Киевские власти в свое время отказались от «шовинистических» картин и рукописей, после чего лучшие экспонаты несколько раз могли бесследно исчезнуть
В новой экспозиции, подготовленной сотрудниками музея к очередной годовщине со дня рождения (9 марта) и смерти (10 марта) Тараса Шевченко, вместо привычного революционного поэта и художника предстает мастер, чьи произведения повлияли на «погоду» в европейской живописи, гравюре и литературе XIX века. Судьба этой коллекции очень трудна. И все же одним из уникальнейших экспонатов является… само здание музея, о котором мало что знают даже коренные киевляне. Появившись на карте Киева в 1842 году, этот особняк вскоре стал визиткой города, знатным дворцом с блестящей «родословной». Здесь жили, сменяя друг друга, люди, чьи фамилии звучали на всю Российскую империю. На наших глазах это здание может превратиться в один из самых современных музейных комплексов мира -- с богатейшими хранилищами, превращенными в выставочные залы, «умными» механическими стеллажами, рестораном, зимним садом и даже с фонтаном. А старым этажам дворца вернут их исконное очарование. Чего стоят, например, обтянутые узорчатой тканью «мягкие» стены…
… На углу улицы Алексеевской и Бибиковского бульвара (ныне улица Терещенковская и бульвар Шевченко) 160 лет назад появился двухэтажный особнячок кавалерийского генерала Алферова, а чуть ниже по бульвару -- вдовы врача Степанова. Оба дома в начале 1871 года приобрел киевский городской голова Павел Демидов, унаследовавший от своего дяди звучный титул князя Сан-Донато, и в мае справил здесь свадьбу с 17-летней княжной Еленой Трубецкой -- девушкой из фельдмаршальского рода, внучатой племянницей декабриста Сергея Трубецкого. Чуть погодя дома объединили, оставив на первом этаже проезд во внутренний двор. В 1875-м этот дворец купил известный владелец сахарных заводов Николай Терещенко, в семье которого, кроме жены, были еще шестеро детей.
-- Терещенко перестроил дворец, насчитывавший 47 комнат, 8 залов, 40 каминов и печей, и тот обрел блеск итальянского Ренессанса: реконструкцией руководил ученик архитектора Беретти киевлянин Рональд Тустановский, -- рассказывает директор Государственного музея Т. Г. Шевченко Сергей Гальченко. -- Проезд во двор закрыли, сделав вместо него парадный вестибюль с просторной лестницей и колоннадой из темно-зеленого гранита, отделкой из белого и серого мрамора, бронзовыми торшерами, зеркалами, люстрой. Вестибюль украсили четыре живописных панно по мотивам древнерусских былин. Пол залов и покоев выложили художественным паркетом из ценных пород дерева. Стены были покрыты орнаментом и обиты такой же тканью, что и мягкая мебель. Потолки украсили орнамент и лепка.
… Именно Терещенко, знаток искусства и меценат, сделал дворец музеем: в лучших парадных залах разместил богатую художественную коллекцию, которую собирали он сам, его брат, дети. (Это бесценное собрание по сей день хранится в Киеве: в Национальном художественном музее Украины, в Музее русского искусства, Музее искусств им. Богдана и Варвары Ханенко. ) С 1924 года в здании размещались Всеукраинское киноуправление, затем Кинематографический институт…
-- После революции дворец утратил многие свои декоративные прелести внутри и на фасаде, -- продолжает Сергей Гальченко. -- Сейчас мы планируем возродить его. А заодно создать здесь современный музейный комплекс. Внутренний двор накроем ажурным куполом, под которым разместятся зимний сад с рестораном и фонтаном. На глубину трех этажей построим светлые выставочные залы, их стенами станут «витрины» наших хранилищ -- художественные и литературные произведения не только Шевченко, но и его современников, а также мастеров XX века. Как в лучших музеях мира, можно будет «заказать» интересующий экспонат и рассмотреть его поближе, поработать в тиши залов… Распоряжение о реконструкции уже подписано мэром Киева. Осталось добыть средства.
-- Музей начал создаваться сразу после смерти Тараса Григорьевича. Уже в августе 1861 года благодаря его друзьям и украинской общине Санкт-Петербурга в российской столице возникла Шевченковская коллекция -- богатое собрание литературных и художественных оригиналов, -- говорит заведующая фондами музея Наталья Грязнова. -- В конце XIX века экспонаты попытались передать Киевской городской думе. Та отказалась принять «украиношовинистический» подарок, и коллекция нашла пристанище в Черниговском земстве. К 50-ю со дня смерти Кобзаря, в 1911 году, удалось организовать выставки его картин, но не в Украине: в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде. После революции большевики не любили вспоминать Шевченко, а поскольку народ любил Кобзаря и помнил, пришлось открыть в 1934 году постоянно действующую галерею его картин в Харькове. В то же время из шевченковского наследия изъяли все «буржуазно-националистическое», то есть не относящееся к классовой борьбе. Поэтому до недавних пор Шевченко знали только как революционера.
В апреле 1941 года в киевском Мариинском дворце открыли Центральный государственный музей Т. Г. Шевченко. В начале войны экспонаты подготовили к эвакуации: упаковали в ящики, отправили грузить на пароход… Спустя две недели всю коллекцию нашел на пристани, под открытым небом, красноармеец, имя которого не известно. Он сообщил о находке. Только тогда о ящиках «вспомнили» и отправили их в Новосибирск, вместе с фондами Третьяковской галереи.
