Теперь ослепшая и изуродованная 24-летняя Настя говорит, что незадолго до случившегося с ней несчастья отнесла в милицию заявление об угрожавшей ее жизни реальной опасности
Настя возилась в сарае, когда от ворот ее кто-то окликнул по имени. Выйдя за калитку, она даже не успела толком разглядеть незнакомую молодую женщину в красной куртке, как ее лицо обожгла выплеснутая из банки какая-то жидкость. Взвыв от резкой боли, Настя отшатнулась и, ничего не видя, кинулась по двору к бочке с водой, но зацепившись за поленницу, упала. Выскочившая из дома бабушка прижала внучку к груди: «Детка, покажи где ударили?». С трудом оторвав от себя старушку, Настя наконец-то окунула пылающее лицо в воду…
«Скорая» доставила Настю (имена всех действующих лиц в этой истории изменены по этическим соображениям) в Малинскую районную больницу. Девушке становилось хуже прямо на глазах. Лицо раздувалось, превращаясь в бесформенную маску. Особенно пострадал лоб -- косынка, которую она не догадалась вовремя снять, продлила действие едкой жидкости. Глаза ничего не видели. Синтетическая кофта растворилась, обнажив страшные кроваво-красные ожоги на груди. Реаниматологи, сделав все возможное, отправили пострадавшую в областную больницу.
-- Сначала девушка поступила в отделение микрохирургии глаза, где ей пытались спасти зрение, а потом уже к нам, -- вспоминает врач Житомирского ожогового центра Виктор Дацюк. -- У нее были тяжелые ожоги на лице и груди, ожог лобной кости четвертой степени -- химический реактив практически полностью ее растворил.
За время лечения девушка перенесла шесть операций -- хирурги удаляли остатки поврежденной кости, пересаживали на лицо кожу с рук и бедер. Но лбу заживление шло плохо, раны постоянно кровоточили и гноились. Веки стянулись, и глаза перестали раскрываться. Но самое страшное -- она ослепла!
Бессонными ночами в палате, мучаясь от боли, Настя думала о том, что произошло. В сумерках она плохо разглядела женщину, которая плеснула гадость ей в лицо. Но то, что раньше никогда с ней не встречалась, Настя знала точно. Голос, окликавший ее по имени, тоже был ей незнаком. Хотя теперь ей казалось, что узнала бы его из тысячи других. Почему незнакомка это сделала? Хотела изуродовать, но за что?
С раннего детства судьба Настю не баловала. Она была старшей дочерью у крепко пьющей матери, имевшей, кроме Насти, еще пятерых ребятишек. Девочке приходилось быть и нянькой, и стряпухой, и прачкой. Когда Насте исполнилось девять лет, ее, пожалев, забрала к себе жить родная бабушка. В семнадцать, прямо со школьной скамьи, Настя вышла замуж, да только не слишком удачно: через два года после свадьбы, оставив молодую женщину с полуторагодовалым сыном на руках, муж ушел из дома.
Выдержав удар судьбы, 19-летняя женщина поняла: чтобы выжить, нужно надеяться только на себя. Хочешь кушать -- надо работать. Источником средств существования для нее стали 60 соток огорода, корова, телушка, пятеро свинок да куры. С утра до вечера Настя, успевая приглядывать за маленьким Сережкой, доила, кормила, косила, сажала, полола. В селе только удивлялись, как она в одиночку управляется с таким хозяйством.
-- Весной я сажала по 700 кустов капусты, -- с гордостью говорит Настя. -- Кочаны вырастали огромные -- до семи килограммов!
По вечерам к юной «разведенке» стал захаживать сосед. Олег был старше на 16 лет, женат, имел двоих дочерей. Настя не возражала против его визитов.
-- Все соседи об этом знали и, конечно же, мало кто одобрял наши отношения. В селе считали меня разлучницей, виновницей того, что он постоянно обижал жену. Да и я прекрасно понимала, что на чужой беде счастья не построишь. Но ведь правду говорят, что женщины любят ушами! А таких ласковых, нежных слов мне до него никто не говорил…
Наблюдая за тем, как возлюбленная день-деньской вкалывает во дворе и в огороде, сердечный друг редко вызывался помогать ей -- когда-никогда выходил с Настей на луг покосить в две косы или выгонял ее корову на пастбище за село, подальше от людских глаз. Люди посмеивались, а Настя отмалчивалась. Она рассчитывала, что вскоре и на ее улице наступит праздник. Олег твердо обещал развестись со своей половиной. Однако решительный момент все откладывался -- всякий раз под благовидным предлогом. То детей в санаторий нужно отправить, то дом продать, то паспорт потерялся.
