Превозмогая боль, ценой упорных тренировок он вернул своему телу прежнюю силу и уже совершил восхождения на Эльбрус и Монблан, да к тому же еще раз успел побывать в Гималаях
В ходе нынешней экспедиции американские альпинисты даже на отвесных скалах не догадывались, что у их коллеги Владимира Горбача нет пальцев на ногах — он поднимался к вершине не хуже других. А ведь два с лишним года назад, сразу после Дня Победы, в Киев поступило тревожное сообщение: Национальная экспедиция «Эверест-99» вынуждена прервать восхождение, потому что из первой штурмовой тройки в лагерь вернулся только один альпинист — Владислав Терзеул. Его земляк Василий Копытко пропал без вести, а киевлянина Владимира Горбача нашли на следующее утро полуживого, ужасно обмороженного -- он всю ночь провел на пятидесятиградусном морозе и шквальном ветре.
… В ту ночь Владимир потерял половину веса, у него сильно понизилось артериальное давление -- была необходима реанимация. Ее провели там же, на Эвересте, в передвижной барокамере. Затем были госпиталь в Катманду и бесконечная череда тяжелейших операций, продолжавшихся в течение девяти месяцев в киевской клинике. Впервые с Владимиром я встретился в больничной палате вскоре после его возвращения в Украину: ему приходилось перемещаться в инвалидном кресле, отмороженные части тела — пальцы на руках и ногах, нос — были черны. Из-за перемерзания легких голос был до того тихим, что еле удавалось разобрать слова… Теперь же я увидел совершенно преобразившегося человека: бодрый вид, непринужденная, по-спортивному легкая и быстрая походка.
- На Кавказ мы ездили вместе с американцами, так они только в сауне узнали, что у меня на ногах нет пальцев, — рассказывает Владимир, за минувшие два года успевший подняться на Эльбрус (это высочайшая вершина Европы, 5642 метра), Монблан и «сходивший» в Гималаи. — Я не только вновь научился нормально ходить — уже и в футбол играю. При восхождениях с ногами также не возникает затруднений, даже на отвесных стенах. Впрочем, опираться на носок не получается — там ведь в ботинке пустота. Приходится делать упор на внешнюю или внутреннюю стороны стопы. С рукой посложнее — скажем, идти первым, прокладывая веревочную трассу, к сожалению, не смогу. Но по уже готовой навеске перемещаюсь запросто, крепко хватаясь за веревку беспалой левой рукой. Теперь запросто двадцать раз на турнике подтягиваюсь! И уже самостоятельно вожу свой автомобиль — медкомиссию прошел с первого раза.
Работать больной рукой позволяют уцелевшие части суставов. Чтобы их сохранить, я решился на очень тяжелую операцию. В живот мне вшили больную кисть, и она находилась там месяц, пока не обросла живой тканью. Так же поступили с ампутированным кончиком носа. Его вшили в руку — там, где бицепс. Это очень сложная микрохирургическая операция: врачи соединили каждый капиллярчик, чтобы нос и рука стали единым целым. Вот так — с согнутой, пришитой к носу рукой — пришлось лежать целый месяц. Да еще и с каким-то неимоверным колпаком на голове.
Вскоре мне предстоят еще две сравнительно несложные операции — из ступни нужно вытащить оставшиеся там осколки костей, а на больной руке врачи попытаются нарастить большой палец. Его суставы сохранились, и палец сможет работать. Недостающую часть фаланги нарастят с помощью аппарата Илизарова. Такие операции умеют делать в Харькове. Можно было бы нарастить и остальные пальцы на руке, но они получатся негнущиеся, поэтому в такой операции я пока смысла не вижу.
- Вам не страшно было возвращаться в альпинизм после жуткой ночи у вершины Эвереста, когда вы были на волосок от гибели?
- Как правило, люди, однажды «заболевшие» горами, остаются верны им на всю жизнь. Хотя, находясь в больнице, я не питал особых надежд на продолжение альпинистской карьеры. Главным тогда было вернуться к нормальной жизни.
