60 лет назад погиб выдающийся украинский математик -- наставник легендарного конструктора Сергея Королева и создателя первого турбореактивного двигателя Архипа Люльки
… Мартовским утром 1942 года надзиратель трижды ударил металлической палкой зэка Кравчука -- чтобы тот вставал на работу. Но заключенный уже был мертв. В полуграмотном акте о захоронении, составленном в инвалидном ОЛП (отдельном лагерном пункте) на Колыме, значилось: «Мы, нижеподписавшиеся, деж. Комендант т Кузнецов, начсанчасти т. Красовская Т. М. лагстароста з/к Борисов составили настоящий акт в том, что 13 Марта с/г погребен умерший 9 Марта з/к Кравчук Михаил Филиппович л. д. N 238943 зарыт на глубине 1,5 м головой на запад… »
Так закончился земной путь выдающегося математика XX столетия.
-- Единственное утешение: похоронен он головой на запад. На запад -- к родному Днепру, к Украине, -- замечает автор первой биографической повести об академике Кравчуке писатель Николай Сорока.
Далеко-далеко от зоны вечной мерзлоты -- в хате Кравчуков под соломенной крышей, что рядом с речкой Конопелькой, в тихом селе Човница на Волыни, рос будущий академик. Отец Михайлика работал землемером, в юности закончив Петровско-Разумовскую академию. Мама свободно владела несколькими европейскими языками и учила четверых детей немецкому, польскому, французскому. Но главным языком в семье был родной -- украинский. И не случайно потом Михаил Кравчук первым в Украине разработал проект алгебраической и геометрической терминологии, под его началом в 20-е годы сотрудники Института украинского научного языка составили трехтомный математический словарь. А студенты Михаила Филипповича и после его смерти будут вспоминать не только о красоте мысли, царившей на лекциях Кравчука, но и о красоте его украинской речи.
Золотая медаль Луцкой гимназии, диплом 1-й степени Киевского университета… В 25 лет Кравчук -- приват-доцент кафедры математики, в 33 -- доктор наук, профессор, а в 37 -- действительный член Всеукраинской Академии наук.
-- Михаил Филиппович был математиком от Бога, действительно «поэтом немого числа», -- говорит доктор физико-математических наук, профессор кафедры высшей математики Национального технического университета (»КПИ») Нина Вирченко. -- Его доклад на Международном конгрессе математиков в Болонье (Италия) в 1928 году стал сенсацией. Тогда он сдружился с лучшими математиками Запада. Кравчук часто решал задачи, которые были не под силу другим известным ученым. В 1929 году он получил фундаментальные результаты в области теории вероятностей: ввел новые многочлены биноминального распределения. С тех пор в мировой научной литературе они известны как многочлены Кравчука. Михаил Филиппович успел написать свыше 180 научных работ (из них 10 монографий в разных областях математики) -- до того, как его арестовали…
Дату процесса его устроители выбрали, конечно же, с умыслом -- ведь 9 марта -- день рождения Тараса Шевченко. Да и заполучить в обвинители Кравчука хотели неспроста: уж очень заметной фигурой он был, и компания его друзей подобралась соответствующая: академик Агатангел Крымский, поэт и литературовед Микола Зеров (позже их репрессируют).
9 марта 1930 года в Харькове начался организованный ГПУ показательный судебный процесс над «контрреволюционной организацией» «Спiлка визволення України» (СВУ). Это было началом погрома украинской интеллигенции. Михаилу Кравчуку предложили выступить на процессе общественным обвинителем. Он отказался…
Этого Кравчуку не простили. В 1937-м году в газете «Коммунист» появилась статья-донос «Академик Кравчук рекламирует врагов» за подписью уважаемых коллег Михаила Филипповича. И началась травля академика.
А 21 февраля 1938 года на квартиру дома на улице Энгельса (ныне Лютеранская), где жили Михаил Филиппович, его жена Эсфира Иосифовна и дети Женя и Наташа, явились сотрудники НКВД. Выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР осудила ученого на 20 лет тюремного заключения и 5 лет ссылки -- за «антисоветскую националистическую деятельность на научно-педагогическом фронте» и «создание националистической группы в Институте математики Академии наук». Припомнили ему и знание иностранных языков, и переписку с «польскими прихвостнями» из «панской Польши» (то есть украинскими математиками из Галичины Чайковским и Зарицким).