Вскоре «добрые» соседи ввели в курс дела обманутую жену. Неизвестно, какие меры Валентина применяла к гуляке, но в отношении Насти выбрала постоянную тактику: если соперницы встречались на улице без свидетелей, то законная супруга не обращала на любовницу мужа никакого внимания. Если же при случайной встрече рядом оказывались посторонние уши -- о-о, тут Валентина устраивала публичное шоу: костерила соперницу на чем свет стоит и норовила вцепиться ей в волосы. Пару раз дело доходило и до серьезной драки. Участковый пробовал вмешаться, да потом махнул рукой -- мол, сами разбирайтесь в своих любовных страстях.
Прошло года три, пока Настя наконец поняла, что Олег не собирается бросать законную супругу и обременять себя новой семьей. Сложившееся положение его вполне устраивало. Поэтому, когда «вторая жена», прозрев, категорически поставила его перед выбором: «Или женись, или перестань ко мне ходить!», Олег с помощью очередных обещаний скоро развестись сделал попытку оставить все по-прежнему. Но Настя решила, что счастливая семейная жизнь с ним невозможна.
Тем временем молодой женщине (ей исполнилось всего 22!) подвернулся другой кандидат в мужья -- молодой, холостой, с хорошей работой и собственной квартирой. Но не успел между ними завязаться роман, как после пары встреч ухажер, потупив глаза, объяснил Насте: «У меня был разговор с Олегом. Он тебя серьезно любит, жениться хочет. Так что не буду вам мешать». А вечером ревнивый любовник закатил бурную сцену…
С тех пор Настя не могла даже подумать о том, чтобы поглядеть «налево». Олег вел себя, как собака на сене, отваживая любого, кто бросал взгляд на его «собственность». Дошло до того, что Настя не смела даже выйти погулять с подружками. Встретив ее вечером на улице, Олег зверел: «Опять на свидание ходила!» В ход шли угрозы и кулаки. Ни один день не обходился без грубости и издевательств с его стороны.
-- Он являлся ко мне домой и требовал близости. Когда я пыталась прикрыться сыном, он смеялся: «Думаешь, я постесняюсь сделать это при ребенке?» Открыто обзывал меня шлюхой, твердил, что я сплю с мужчинами за деньги. Ну почему нельзя было оставить меня, такую плохую, в покое и жить со своей женой? Вместо этого он встречал меня на темных улицах и избивал. Один раз даже взялся за нож. Но я все-таки не ходила в милицию, не хотела выносить сор из избы, пока однажды не поняла, что он меня и в самом деле когда-нибудь убьет. Было это так. После очередной ссоры у меня дома он схватил лежащие около зеркала щипцы для завивки волос, скрутил из провода петлю и накинул мне на шею. Я начала его умолять, упрашивать. Тут его как будто перемкнуло, он соорудил еще одну такую же петлю из проволоки и пристроил обе петли рядом на потолке. Меня поставил на один стул, сам встал на другой. «Тебя, говорит, повешу и сам повешусь. Молись, вместе в рай попадем!» Но я его уже неплохо знала. «Нет, говорю, милый, ты как самоубийца не в рай попадешь, а в ад!» Он заплакал, слез со стула, я сняла петли и с него, и с себя. Потом потребовал интима, я опять отказалась. Тогда он схватил меня в охапку и … искусал, как зверь. Чтобы, как он сказал, я не смогла выйти из дома.
Тогда-то я и пошла в районное отделение милиции. Написала заявление, меня завели в кабинет заместителя начальника РОВД. Там как раз сидел наш участковый. Я показала им укусы, а они только посмеялись. «Сама виновата, незачем было в чужую семью лезть». Но все же пообещали, что разберутся. На том и кончилось.
Настя стала бояться находиться дома одна. Просила брата, чтобы по вечерам запирал ее на наружный навесной замок. Ходила ночевать к соседке. В конце концов перебралась жить к бабушке, перегнала к ней скотину, сама устроилась на работу в магазин.
