Первой олимпийской чемпионке Советского Союза легкоатлетке Вере Крепкиной операции имплантации искусственных суставов сделали в Киевской клинике ортопедии и травматологии НАН Украины
Вера Самойловна, по-спортивному худощавая и подтянутая, шла довольно свободно, подстраховываясь двумя специальными палочками. А ведь год назад она уже практически не могла передвигаться, настолько сильной была боль в суставах, разрушенных артрозом.
-- После второй операции прошло два с половиной месяца, и врачи еще не разрешают давать ноге полную нагрузку, -- говорит Вера Крепкина. -- Но я уже сегодня чувствую себя достаточно уверенно. Самое страшное -- угроза полной неподвижности -- позади. Слова «Движение -- это жизнь» для меня, спортсменки, имеют особый смысл.
… В 60-е годы в Советском Союзе, да и в мире популярность Веры Крепкиной была огромна. Юная легкоатлетка впервые в истории СССР завоевала золотую медаль в прыжках в длину на Олимпийских играх в Риме и установила новый мировой рекорд. Комментировавший игры известный итальянский писатель Джанни Родари назвал Веру Самойловну белокурым ангелом. Фотографии улыбающегося «ангела» обошли газеты разных стран. Это была настоящая слава…
-- Я горжусь, что именно мне и моим коллегам пришлось оперировать легендарную Веру Крепкину, что операция прошла хорошо и Вера Самойловна чувствует себя нормально, -- говорит руководитель Киевской клиники ортопедии и травматологии НАН Украины доктор медицинских наук профессор Николай Терновой. -- Наша клиника работает на базе столичной больницы N 12. Опыт у нас большой: свыше 500 эндопротезирований тазобедренных суставов. Но стыдно, что Крепкиной так долго пришлось ждать помощи, искать деньги на покупку дорогостоящих импортных эндопротезов. Операцию можно было бы сделать еще пять--шесть лет назад.
… О том, как выглядит искусственный сустав, Вера Самойловна узнала только сейчас.
-- Наверное, хорошо, что до операции мне его не показывали, -- говорит она. -- Уж очень тяжелым и «железным» он кажется. Но на самом деле у меня нет ощущения, что в бедре что-то инородное. Какое счастье -- жить без боли!
-- Сейчас, чтобы разработать суставы, я самостоятельно прохожу 200--300 метров в день, -- говорит Вера Крепкина. -- Занимаюсь на специальных тренажерах. Здесь, в больнице, мне делают массаж, назначили общеукрепляющие препараты. Вот только душа неспокойна: месяц назад у мужа случился инсульт. Его парализовало, отнялась речь. Теперь, правда, ему немного лучше. А я стараюсь как можно быстрее прийти в норму, чтобы быть рядом с Михаилом. Всю жизнь он помогал мне, был моей опорой. Мы женаты уже 49 лет, и я благодарю судьбу, которая послала мне такого мужа. У меня ведь характер далеко не ангельский, несмотря на то, что Джанни Родари назвал меня ангелом. Да и спорт, если ты занимаешься им профессионально, диктует жизненный распорядок. Тем, кто рядом, всегда тяжело. Только любовь спасает отношения. Так было и у нас.
-- Мы все удивлялись, насколько бережно Вера и Михаил Крепкины относятся друг к другу, -- отмечает Николай Терновой. -- И после первой, и после второй операции Михаил Степанович выхаживал жену. Она очень терпелива и требовательна к себе. А ведь результат операции во многом зависит от того, как настроен пациент, жалеет он себя или делает все, чтобы к нему вернулась подвижность. Вера Самойловна не жалела себя раньше, не делает этого и теперь.
По зарубежной статистике, на миллион населения требуется около 500 операций в год по замене тазобедренных суставов и 250 по протезированию коленных. В Украине эти нормы не выдерживаются. Десятки тысяч людей испытывают страшную боль, остаются прикованными к постели, становятся тяжелыми инвалидами, в то время как могли бы жить без боли, работать и приносить пользу обществу.