Когда в Киев вошли гитлеровцы, в музее оставались еще около 9 тысяч экспонатов. Экспозицию «вышвырнули» из Мариинского дворца, музейную библиотеку разграбили, мебель XIX века вывезли. Однако работники музея, остававшиеся в городе в период оккупации, сохранили у себя дома большинство экспонатов. После войны в Киеве коллекции долго не находилось места. Благодаря настойчивости Миколы Бажана, тогдашнего заместителя главы правительства УССР, в ноябре 1947 года музею передали «терещенковский» дворец.
Не менее драматичны, чем история музейной коллекции, судьбы многих памятников Шевченко, установленных в Украине и за рубежом: в США, Австралии, Аргентине, Канаде, Италии, Парагвае, Бразилии, на Кубе, во Франции, на острове Мальта…
В царской России все предложения друзей Кобзаря установить ему памятник отвергались. Разве что на полуострове Мангышлак в далеком Казахстане, где служил ссыльный Шевченко, маленький бюст появился в 1881 году (в 20-х годах прошлого века разрушен басмачами). В 1909--13 годах провели четыре международных конкурса на лучший проект памятника в Киеве, несколько эскизов предложил И. Репин, но помешала Первая мировая война.
Более настойчивыми оказались украинцы в Австро-Венгерской империи и Польше. Первые бюсты Шевченко появились в Галичине через несколько лет после его смерти: их установили, несмотря на возражения властей, за свои деньги жители Коломыи и Косова. Армянин по происхождению Тадеуш Баронч, обучаясь в художественной академии во Флоренции, в качестве дипломной работы представил мраморный бюст Кобзаря, который в 1877 году был с успехом продемонстрирован на Львовской краевой выставке, а затем… исчез. На каменном столбе в честь Люблинской унии, установленном на скале над Черемошем, кто-то высек шевченковские слова: «Схаменiться! Будьте люде, бо лихо вам буде!.. » Их затирали, полиция денно и нощно выслеживала «бунтаря», но строки появлялись на камне снова и снова. Во время Первой мировой российская армия рушила памятники Кобзарю, поляки устанавливали вместо них фигуру Пилсудского, а стоило тем и другим уйти, как местные жители ставили все на свои места. Так, ничто не помешало общине села Устя в Прикарпатье сохранить бюст Шевченко (их собственный проект!), установленный на главной площади между памятным знаком об отмене крепостного права и памятником… трезвости.
В 1965 году жители села Иваникивцы на Ивано-Франковщине задумали установить памятник Кобзарю во дворе школы. За сбор средств и подготовку люди взялись столь активно, что власти решили поостудить их пыл. Под предлогом, будто день открытия памятника назначили на религиозный праздник Троицы, мероприятие запретили, зачинщика -- преподавателя биологии Василия Гука -- судили как «националиста». Люди шептались: это потому, что инициатива открытия памятника исходила не от райкома партии.
В том же году, 8 августа, торжественное открытие памятника Шевченко должно было состояться в селе Шешоры. Пригласили работников прессы и телевидения, ученых, сына и внучку Ивана Франко, областное партийное руководство. На праздник двинулись тысячи людей. И тут выяснилось, что нет разрешения из Киева, из ЦК КПУ, а без этого открывать памятник нельзя. Секретарь обкома велел отряду милиции окружить село и никого к изваянию не подпускать. Все рейсы автобусов к селу из района отменили. Хор, попытавшийся петь шевченковские песни, глушили духовым оркестром… Памятник открыли спустя неделю по команде из ЦК. А главу сельсовета и завклубом сняли с работы, секретаря райкома партии по идеологии «сослали» директором в художественное училище -- «за недосмотр».
Жаркий спор возник между СССР и Соединенными Штатами, когда памятник нашему земляку появился в Вашингтоне. Конгресс США единогласно дал «добро». В сентябре 1960-го был создан Американский комитет по установке памятника Шевченко. Во главе комитета стал экс-президент страны Гарри Трумэн, в его состав вошли 16 сенаторов, многие губернаторы и знаменитости (в том числе киноактер, будущий президент Р. Рейган). Деньги собрали украинцы диаспоры. Посольство СССР возразило: мол, это разжигает националистические чувства. Особенно возмутило то, что в памятник заложили землю с могилы Шевченко в Каневе, вывезенную из Союза без ведома властей! «Шевченко выступал против католиков, он предтеча большевиков, его чтят коммунисты!» -- кипятилась и газета «Вашингтон Пост». Но протесты отклонили и президент США Эйзенхауэр, и его преемник Джон Кеннеди, затем Джонсон, заявивший: «Шевченко заслуживает этих почестей. Он был более чем украинцем, он был государственником и гражданином мира». С тех пор советские делегации, прибывавшие в США, возлагали цветы к «своему» памятнику Шевченко в Нью-Йорке, а диаспора, принципиально, -- в Вашингтоне.
Кстати, в Вашингтоне Шевченко изображен молодым -- редкий случай. Автор памятника канадский украинец Леонид Молодожанин (создатель скульптурных портретов Черчилля, Эйзенхауэра, Д. Кеннеди, Папы Римского Иоанна Павла II и двух его предшественников) отражает выпады критиков логичным замечанием: «Кобзарь не успел состариться, он умер 47-летним. Почему непременно нужно изображать его стариком?.. »