобы Таня уезжала на Новый год в гости. Сама ведь не отправится в путь -- дочку грудью кормить нужно, а вдвоем в такие холода опасно далеко от дома отправляться.
-- Ладили, в согласии жили -- и на тебе! -- недовольно ворчит старик. -- Все-таки семейный праздник, вместе надо отмечать.
-- Да никуда я от вас не уеду, -- звонко смеется Танюша. -- Конечно, Новый год встретим здесь! Ведь вы и есть моя семья!
Хотя после Любиного приезда Таня все чаще вспоминает родную бабушку:
-- Я помню даже куклу, которую бабушка когда-то мне подарила, когда приезжала в интернат. А вот маминого лица совсем-совсем не помню. Люба говорит, что мама нисколечко не изменилась -- по-прежнему пьет. Знаете, мне и не хочется ее видеть. Столько чужих людей откликнулось на мою беду! Говорят, маме тоже показывали газету, но ее душу моя история не тронула. Слава Богу, что у моей дочки теперь есть бабушка -- не кровная, а настоящая, бабушка Лида. А еще оказалось, что у меня есть сестричка, племянница и большая родня. И дом бабушка мне в наследство оставила. Собственный дом! Спасибо, бабуля! По весне мы с твоей правнучкой обязательно приедем к тебе на могилку!