-- При тяжелом деформирующем артрозе суставы воспаляются, в них откладываются соли, повреждаются мышцы, нервы, сухожилия, и человек просто теряет возможность ходить, -- продолжает Николай Терновой. -- Многих пугает словосочетание «искусственный сустав». Они просто не верят, что смогут полностью избавиться от боли, заново научиться ходить и со временем перестанут чувствовать «неродные» суставы. В нашей клинике сделано более 500 операций по замене тазобедренных суставов и около 100 -- по замене коленных. Так что опыт большой. Пациенты обычно поступают в тяжелом состоянии. Ни в европейских, ни в американских клиниках таких больных не встретишь: там принято оперировать на ранних стадиях. У нас же не идут к врачу, пока не припекло. Однако винить пациентов в этом сложно. У одних финансовые проблемы, другие просто боятся, что будет хуже, а третьи, и их большинство, вообще не знают, какие новые возможности открылись в лечении недугов.
-- Часто ли при эндопротезировании случаются осложнения?
-- Мы сталкиваемся с тем, что за замену суставов берутся врачи, которые не умеют этого делать. И тогда пациенту не избежать тяжелых осложнений. Вот недавний пример. Из Чернигова к нам приехала женщина, несколько лет назад пострадавшая в автокатастрофе. Сустав у нее был поврежден, ей предложили заменить его, и пациентка согласилась. Врач поставил так называемый однополюсный протез, то есть в бедренную кость вставил конструкцию с закруглением на конце, а «лунку», или впадинку, оставил естественную. Специалисты знают, что такой протез никогда не ставят молодым людям или тем, кто привык много двигаться, так как при соприкосновении с искусственным материалом собственная костная ткань быстро разрушается. Так и случилось. Через год--два после операции у женщины начались боли: «лунка» разрушилась. С этим пациентка и обратилась в нашу клинику. Теперь придется полностью удалить и «лунку», и ту часть бедренной кости, в которой установлен протез. Несколько месяцев нога будет в подвешенном состоянии, фактически лишенная фрагмента кости. Придется заказывать индивидуальный протез в одной из фирм США.
-- Ставят ли кому-нибудь протезы бесплатно?
-- Да. Столичная администрация закупает эндопротезы для киевлян. В горздравоотделе есть очередь. Наш центр ежегодно делает около 130 эндопротезирований тазобедренного и почти 50 коленного суставов. Но можем выполнять больше операций. Министерство здравоохранения также закупает протезы. Их распределяют в различные клиники Украины.
-- Ваши коллеги из областных центров готовы делать подобные операции?
-- Они обязаны это делать. Но сначала необходимо теоретически и практически подготовиться. Наши специалисты стажировались в специализированных центрах в США, Германии, Австрии. Теперь, наработав собственный опыт, мы можем делиться им с другими. Есть множество нюансов, не зная которых, хирург не может рассчитывать на успех. Необходима система диагностики, которая позволит определить, как подготовить больного к операции, какой метод хирургического вмешательства будет оптимальным. Очень важно, чтобы эндопротезированием занимались только хорошо подготовленные специалисты. Ведь даже самый эффективный и современный метод лечения легко скомпрометировать. А делать повторное протезирование крайне сложно и опасно. Осложнения случаются также у пациентов, которых лечат опытные врачи. Но обычно специалист знает, как их избежать.
… XVII Олимпийские игры в Риме. В сборную Союза Вера Крепкина попала почти случайно. Незадолго до Олимпиады она перенесла болезнь Боткина. На победу не рассчитывала, но, как обычно, работала на пределе человеческих возможностей.
-- Как сейчас помню эти мгновения: финал, последняя пятая попытка, я разбежалась, прыгнула -- и услышала тишину, -- вспоминает Вера Крепкина. -- Стадион замер, а результат долго не объявляли. Оказалось, я установила новый олимпийский рекорд: 6 метров 37 сантиметров. Тяжелоатлет Юрий Власов поднял меня и на одной руке пронес по стадиону, взорвавшемуся овациями.
Воспоминания… Они всегда с ней, такие яркие, незабываемые. Спортивные достижения Веры Крепкиной вошли в историю Олимпийских игр. Неужели сегодня для соотечественников они уже не очевидны? Ведь в 1960-м в Риме украинская спортсменка впервые в истории олимпиад поднялась на высшую ступень пьедестала почета. Нынешние игры в Солт-Лейк-Сити не принесли нашей стране ни одной медали. Нам не надо запоминать ни одного нового имени. Стыдно, что не помним тех героев, кто сегодня, по прошествии времени, уже нуждается в помощи, но никогда о ней не попросит. Из гордости.