« Я был ошеломлен этими дикими обвинениями, разбит физически ночными допросами, в частности, полным лишением сна в течение 11 суток, обострением болезни сердца, мерами прямого физического воздействия…, -- писал Михаил Кравчук в жалобе на имя Председателя Верховного суда СССР (это обращение, как и другие, осталось без ответа). -- Окончательно сломали меня угрозы: в случае отказа взять на себя несовершенные преступления -- арестуют и уничтожат мою семью… »
Полгода он пробыл в спецбоксе Лукьяновской тюрьмы, получил одно-единственное свидание с женой и был отправлен в зону…
Даже после реабилитации Михаила Кравчука в 1956 году со стандартной формулировкой «за отсутствием состава преступления» его имя замалчивалось. Писателю Николаю Сороке потребовались многолетние усилия, чтобы воссоздать историю жизни и гибели академика.
-- Первое время я получал анонимные письма с угрозами: «Если будешь заниматься Кравчуком, тебя ждет та же участь -- Колыма», -- вспоминает Николай Алексеевич. -- Но потихоньку «доброжелатели» успокоились. И стали приходить другие письма -- ответы на сотни моих обращений к разным людям и в разные инстанции. В конце концов удалось точно установить, как погиб академик Кравчук. На этот счет ходило несколько версий. Одну из них я слышал от академика Николая Боголюбова: якобы в 1941 году по личной просьбе президента АН Украины Александра Богомольца Кравчука помиловали, но по дороге домой, в Украину, он заболел тифом, и пассажиры поезда на ходу выкинули его из вагона… Это миф. К личному делу заключенного Кравчука были подшиты два акта -- о смерти и о погребении, не оставляющие сомнений в том, как все было на самом деле. Разве что могилу в вечной мерзлоте ему вряд ли рыли -- скорее всего, сбросили тело в отработанный штрек…
Несмотря на больное сердце и полностью подорванное в тюрьме здоровье, Кравчука признали годным к физической работе в условиях Крайнего Севера. Его путь пролег в Магадан, а оттуда еще дальше на север, -- на колымские золотые рудники.
Ученый работал забойщиком в самом страшном колымском лагере Мальдяк. Здесь и в 60-градусный мороз дневная норма составляла полторы тонны -- в три раза больше, чем полагалось каторжанину на Нерчинских рудниках при царе! В последнюю зиму на Колыме Михаила Филипповича мучила не только цинга, из-за больного сердца страшно опухали ноги. И при этом он все-таки занимался наукой!
Бывший каторжанин Попов свидетельствует, что академик в редкие минуты отдыха в бараке писал какие-то формулы на обрывках бумаги и каждый вечер сдавал записи лагерному начальству -- только при таком условии ему разрешалось заниматься математикой. И еще вспоминает каторжанин, что Кравчук на Колыме «решил основную задачу, над которой так долго бился, и передал бумаги охране. А где теперь эти записи -- неизвестно… »
-- А ведь там же, на Колыме, отбывал тогда срок Сергей Королев, -- говорит Николай Сорока. -- Так что ученик мог встретиться со своим учителем. В свое время Королева не хотели зачислять в Киевский политехнический институт -- молодому работнику из Одессы не хватило полгода рабочего стажа. Но Кравчук убедил членов приемной комиссии -- зачислить -- в нарушение инструкции Наркомпроса талантливого абитуриента. В КПИ Королев слушал лекции Михаила Филипповича. Кто знает, стал ли бы Королев Генеральным конструктором, если бы не участие в его судьбе Кравчука…
Без своего учителя не состоялся бы и знаменитый авиаконструктор, создатель первого в СССР турбореактивного двигателя Архип Люлька. Одаренного мальчика-сироту из села Саварка на Киевщине Михаил Филиппович стал опекать, когда еще учительствовал в местной школе. Потом помог ему закончить профтехшколу, поддерживал студента Киевского политехнического института, из своих средств выплачивая Архипу «стипендию».
Когда много лет спустя я встретился с академиком Архипом Михайловичем Люлькой в его московской квартире, то на самом почетном месте увидел два портрета -- Тараса Шевченко и Михаила Кравчука.
-- Николай Алексеевич, а какова судьба «колымской теоремы» Кравчука?
