Застать Зинаиду Семеновну в комнате практически невозможно, впрочем, как и на скамейке в саду. Статную, несмотря на возраст, Кабанову я нашла в грузовом лифте, где она, возила вверх-вниз сотрудников и «питомцев» пансионата, подменяя находящегося в отпуске штатного дежурного. Это не была общественная нагрузка -- актриса зарабатывала 150 гривен дополнительно к 25 процентам пенсии, выдаваемым на руки обитателям пансионата. В лифте же, обмахиваясь шикарным веером, Зинаида Семеновна рассказывала мне, как прожила «несравненная Кармен», что видела, о чем грезила…
-- Как же девчонка из шахтерского края артисткой-то стала? -- спрашиваю у Зинаиды Семеновны. -- Поди, с детства об этом мечтала?
-- Ах, детство… Да было ли оно у детей войны? С восьми лет я уже таскала ведра с водой в хату и сарай, обхаживая корову, свиней и кур, гнула спину в огороде. Нужно ведь было как-то существовать без мужчины в доме. Жили мы в промышленном городке Енакиево Донецкой области. После школы я поступила в местное педучилище. Там отдушиной для меня были уроки музыки и художественная самодеятельность. Потом пошла работать -- воспитательницей в детский сад. Но меня безудержно влекло на сцену, да и руководитель художественной самодеятельности говорила, что я должна «попробоваться в искусстве». Поэтому, получив первые отпускные, я решилась. Купила билет на первый в своей жизни поезд и поехала не куда-нибудь, а в Москву. Огород, корову, свиней и кур оставила на возмущенную маму.
В Москве легко поступила в училище при консерватории, но уже через год поняла, что нет смысла терять время на второе среднее образование, и поехала поступать в Ленинградскую консерваторию.
Студенческие годы -- чудесный период в моей жизни. Мне посчастливилось петь на одной сцене с Иваном Козловским, Георгом Отсом, Сергеем Лемешевым, Павлом Лисицианом. Они, звезды оперной сцены, замечали молодые дарования, поддерживали их, и я почувствовала вкус успеха… Помню, однажды после концерта, на котором, как я почувствовала, спела хуже обычного, ко мне подошел Козловский и по-отечески успокоил: «Деточка, это ничего, это ничего, у тебя все получится, у тебя есть будущее»…
А какой радостью было для нас, неизбалованных провинциалок, получить после концерта 5 рублей и тут же их прокутить, -- вспоминает, улыбаясь, Зинаида Семеновна. -- Тогда на эти деньги в ресторане можно было полакомиться икрой, грибами в кокотнице, да еще позволить себе сладкий грех -- шампанское с мороженым и шоколад с орехами, не задумываясь при этом о «форме». После блокады ведь Ленинград поддерживала вся страна. На прилавках гастрономов пирамидами возвышались сырные головки, а над ними красовались на крючьях балыки, колбасы. Все то, чего мы раньше не видели и, естественно, не пробовали. Иностранцы все это -- натуральное и дешевое -- скупали в огромных количествах. Чуть позднее такое же изобилие разлилось и в Москве.
Помню, как мы очутились на гастролях в только что выстроенном Кремлевском Дворце съездов. Там наверху ресторан размером со зрительный зал, а уж яства… Никакие шведские столы не сравнятся и близко.
Да, в Советском Союзе любили масштабы. И это внушало иллюзии, -- Зинаида Кабанова чуть слышно вздыхает. -- В студенческие годы мне казалось, что артисты -- привилегированные члены общества. Но получив распределение в филармонию, я столкнулась с тем, что наряды, оказывается, артистка должна шить сама -- на свою небольшую зарплату, да еще при дефиците тканей! Правда, Ленинград и тут не дал мне пропасть. В городе тогда можно было найти мастериц дореволюционных времен, в частности, шляпочниц. А одно их дамское ателье называлось «Смерть мужьям»: в нем шили из привозных тканей нижнее белье, пеньюары, вечерние платья и костюмы с роскошной отделкой. Когда эти мастерицы ушли из жизни, ателье закрылось. Чтобы выглядеть эффектно не только на сцене, приходилось мне за перчатками, сумочками и шляпками ездить в Ригу.
-- Но почему, объясните, артистка, которую знала вся страна, осталась без званий?
-- Я довольно быстро поняла, что в жизни есть такие радости, которые ни за какие деньги не купишь. Разве может быть что-то более приятное, чем выйти на сцену и увидеть, как зал в мгновение ока замирает? Звания -- это тоже приятно, но за них пришлось бы слишком дорого платить.
-- Что вы имеете в виду?