-- Я видела, что племянница ходит бледная, испуганная, -- вздыхает родная тетка Насти Наталья. -- Всегда такая боевая, а тут стала просить, чтобы кто-нибудь ее на работу провожал! Я всегда была против ее отношений с Олегом, но подробностей не знала. Если бы девочка открылась мне, я бы ей подсказала, как правильно написать заявление: в РОВД, копию -- в прокуратуру, и еще одну копию оставить себе. Но ведь она никому ничего не рассказывала, все стеснялась…
Когда через месяц Насте подвернулась возможность уехать на заработки в Чехию, она ухватилась за нее с радостью. Узнав о скором отъезде любовницы, Олег опять устроил спектакль.
-- Поцеловал в лобик, попрощался и оставил на столе записку, которую попросил прочитать утром. Как только он ушел, я развернула бумагу. Олег писал, что больше жить не хочет. Я бросилась к нему домой. Застала в сарае на веревке. Попыталась снять, а он же тяжеленный! Олег хрипит, а я кричу. Разбудила его жену. Та сначала заорала: «Как же вы мне оба надоели!», а потом, разобравшись, в чем дело, кинулась искать нож, чтобы перерезать веревку. Вдвоем мы его кое-как сняли, привели в чувство. Олега увезла «Скорая», а мы сели поговорить с Валентиной. И тут выяснилось, что он обманывал и ее, и меня -- любовницы у него, кроме меня, еще были, и сцену эту он, скорее всего, нарочно разыграл. Вернувшись из больницы -- Олега выписали очень быстро, -- он явился ко мне, обругал жену, а мне заявил, что никому не достанусь. «Лучше, мол, отсижу в тюрьме, чем узнаю, что ты живешь с другим». А через неделю со мной случилось несчастье…
Для того, чтобы покупать необходимые Насте лекарства, пришлось продать кормилицу -- корову. Сейчас пострадавшая находится дома. Она ничего не видит, не может обходиться без посторонней помощи. Целыми днями лежит в комнате, задернутой плотными шторами от назойливых мух, слушает телевизор, ждет с работы тетку. Сынишка гуляет по двору, собирая для мамы в кружку малину. После того, что случилось с мамой, шестилетний Сережка боится выходить на улицу.
Настя не может привыкнуть к слепоте. Единственная ее надежда -- на операцию, которая поможет вернуть зрение. Но, как говорят врачи, из-за воспаления роговицы пока оперативное вмешательство невозможно. Из-под полузакрытых неподвижных век все время течет гной. Раны на лбу тоже кровоточат и гноятся, безобразные рубцы покрывают грудь и плечи. Может, и хорошо, что Настя не видит себя в зеркало. Пока ей остается одно -- лечиться и ждать.
Преступник (или преступница), если такового найдут, должен будет, кроме наказания по закону, оплатить лечение ставшей инвалидом молодой женщины. Возможно, тут действовал не один человек, а двое -- исполнительница и заказчик (заказчица). По мнению родственников Насти, следствие тянется чересчур долго (уже три с половиной месяца) и вряд ли увенчается успехом. Начальник Малинского РОВД Андрей Высочинский в беседе с корреспондентом «ФАКТОВ» настроен более оптимистично:
-- Уголовное дело по факту нанесения тяжких телесных повреждений мы возбудили практически сразу после получения результатов экспертизы. По выводам экспертов, ожог был вызван едким химическим веществом, предположительно какой-то бытовой щелочью, доступной любому человеку, поэтому поиск виновного осложняется. Отрабатывались разные подозреваемые -- сам Олег, его жена, многочисленные любовницы. У них делали обыски, с участием пострадавшей проводилась голосовая экспертиза. Вина Олега и его супруги не подтвердилась. Но мы надеемся найти виновного и довести дело до суда.
-- А как же заявление Насти, в котором она за несколько месяцев до случившегося писала о реальной опасности для ее жизни?
-- Она к нам по такому поводу не обращалась, -- твердо заверил заместитель начальника РОВД Леонид Мартыненко. -- Наоборот, есть свидетели, что до самого последнего дня эта пара находилась в самых дружеских отношениях.
Кто прав в данном случае -- потерпевшая или представитель закона, -- увы, установить уже не удастся. Во всяком случае, -- к слову о «дружной паре» -- с тех пор, как с Настей случилось несчастье, Олег ни разу не зашел ее проведать…
Кстати, в одном из районных судов Киева сейчас слушается аналогичное дело -- по обвинению студента столичного вуза в том, что он «попросил» приятеля плеснуть серную кислоту в лицо своей однокурснице. Якобы за то, что она отказалась ответить ему взаимностью. Как и в истории с Настей, девушка осталась калекой…