-- Ее искали в архивах КГБ. Но пока, увы, следов не обнаружили…
«… Из Магадана Кравчук писал мне, что совершил математическое открытие, над которым работал 20 лет. Рукопись и расчеты он отдал начальству. Возможно, там сохранилась рукопись, -- обращалась в июне 1945 года жена математика Эсфира Иосифовна Кравчук в письме к наркому госбезопасности УССР Савченко. -- Я умоляю пересмотреть дело Кравчука и, прежде всего, послать запрос, жив ли Кравчук М. Ф. » Михаила Филипповича уже не было на свете, но жена об этом не знала…
Когда она вернулась в Киев из эвакуации с дочкой Наташей (сын Женя служил до 1950 года в армии), их не пустили на порог квартиры. Но потом все-таки разрешили занять самую маленькую, 13-метровую комнатку. Сюда повзрослевшая Наташа привела своего мужа. Сюда же вернулся Женя, а когда он женился, сюда пришла и его молодая жена Валерия.
-- Уже потом выяснилось, что все мы -- родственники «врагов народа». Прямо-таки не квартира, а вражеское логово! -- с грустной улыбкой вспоминает Валерия Михайловна Кравчук. -- Самое удивительное: никаких ссор, конфликтов не было. А ведь пятеро человек в одной комнате, две молодые семьи! Теперь я понимаю, насколько мудрым и добрым человеком была Эсфира Иосифовна. Она никогда не делила нас на «своих» и «чужих». И до последнего своего часа осталась верна Михаилу Филипповичу.
Работала она учительницей младших классов (на большее жена «врага народа» рассчитывать не могла) в 86-й киевской школе. А умерла вскоре после реабилитации мужа. Помню, сказала нам с Женей, что хочет прогуляться. Мы отговаривали -- плохая погода. Слышим ее голос из-за ситцевой занавески: «Я ненадо… » И все. Сердце остановилось…
-- Она рассказывала вам, как познакомилась с Михаилом Филипповичем?
-- Впервые они встретились в пору своей студенческой юности -- в Кияновском переулке, где две сестры-киевлянки устраивали обеды для студентов. Поженились в 1918 году, вместе учительствовали в Саварской школе. Михаил Филиппович называл жену «мама». Как-то однажды, рассказывала мне Эсфира Иосифовна, он говорит: «Знаешь, мама, я бы хотел позаниматься с одним мальчиком -- очень талантливым из очень бедной семьи». Этим мальчиком был будущий известный математик Коренблюм… О другом ученике Михаила Филипповича -- Архипе Люльке -- многие знают. Но, наверное, не всем известно, что он потом помогал нашей семье -- и морально, и материально. Если бы не он, долго бы мы еще ютились в одной комнате -- Архип Михайлович выслал Наташе с мужем деньги на кооперативную квартиру.
-- А кто из коллег Михаила Филипповича помогал семье после его ареста?
-- От Эсфиры Иосифовны знаю, что не отрекся от своего учителя его талантливый ученик, преподаватель КПИ Александр Сморгожевский. Он ждал ареста со дня на день. И даже приготовил чемоданчик с вещами. Эсфира Иосифовна переживала за него: «Как же ваша семья?» Он сказал: «Вы живете, и мои проживут… »
У Валерии Михайловны хранится последнее письмо Кравчука к брату жены в Москву с отчаянным вопросом: «Где Эсфира? Где дети?» Сберегаются и семейные фотографии, запечатлевшие выразительные черты лица Михаила Филипповича, густую шевелюру, мягкую улыбку.
-- Однажды ко мне подошла бывшая студентка Михаила Филипповича и сказала: «Знаете, он был такой красивый!» -- вспоминает Валерия Михайловна. -- А глядя на последнее фото Кравчука, сделанное в Лукьяновской тюрьме, тихо добавляет: -- И что же они сделали с человеком!..
P. S. В США, в музее американской истории хранится письмо американца Джона Атанасова украинскому ученому: «Дорогой профессор Кравчук! Я нашел Вашу серию публикаций… очень полезную для моей работы. Я хотел бы получить копии любых Ваших публикаций… » Джон Атанасов -- это изобретатель первого электронного компьютера… По традиции в КПИ ежегодно проходит Международная научная конференция имени академика Кравчука. В нынешнем году она состоится 16--19 мая. Бессменный организатор этих конференций -- Нина Вирченко.
-- К сожалению, -- говорит Нина Афанасьевна, -- ни в Киеве, ни в Луцке нет музея ученого. Есть только скромная комната-музей в школе, на родине академика -- в селе Човница. Создана она благодаря энтузиазму семьи Лукащуков. Пока живу, буду добиваться, чтобы одну из улиц в столице назвали именем академика Михаила Кравчука…