Выросла Танечка в благополучной педагогической семье, была отличницей и всеобщей любимицей -- и вдруг: ограбила подруг, сбежала из дома… Учителя беспомощно разводили руками: «Не понимаем!» А тот факт, что ограбление произошло с применением холодного оружия и пострадавшие девочки находятся в больнице, повергло посвященных в эту историю просто в шок…
Танечку окружали вниманием и любовью, где бы она ни появлялась. Общаться с умной и жизнерадостной девочкой окружающим было легко и интересно. И когда ее родители поменяли квартиру и отдали дочку в другую школу, Таня снова всем пришлась по душе.
-- Новенькая отлично училась, -- рассказывает ее классный руководитель Антонина Николаевна, -- а кроме того, обладала каким-то удивительным обаянием: с первого дня мальчишки за ней ходили табунами. Решила Татьяна заниматься в Малой академии наук при одном из местных вузов -- и они туда же, даже в учебе стали подтягиваться, чтобы ей понравиться. Да и девочки искали ее дружбы. Коллеги мне просто завидовали, что в класс пришла такая ученица.
После уроков Таня спешила на компьютерные курсы, оттуда -- изучать журналистику, затем бежала в спортивную секцию или к репетитору по английскому -- гулять ей было некогда. Но однажды рассудительная и целеустремленная девочка вдруг растратила 25 гривен, предназначавшиеся на оплату курсов, на разные сладости. Довольно скоро учитель-компьютерщик позвонил Таниным родителям и напомнил о долге. «Мне пришлось выручить подружку, ей срочно понадобились деньги», -- соврала в свое оправдание девочка.
Чтобы выпутаться из ситуации, Таня ровно за 25 гривен отдала цыганке… мамино обручальное кольцо. Когда же все открылось, в доме разразился скандал. «Ты не просто украла кольцо! Ты обокрала свою нищую семью», -- укоряли Татьяну родители.
Девочка и сама остро переживала бедственное положение семьи. С тех пор как появился маленький братик и мама оставила работу, все материальные заботы легли на отчима. За стенами небогатой квартирки Таня изо всех сил старалась поддерживать миф о преуспевающих родителях -- вряд ли кто-то в классе сказал бы, что девочке чего-то недостает. Но атмосфера в доме менялась, и Тане все чаще доводилось слышать фразу: «Потерпи, мы теперь очень небогаты». Сознавая всю скромность домашнего достатка, Таня привыкла довольствоваться малым, и вдруг -- история с колечком.
Увидеть в случайном дурном поступке всего лишь случайный дурной поступок? Слишком просто для любого родителя, а для семьи, где мама -- педагог, и вовсе невозможно. После ссоры в квартире воцарилась удручающая тишина: все каникулы родители на Таню дулись. Пытаясь как-то загладить вину, она возилась с братишкой, помогала маме по хозяйству, но отношение взрослых оставалось неизменным. Казалось, теперь она навсегда останется виноватой. На душе у Татьяны скребли кошки. Каникулы были безнадежно испорчены, дальнейшая жизнь тоже представлялась довольно мрачной. Кутаясь в одеяло, девочка подолгу стояла у окна, глядя, как на улице падает снег, слушала в своей комнате музыку, читала детективы Марининой -- только они и отвлекали от мыслей о произошедшем…
Наверное, авантюризмом можно заразиться, словно гриппом. И отложив как-то томик Марининой, Таня задумала собственный детектив. В его сюжете ключевым было слово «уехать». Куда глаза глядят! Еще никогда девочке не было так невыносимо на родительском поводке. «Не желаю, чтобы меня вот так «любили» -- снова и снова навязчиво крутилось в ее голове. Выход виделся один -- бежать! Как свидетельствует история, даже великие империи, основанные на излишней строгости, распадались. Так и для Татьяны все «домашнее» вдруг потеряло смысл, осталась лишь эта странная, невесть откуда взявшаяся отвага. И Таня лихорадочно придумывала, где раздобыть деньги на отъезд.