Работать над собой начал еще в палате. Врачи подсказывали, какие упражнения нужно делать. И я не ленился — с самого утра приступал к занятиям и часами разрабатывал руку, учился ходить, затем бегать. Это было не только тяжело, но и больно, особенно поначалу. Однако телу, хотя и постепенно, возвращались былые ловкость, гибкость, сила. Также регулярно массировал водой под сильным напором рубцы, оставшиеся после операций, и это дало результат — они почти рассосались.
Добиться всего этого я, наверное, не смог бы без ежедневной поддержки семьи и друзей. Ведь в такой ситуации остаться одному -- смерти подобно. К тому же, нужно было много денег. Полученной страховки оказалось явно не достаточно для моего лечения и содержания жены с двумя детьми. Выручили мои верные друзья. Именно в те тяжелые дни я убедился, что их у меня много. Они и в горы помогли вернуться. Началось с того, что пригласили пройти несложный тренировочный маршрут в Крыму. Оказалось, мне это под силу, и я понял, что смогу вернуться в альпинизм. Но я уже не являюсь членом национальной сборной, сам должен добывать деньги на экспедиции.
Мне повезло: познакомился с единомышленниками из Партии зеленых Украины, предоставившими мне работу гида по альпинизму. Они хотят очищать горы от мусора, и я в этом помогаю. С апреля по ноябрь мы побывали в Гималаях, на Кавказе, в Альпах. С Эльбруса снесли даже части джипа, который в прошлом году энтузиасты сумели вкатить на эту гору. Они попали в Книгу рекордов Гиннесса, но при спуске машина разбилась, и ее обломки разбросало по склонам… В рамках этой, первой украинской экологической экспедиции мы собрали и спустили с гор более 600 килограммов мусора.
С нами ездят мои друзья, помогавшие мне во время лечения — так я пытаюсь отблагодарить их за внимание и материальную помощь. Наша команда в апреле намерена почистить восьмитысячник Чи-Ойю в Гималаях — эта гора находится по соседству с Эверестом. Кстати, в столице Непала Катманду этой весной я посетил ресторан, в котором альпинистов, побывавших на «крыше мира», кормят бесплатно — хоть каждый день. Мне там выдали соответствующий сертификат, и я расписался на особой доске в ресторане -- на ней подписи всех, кто взошел на Эверест. Моя подпись была 776-й. И это за 75-летнюю историю восхождений на вершину! Не густо — покорить ее пытается большое количество экспедиций, но цели достигают лишь немногие.
- Каковы были причины того, что вашей штурмовой тройке, поднявшейся на Эверест, не удалось в полном составе вернуться в лагерь?
- Многие говорят, что следовало идти с кислородными приборами. Без них на такой высоте кровь чуть ли не стынет, и ты начинаешь медленнее двигаться, гораздо хуже соображаешь… Но главная причина, по-моему, не в том. У нас был уж очень короткий отдых перед штурмом -- лишь три дня, а нужна как минимум неделя. Хотели подняться на вершину ко Дню Победы, поэтому не стали ждать улучшения погоды. Хотя от соседней, американской экспедиции, получавшей регулярно прогнозы метеорологов, знали, что через пару дней условия будут приемлемые. Впрочем, когда мы вышли из лагеря, было относительно спокойно, но, как и прогнозировалось, во второй половине дня началась метель, поднялся ветер. Вот мы с Копытко и не смогли найти веревку, которая была проложена в штурмовой лагерь.
- Если ваш сын захочет стать альпинистом, как вы к этому отнесетесь?
- Препятствовать не стану -- он имеет право на выбор. К тому же, это занятие далеко не самое опасное, зато дарит огромное количество впечатлений, колоссальный опыт, закаляет тело и дух. В горах кристально чистый воздух и такие красоты, каких на равнине никогда не увидишь. Там приобретаешь много друзей -- настоящих, которые всегда придут на помощь и с которыми общаешься не только в экспедициях, но и дружишь семьями. С такими друзьями надеюсь воплотить мечту, ставшую сейчас для меня самой заветной -- вновь взойти на вершину Эвереста.