несмотря на то, что в ходе расследования выяснилось, что причиной бунта послужили изощренные издевательства охранников «губы» над арестованными
Увидев начинающий расти вследствие побоев горб на позвоночнике, арестант гауптвахты попытался покончить с собой. После госпиталя его вновь вернули в камеру-одиночку и, сняв бинты с кровоточащих ран, приковали наручниками к трубам под потолком камеры…
«ФАКТЫ» неоднократно рассказывали читателям о ЧП, произошедшем в дисциплинарной воинской части А-0488 в июне 2000 года, когда двое арестантов гауптвахты захватили в заложники охранника, запихнули его в одну из камер и, завладев оружием, требовали «колбасы, пива и привезти маму». Они держали в напряжении все руководство Сухопутных войск до тех пор, пока под утро бойцы спецподразделения СБУ «Альфа» штурмом не взяли помещение гауптвахты.
Предыстория бунта была такова. Рядовой Александр Станкевич попал в дисциплинарную часть, не будучи осужденным. До того он добросовестно служил в учебном центре «Десна». Спустя год после того как Александра призвали в армию, на семью солдата обрушились несчастья. Умер отец, заболела мать, любимая девушка родила тяжелобольного ребенка. Не получив отпуска, Саша ушел в самоволку. Проведя два месяца возле близких, Станкевич добровольно отправился с повинной в военную прокуратуру. Там на парня надели наручники и сразу отправили в дисциплинарную часть, поскольку киевская гарнизонная гауптвахта, предназначенная для нарушителей воинской дисциплины и подследственных, была закрыта на ремонт.
Через две недели пребывания в части Александр передал матери записку: «Мама, попросите следователя, пусть он меня переведет из дисбата в СИЗО, или меня тут убьют. Над нами издеваются хуже, чем над скотиной». В ходе расследования выяснилось, что охранники «губы» изощренно издевались над арестованными. 19-летний рядовой Игорь Коцюба заставлял «подопечных» раздеваться донага и зарываться в деревянную стружку, по-пластунски ползать по коридору в туалет, за 10(!) секунд справлять нужду, пить собственную мочу. Его ровесник рядовой Андрей Сибилов заставлял арестантов засовывать голову в «очко» уборной, есть мыло, запирал их на несколько часов между дверями камер, предварительно посыпав пол выедающей глаза хлоркой. Были нормой и постоянные побои резиновой дубинкой и солдатским ремнем с бляхой. Суд установил, что все это проделывалось с ведома и при потворстве командования части. (Кстати, командир в/ч А-0488 полковник Шандер подал было в суд на «ФАКТЫ» за то, что сведения, изложенные в наших публикациях, «не соответствуют действительности», да проиграл дело).
Со Станкевичем проделывали то же, что и с остальными арестантами. Вскоре он заметил, что на позвоночнике -- там, где били ремнем с бляхой, начал расти горб. Парень в отчаянии вскрыл себе вены. Командование части отнеслось к этому спокойно. Отцы-командиры не предприняли даже служебного расследования, не говоря уже о том, что при данных обстоятельствах следовало бы возбудить уголовное дело по факту попытки доведения до самоубийства. ЧП просто «замяли». В госпитале рядовому наскоро зашили порезанные вены и снова отправили в дисчасть, в «одиночку» гауптвахты. А там, сняв со Станкевича бинты с кровоточащих ран, охранники вновь приковали его наручниками к трубам под потолком камеры! Однажды, дав заключенному несколько часов отдыха, мучители забыли закрыть дверь камеры. И он решился на отчаянный шаг -- выскочив в коридор, сбил с ног часового, освободил из камеры еще одного арестанта. Вдвоем они долго и безуспешно пытались расстрелять металлические запоры, чтобы выбраться на свободу…
Согласно заключению независимых экспертов, тем июньским вечером Александр Станкевич «находился в невменяемом состоянии. Под влиянием тяжелых семейных обстоятельств и постоянных издевательств охраны он впал в состояние психоза и перестал управлять собой». Больше того, психиатры сошлись во мнении, что, судя по состоянию психического здоровья подследственного, его призыв на службу в мирное время вообще был ошибкой военного ведомства.
Военный суд Дарницкого гарнизона по очереди рассмотрел два уголовных дела, возбужденных прокуратурой против охранников гауптвахты дисбата. За издевательства над арестантами Коцюба получил три, а Сибилов -- год лишения свободы. Суд обязал в/ч А-0488 компенсировать материальный ущерб потерпевшему Станкевичу. Командование части получило выговоры от вышестоящего начальства. Полковник Шандер, «спасая офицерскую честь», даже был вынужден уволиться из рядов Вооруженных Сил. В общем, судя по ходу процесса, можно было предполагать, что доморощенных «террористов» освободят в зале суда.
Поэтому решение судейской коллегии удивило своей суровостью. Александра Станкевича приговорили к восьми, а Михаила Невзорова -- к шести годам лишения свободы. Суд не признал… связи между издевательствами охраны и бунтом арестантов! Мол, если бы они на самом деле протестовали против условий содержания, то требовали бы вызвать прокурора, а не «привезти маму и любимую девушку». То, что поступки доведенных до крайности людей не всегда поддаются логике, судьи почему-то во внимание не приняли. Как свою особую заслугу коллегия отметила неприменение к виновным статьи о конфискации имущества: «учитывая, что до призыва, как и за первый период службы, Невзоров и Станкевич характеризуются позитивно, а также принимая во внимание тяжелое моральное и материальное состояние семьи подсудимого Станкевича, у которого умер отец, тяжело больна мать и его девушка родила ребенка с «букетом» тяжелых заболеваний». После оглашения приговора мать Станкевича вновь слегла в больницу.
От автора. Не вступая в дебаты о справедливости наказания, задумаемся: какую пользу могут принести обществу и самим осужденным столь длительные сроки лишения свободы? Находясь за решеткой, заключенные почти не имеют возможности работать. Престарелым родителям придется на мизерную пенсию собирать тюремные передачи. Больной ребенок будет расти без отца. Жена, не исключено, найдет для малыша другого папу… Через восемь лет заключенные выйдут -- озлобившиеся, не имеющие профессии, с надломленной психикой. Что они смогут принести людям?
Р. S. Адвокат Игорь Годецкий намерен просить Киевский городской суд отменить приговор военного суда Дарницкого гарнизона.