-- Еще в студенческие годы меня пытались завербовать в КГБ. Однажды после концерта подошли два незнакомых молодых человека и, отвесив несколько банальных комплиментов, предложили помочь поступить… в Институт иностранных языков. Я удивилась: зачем? Мне, говорю, некогда заниматься изучением иностранных языков, потому что очень напряженно работаю. Тогда они стали объяснять: дескать, петь хорошо в молодости, а в зрелые годы пением денег не заработаешь… К тому времени я уже знала, что артисты в КГБ пользуются спросом. Почему? Потому что их легко внедрить в любую среду: они везде желанны, им не боятся открыться…
После того как на Международном фестивале молодежи мне грубо предложили понаблюдать за одним из знакомых, я была начеку. Однако как реагировать на подобные «предложения о сотрудничестве», не знала. Обратилась за советом к коллеге-баритону. И услышала: «Не ходи к ним, гони их от себя, не разговаривай -- сами отстанут». Действительно, не сразу, но отстали, а я продолжала наблюдать, как суетятся мои партийные коллеги, приставленные наблюдать на фестивале за остальными. Они читали нам морали, в установленное непонятно кем время загоняли всех в номера и, как овец, пересчитывали нас в постелях. Видимо, партпринадлежность не позволяла им отказаться там, где беспартийный человек мог себе это позволить.
Кстати, в артистической среде поговаривали, что именно потому так рано умер Юра Гуляев. Он прекрасно играл на скрипке, баяне, сочинял музыкальные произведения и великолепно их исполнял. А еще он был очень мягким человеком и, к сожалению, имел слабость к алкоголю. Поймать его в сети наверняка не составило труда. Даже сцена Большого театра, заработанная, возможно, такой ценой, не пошла Юре на пользу…
-- Вот вы совершенно не жалеете, что остались без высоких званий. А есть ли что-нибудь такое, без чего жизнь кажется вам неполной?
-- Я получила от жизни почти все, чего хотела. Но одной моей мечте не дано было осуществиться. Хотелось на старости лет попутешествовать по миру. Зарабатывала я в последнее время неплохо, кое-что откладывала. Но судьба распорядилась иначе. Как только, к моей радости, «железный занавес» наконец подняли и появилась возможность посмотреть мир, все мои сбережения, как говорится, накрылись.
Если бы в свое время я вышла замуж и этим зафиксировала в глазах КГБ свою благонадежность, то, наверное, посетила бы больше зарубежных стран. Но, к сожалению, мужчина, готовый смириться с моей кочевой жизнью, мне не встретился, а отказываться ради кого-то от сцены я не могла и не хотела. Ведь «Кармен» ставили во многих городах Советского Союза, а роль эта была сложной: требовала артистизма, умения танцевать и играть на кастаньетах, при этом не упуская из вида партнера и дирижера. Я все это умела, и потому часто получала приглашения в разные театры страны.
Необычный случай произошел со мной на гастролях в Свердловске. Одновременно с ташкентским оперным театром в город приехал московский драмтеатр Советской армии, и его актеры пришли к нам на спектакль «Трубадур», в котором я исполняла партию Азучено. В антракте -- стук в дверь. Заходит известная актриса театра и кино Нина Сазонова и вдруг падает передо мной на колени: «Никогда не думала, что вокалисты оперы могут быть такими блестящими актерами». Я была тронута до глубины души: солидная женщина, прекрасная актриса под впечатлением моего выступления сделала для себя такое открытие!..
Но мы отвлеклись от путешествий, -- спохватилась Зинаида Семеновна. -- Не только по роду профессиональной деятельности, но и благодаря хорошим людям я все-таки мир повидала. Помню, как с туристами из Германии плыла на комфортабельном теплоходе «Шота Руставели» в круиз «Крым -- Кавказ». Концертная программа была утверждена, и по вечерам мы честно ее отрабатывали. А днем туристы автобусами отправлялись на экскурсии, а нас капитан возил в свои любимые места. Например, под Ялтой, поднявшись по серпантинной дороге в горы, на берегу чистейшего озера мы открыли сказочный охотничий домик -- как оказалось, ресторанчик: деревянные резные столы и стулья «под старину», на стенах -- чучела птиц и животных, в камине -- огонь. Там я впервые в жизни попробовала куропатку. Свои прелести были в Батуми, Сухуми, многих других городах. Словом, вспомнить есть что…
Я всегда была на людях. А сейчас чувствую, что устала, -- неожиданно грустнеет Зинаида Семеновна. -- Но по-прежнему не могу сидеть без дела. Никогда не понять мне людей, которым бывает скучно, ненавижу слово «депрессия».