… У одноклассницы Леры Танечку всегда принимали с радостью. В этот раз, отправляясь к подруге, наша очаровательная искательница приключений точно знала: родители Леры отдыхают во Франции, дома она одна. Просидев едва ли не весь день в гостях, Татьяна попыталась выведать, где в чужом доме хранятся деньги и драгоценности. Но не удалось. А тут, как на грех, пришла еще и одноклассница Ирочка. Короткий зимний день катился к вечеру, и Танин детектив грозил завершиться, так и не начавшись.
Когда раздался телефонный звонок и мама потребовала Танечку домой, она неожиданно -- откуда только взялась решимость?! -- схватила кухонный нож и набросилась на своих приятельниц. «Деньги!» -- потребовала властно. Лере ничего не оставалось, как «добровольно» достать из тайника мамины драгоценности. Набив школьный портфель золотыми украшениями, Таня набросила на плечи подружкину дорогую шубку, сунула ноги в чужие сапожки, зачем-то прихватила Лерино свидетельство о рождении, ее дневник с пятерками и, не взглянув на окровавленных одноклассниц, хлопнула дверью.
Видит Бог, такого финала Таня заранее не планировала. Но случилось -- и отступать было некуда. Подняв воротник модной шубки, она спрятала в него лицо и остановила такси: «Пожалуйста, на автовокзал». В салоне машины был приятный полумрак, сам водитель оказался веселым и покладистым -- Татьяна успокоилась, а недавний испуг сменился едва ли не восторгом: в сумочке -- золото! Много золота, и даже платина -- можно купить сколько угодно свободы! Она чувствовала себя маленькой банкиршей.
В веселой вокзальной сутолоке Таня взяла билет на первый попавшийся автобус -- в Одессу. Приключение в духе детективного романа, который она читала еще утром, стремительно набирало обороты. «Не Маринина ли так круто изменила мою жизнь?» -- подумала и заулыбалась. Чудесная шубка, возможное преследование, сумерки -- все это вместе перенесло Таню в какую-то иную реальность. Но ей тут нравилось.
Всего за 250 долларов Татьяна сдала одесским скупщикам награбленные драгоценности, которые в общей сложности «тянули» на 1500--2000 долларов. Затем, рассказав доверчивому одесситу байку о том, как она рассорилась с мамой и теперь одна едет в Измаил встречать папу-моряка, Таня уговорила «дяденьку», чтобы он на свое имя снял ей номер в самом дорогом отеле города -- «Паласе». Вечерами Таня «праздновала» обретение свободы: надев маску стреляной птички, она закатывала настоящий пир, уютно устроившись в каком-нибудь кафе. Каждый раз придумывая себе новую биографию, коллекционировала знакомства. Одесса открыла ей новую жизнь: за спиной -- море, впереди -- страницы увлекательнейшего детектива, дописывать который девочка не торопилась, настолько ей было хорошо.
Просыпалась Таня поздно и, понежившись в постели, отправлялась шататься по одесским улочкам, любовалась игрой солнечных бликов на фасаде оперного театра-красавца. Отсюда Херсон представлялся ей старым заброшенным городишком, где живут скучные, все как один похожие на ее родителей люди. О том, что рано или поздно придется спуститься с небес на землю, девушка, похоже, не думала.
Праздная жизнь наскучила в одночасье. Таня устала от калейдоскопа впечатлений, надоела Одесса, где все, кроме нее, куда-то спешили. Сколько можно врать, строить из себя светскую львицу? В конце концов, она просто хотела увидеть близких. Но сама позвонить домой не осмелилась, попросила об этом свою новую приятельницу-студентку…
В Одессу Юлия Викторовна приехала за дочерью не одна, а с милицией.
-- Когда она со слезами бросилась мне на шею, я не сразу-то и узнала свою девочку: волосы перекрашены, модная стрижка, дорогой наряд, -- вспоминает женщина. -- Даже не верилось, что эта юная дама -- моя Таня…
Всю дорогу до Херсона беглянка безмятежно проспала на мамином плече. Будто не было рядом суровых правоохранителей, будто впереди не ждала расплата за содеянное (обе раненные ею девочки лежали в больнице, причем одну из них -- Ирочку -- от явной смерти спасли, по словам врачей, только заколки в волосах: скользя по ним, нож не натворил непоправимого). Казалось, последствия недавней выходки Таню вовсе не тревожат. Главное -- мама улыбнулась ей, даже обняла. Значит, простила? Значит, согласна на такую, какая есть? Маленькая девочка просто пошалила -- с кем не бывает?
Но Юлия Викторовна в этом сомневается:
-- Мне кажется, восемь месяцев в следственном изоляторе Таню мало изменили, -- утирает она слезы. -- Серьезного раскаяния я в ней не вижу.
-- Когда подсудимой предоставили последнее слово перед вынесением приговора, она плакала и просила нас, родителей своих подружек, простить ее, -- рассказывает мама Леры. -- А через пять минут уже звонко смеялась, заигрывая с молодым конвоиром. Я ничего не могу понять!
Еще недавно эта женщина -- тоже педагог с солидным стажем -- в новой подружке своей дочери видела только очаровательного умного подростка, с которым даже ей было интересно общаться. И что же, сокрушается она, теперь сказать Лере? Мол, не верь словам, обаянию и улыбкам -- в них может таиться ловушка? Или вообще учить дочку остерегаться всех и вся?
После ЧП классный руководитель девочек попросила своих девятиклассников написать на Таню характеристику, как того затребовало следствие. Более положительного документа органы дознания еще не получали. После случившегося ровесники вовсе не переменили своего прекрасного отношения к Татьяне. Даже когда в Суворовском районном суде Херсона, где под председательством судьи Владимира Званчука слушалось дело, Таню приговорили к четырем годам лишения свободы, ее лидерство в классе осталось неоспоримым.
«Ничего не понимаем!» -- разводили руками все Танины учителя, с которыми мне удалось встретиться. И даже Лера с Ирой в какой-то момент были готовы просить, чтобы их подружку простили и отпустили. Правда, в перерыве между судебными слушаниями одна из них проронила: «А что будет, если Таню амнистируют и она опять придет в школу? Я ее боюсь!»
Кстати, об этих самых перерывах. Слушания растянулись едва ли не на год из-за того, что подсудимой несколько раз назначали… стационарную психиатрическую экспертизу. Очевидно, потому, что единственным убедительным объяснением случившегося могло быть врачебное «невменяема». Но каждое новое обследование подтверждало вывод предыдущего: девочка здорова.
Впрочем, Танечка даже в следственном изоляторе наслаждалась всеобщим восхищением: здесь ее тоже полюбили. Девочка писала маме деловые записки -- сколько мивины, меда и других продуктов ей передать, какие принести учебники… Интересно, что дирекция школы готова была принять у проштрафившейся ученицы экзамены за девятый класс прямо в камере, но судья не разрешил. Выход все же нашли: благодаря письменным контрольным Таня получила свидетельство о неполном среднем образовании. Она рвется учиться дальше и сетует, что в камере нет компьютера.
А Танина мама пытается хотя бы отчасти оправдать случившееся дочкиной юностью: дескать, пятнадцать -- самый трудный, самый хулиганский возраст, придет время -- поумнеет. Но оглядываясь назад, Юлия Викторовна пытается понять, когда же ошиблась.
-- В чем причина произошедшего? -- недоумевает она. -- Развод с Таниным отцом -- вряд ли. Может, чересчур строга с ней была, слишком много воспитывала? Сапожник часто остается без сапог… Так больно было услышать от мамы пострадавшей девочки: мол, вовремя остановили вашу Татьяну. С ее-то умом и талантом выдающаяся аферистка получилась бы. У них есть право так говорить, -- глаза женщины наполняются слезами.
Накануне вынесения приговора Юлия Викторовна сказала мне: каким бы суровым он ни был,подавать апелляцию семья не станет. Хотя суд, по ее мнению, многих обстоятельств не учитывает: например, дочкино возвращение из Одессы как явка с повинной не оформлено, но ведь она же сама позвонила!.. Когда же приговор прозвучал, я увидел, как Юлия Викторовна вся будто сжалась. Из-за срока разлуки с дочерью, из-за того, что была названа просто космическая для их семьи цифра -- около десяти тысяч гривен материального и морального ущерба пострадавшим. Но на сей раз мать не сказала дочери «Ты обворовала свою нищую семью»: очевидные истины не всегда нужно облекать в слова.
P. S. Имена и некоторые обстоятельства в материале изменены.